Глава VII. Флагелляция у траппистов и других монашеских орденов
Орден цистерианцев, основанный Робертом Альберихом и Стефаном, в незначительной только степени требовал от своих последователей поклонения флагеллянтизму. Другой орден, известный под именем Fenillant, члены которого - мужчины и женщины - вели совместную жизнь, был орденом повседневной порки: здесь монахи и монашенки попеременно секли друг друга. Орден Порт-Рояль не оправдал возложенных на него надежд и упований и в 1709 году был раскассирован иезуитами. Наиболее важные реформы в ордене цистерианцев были проведены Ла-Траппом и Септфонсом. Риенсе Ла-Трапп жил в середине семнадцатого столетия и в юности своей пользовался особенной благосклонностью женского пола. После смерти герцогини Монтблазан, в которую он был безумно влюблен, Ла-Трапп изменил коренным образом свой образ жизни и занялся преобразованием уставов того монастыря, в котором он занимал должность настоятеля. Он ввел сечение, работы в виде наказания и обет молчания. В то же самое время были введены законы Септфонса и Бофорта, но они не отличались той суровостью, как ла-трапповские, который от своих современников получил прозвище палача ордена. В акте покаяния в грехах главную роль, по требованию Ла-Траппа, играла розга. При вступлении в орден дамы ей подносился красивый, новый "инструмент", причем твердо напоминалось, что его нужно применять с усердием и строгостью.
В школах траппистов царила неимоверная и безграничная суровость: не вовремя произнесенное слово, не в надлежащее место устремленный взор, необычное наклонение головы или улыбка наказывались жесточайшим образом розгами по обнаженным участкам тела. Ни в чем не провинившиеся должны были нести наказание вместе с "преступниками" своей среды; таким образом прививалось послушание. Подобные штрафы налагались на девятнадцати- и двадцатилетних послушников.
Такой же режим царил и в женских монашеских школах. Монахини в Падерборне должны были видеть удовольствие и развлечение в том, чтобы наказывать розгами своих воспитанниц. Такое положение вещей закончилось закрытием школ этого рода, причем Дон Агустин, приобретший, благодаря своей жестокости, печальную репутацию, вынужден был скрыться в Швейцарию, где не встретил своему образу мыслей никакого препятствия.
Во время революции орден траппистов вынужден был бежать из Франции и вернулся только с восстановлением в государстве порядка. Некоторые из статутов и обычаев этого ордена были поистине ужасны. Трапписты носили власяницу, железный пояс, сделанный из проволоки и снабженный колючими шипами, внедряющимися в тело, и бичевали себя особыми инструментами из толстой узловатой веревки. Время от времени голова кающегося трапписта во время экзекуции просовывалась в особую дырку, носившую специальное название "le trou patri". Таким образом траппист не мог знать, кому именно обязан он своими страданиями.
Благополучие ордена было обеспечено и процветало под императорской защитой, и мало-помалу количество приверженцев его росло, причем в период времени с 1814 по 1827 год в нем насчитывалось одних только монахинь приблизительно 600, расселенных в различных монастырях. Госпожа Аделаида Бурбонская и мадам де Жанлис также находились в списке трапписток, причем последняя под старость преклонялась пред могуществом розги еще усерднее, нежели во времена своей цветущей юности. Аделаида Бурбонская совершала умерщвление плоти положительно фанатично и относилась к болезненной процедуре покаяния с изумительным смиренномудрием.
В Испании были основаны известные монастыри: королевское аббатство Лас-Хуельгас и госпиталь в Бургосе. Оба эти монастыря отличались колоссальным богатством. Они определяли некоторых из своих членов в университеты, и, если студенты во время прохождения курса вели слишком светский образ жизни, их приглашали в монастырь данного университетского города и там в присутствии обитательниц женского пола беспощадно пороли.
Самой известной флагеллянткой среди цистерианцев была мать Базидеа из Сиены. В дни своей молодости она прибегала для самоэкзекуции к железным прутьям и истязала себя до тех пор, пока не плавала в луже собственной крови. В зимние месяцы она проводила целые ночи напролет в снегу, летом укладывалась спать на крапиву или шиповник. После экзекуции эта фанатичка заставляла поливать свои раны уксусом или обсыпала их солью. Особенное наслаждение испытывала она от порки, произведенной с помощью колючих веток шиповника. Всякие колючки имели в ее глазах большую прелесть, нежели цветы, и вместо кровати, усыпанной розами, она устраивала себе постель из гороха или свинцовых пуль. Кульминационным пунктом блаженства Аделаиды Бурбонской являлась возможность вертеться на острых, колючих предметах. Как-то раз она приказала повесить себя за ноги к камину, в котором была зажжена мокрая солома: таким образом она устроила себе копчение. В монастыре она удваивала все эти пытки раскаивания в грехах и доходила в своих выдумках до того, что духовник ее получил соответствующий запрос. Зато сама Аделаида Бурбонская достигла таких высоких ступеней святости, что удостаивалась личных явлений Иисуса Христа в виде особых видений...
Ее подражательницей и единомышленницей была Елизавета Жентонская; эта отличалась еще большим мистицизмом и постоянно была окружена всевозможными видениями. Благодаря неимоверным экзекуциям самого инквизиторски утонченного свойства, она, по ее мнению, видела особые вещие сны. Наивысшим блаженством для нее было сечение в совершенно обнаженном виде.