Глава XVII. Наказание розгами уголовных и политических преступников

Телесные наказания применялись не только по отношению к бродягам и праздношатающимся; во время преследования за еретичество пробовали применять плети и розги также и к не поддававшимся исправлению фанатикам, имея таким путем в виду либо возвратить их на путь истинный, либо - в худшем случае - просто наказать за отступление от веры. Овен Хойтон, офицер из Тауэра, приказал самым жестоким образом высечь одну из своих пленниц, молодую девушку, за то, что она уклонялась от присутствования на богослужениях. Поэтому администратор счел ее еретичкой.

Когда впервые появились квакеры*, их вероучение было церкви особенно не по нутру, вследствие чего "друзьям" пришлось испытать много горестей. Севелль, делая исторический обзор квакерству, в нескольких местах упоминает о том, что старшины квакеров подвергались ужасным экзекуциям. В 1654 году Варвара Блангдон говорила в "сообществе друзей" речи и проповеди. Кончилось тем, что ее посадили в тюрьму, а затем суд приговорил ее к наказанию плетьми. Приговор в присутствии шерифа был тут же приведен в исполнение с такой строгостью, что кровь так и лилась по спине несчастной женщины. Тем не менее она перенесла страдание с большой силой воли и затем сказала, что нисколько не испугалась бы, если бы ее приказали засечь до смерти.

В том же самом году тяжелую муку должны были претерпеть и два проповедника из мужчин-квакеров. Странствуя с места на место, они появились как-то в Медстоне, но здесь были арестованы и подвергнуты тюремному заключению, причем все имущество их, библии, чернильницы и прочее были у них отняты. Затем несчастных раздели догола, привязали к столбу и безжалостно высекли. Описывая этот случай, автор прибавляет: "Это было крайне тяжелым наказанием, особенно для младшего квакера, но какая-то невидимая рука поддерживала их".

В конце семнадцатого столетия телесные наказания стали очень усердно применять по отношению к политическим преступникам. В то время славился большой властью судья Джефрейс, пользовавшийся за свои жестокие приговоры крайне плачевной репутацией. Как-то раз король Карл II выразился о нем следующими словами: "Этот человек ничему не учился, не обладает здравым разумом, не имеет приличных манер и более беззастенчив, нежели десять высеченных мазуриков, взятых вместе".

Джефрейс, будучи еще школьником, за леность и бесшабашность неоднократно подвергался наказанию розгами, причем пресловутый Бусбей основательно обновил в нем сведения по этой части, когда Джефрейс находился в вестминстерской гимназии. Особенное удовольствие доставляло этому жестокому человеку издеваться над теми подсудимыми, которые имели несчастие предстать перед судейским столом его камеры; он буквально наслаждался теми страданиями, которыми награждались обвиненные. Если, например, женщина приговаривалась к телесному наказанию, то он имел обыкновение говорить так: "Палач, обратите на эту даму особенное свое внимание! Я прошу вас об этом. Секите ее добросовестно! Жарьте ее до тех пор, пока кровь не польется из ее ран! Теперь Рождество, и нашей даме немного холодно оставаться нагишом! Смотрите, нагрейте ей плечики хорошенько!"

В 1685 году, когда Джефрейс сделался лордом и верховным судьей, к Титу Вату было применено ужасно тяжелое телесное наказание; такой строгости прежде никто не видывал. Тит Ват был сыном анабаптиста-учителя и после того, как он сделался священником, ему предоставлено было в одном из военнных кораблей место капеллана. Затем его уволили, ибо заподозрили в совершении ужасных противоестественных преступлений; последующая жизнь его была цепью самых отвратительных гнусностей. Неоспоримо было доказано, что он путем лжесвидетельства довел многих невинных до смертной казни. Возмездие не заставило себя долго ждать, и бывший капеллан попал под суд по обвинению в даче ложного показания. Снятые с него портреты представляют нам косоглазого и кривоносого человека, снабженного "низким лбом преступника" и сине-красным цветом лица.

Во время допроса он остался возмутительно дерзким и отрицал свою вину, несмотря на то, что в самых достоверных показаниях недостатка не было. Судьи признали его виновным по обоим вменяемым ему преступлениям; приговор гласил: "за каждое из двух преступлений наложить денежный штраф в размере тысячи марок; лишить его обычного канонического одеяния; подвергнуть пожизненному тюремному заключению; в ближайший понедельник выставить на позорном плацу с привязанной ко лбу бумагой, на которой пояснить род совершенных преступлений; на следующий день в таком же виде выдержать на позорном плацу у королевской биржи; в среду повести от Старой до Новой тюрьмы и подвергнуть по дороге наказанию плетьми; в пятницу повести от Новой тюрьмы в Тайберн и там подвергнуть наказанию плетьми. Каждый год до самой его смерти в день 24 апреля ставить в Тайберне на позорном плацу против виселицы. 10 августа ежегодно выставлять на позорном плацу Черинг-Кросс, на следующий день - в Темпль-Баре, 2 сентября на королевской бирже", и затем судьи выразили глубокое свое сожаление в том, что больше сделать они ничего не могут, ибо "с удовольствием вынесли бы ему смертный приговор".

Не было никаких оснований надеяться на то, что из этого ужасного приговора кое-что преступнику будет прощено. Король Яков сказал: "Пусть испытает все это, пока в нем сохранится искра жизни!" Королева также не нашла возможным замолвить за капеллана доброе слово. Когда Ват стоял в Вестминстере на позорном плацу, его безжалостно забрасывали камнями и чуть не разорвали на куски. В то утро, когда его должны были впервые высечь, огромная толпа народу буквально запрудила путь от Новой тюрьмы до Старой; палач же, получивший, по всем вероятиям, особые инструкции, так неистовствовал плетью, что кровь преступника лилась ручьем. Сначала несчастный переносил боли терпеливо и молча, но затем болевые ощущения взяли верх над силой воли, и вопли его невозможно было хладнокровно слушать.

Несколько раз впадал он в обморочное состояние и полумертвым достиг цели своего путешествия. Спустя сорок восемь часов, его снова вызвали для новой экзекуции, но он находился почти без сознания, вследствие чего в Тайберн его пришлось отвезти на дровнях. В альманахе "Партридж" за 1692 год говорится, что Вата секли плетью, состоявшей из шести ремней; всего он получил 2256 ударов, итого, следовательно, 2256*6=13536 полос, если можно так выразиться! Сверх всяких ожиданий, бывший капеллан пережил столь тяжелое наказание, и когда в царствование очередного короля был выпущен на свободу, то жил, что называется, в свое удовольствие.

Во времена достопамятной "кровавой судебной расправы" Джефрейса в восточной части Англии экзекуции применялись широкой рукою. Если ему не удавалось изобличить арестованных квакеров в государственной измене, то он приговаривал их к жестокой порке за вовлечение ближнего в соблазн и за произнесение возбуждающих толпу речей. Одну женщину этот человек-зверь приговорил к порке во всех местечках в округе Дорсетшийра, причем часть приговора действительно была приведена в исполнение. После того, как Джефрейс возвратился в Лондон, магистрат распорядился освободить несчастную женщину от оставшейся части наказания.

Некий молодой человек, почти еще мальчик, обвинялся в произнесении возбуждающих речей, за что Джефрейсом был приговорен к семилетнему тюремному заключению. Один раз в год, гласил приговор, обвиняемый должен был подвергнуться наказанию плетью во всех поселках дорсетширского округа. Когда несчастный юноша узнал о столь суровом приговоре, он обратился с ходатайством о замене последнего виселицей. Джефрейс и слушать не хотел о смягчении своего решения, но, по счастью, приговоренный заразился оспой, и, подкупленный огромной суммой денег, Джефрейс выпустил юношу на свободу.

Кергер рассказывает об одном довольно смешном случае, который ему пришлось лицезреть. Однажды он увидел следующую картину: привязанный плотно к позорной тачке вор тащился по улицам города, подвергаясь жестокой экзекуции со стороны палача. Красные полосы на обнаженной спине вызвали у всех очевидцев сострадание к наказуемому, причем публика не могла не поражаться тому долготерпению и стойкости, с которыми этот человек переносил свою участь. Но все это оказалось блефом. Исполнявший экзекуцию палач умел великолепно обращаться с плетью и при каждом новом ударе проводил ею сначала по своей левой руке; последняя была снабжена достаточным количеством охры. Разумеется, при каждом ударе на коже грешника оставался рельефный красный след, производивший впечатление кровавого. Один из констеблей заметил эту грубую "подделку" и со всего размаха ударил своей палкой палача, напоминая ему таким путем о необходимости добросовестного отношения к исполнению возложенных и принятых на себя обязанностей. Присутствовавшая среди зрителей молодая деревенская девушка отнеслась сочувственно к сострадательному палачу и набросилась на бессердечного констебля. "Оказалось, - говорит Кергер, - что палач бил вора, констебль дубасил палача, девушка угощала ударами констебля, а вор среди них был единственным человеком, который не испытывал ни малейшей боли".

Последний раз прибегли к телесному наказанию 8 мая 1822 года в Глазго. В полдень большой отряд драгунов выстроился перед зданием тюрьмы; затем прибыла значительная команда чинов полиции. Преступник обвинялся в мятежнических действиях, был признан действительно виновным и приговорен к телесному наказанию плетью при содействии палача. Его вывели из камеры и привязали к задку позорной тачки. Палач раздел его до поясницы и, пока шествие направлялось по улицам, отсчитал ему первые двадцать ударов. Орудием исполнения приговораслужила плеть, составленная из двадцати девяти "кошек". После незначительного антракта преступник получил еще двадцать ударов, а всего на его долю досталось их восемьдесят штук. Во все время приведения приговора в исполнение мятежник оплакивал горькими слезами свою жалкую судьбу.

"Пример этот, - говорит один автор, - произвел крайне благоприятное по своей целительности впечатление. Простой народ воочию убедился в том, что над ним имеется сильная рука, и мятежническим действиям был таким образом положен предел!"

* Квакерами назывались члены основанного Джорджем Фоксом в 1646 году в Англии религиозного общества, называемого своими членами "христианским обществом друзей" и признающего главные догматы протестантской церкви. Лозунг основания: "Не буква, но дух; не Христос для нас, но Христос в нас самих". Главным основанием их учения является убеждение, что единственный источник познания христианской веры есть не Библия, а непосредственное внутреннее откровение в каждом человеке Святого Духа.

Таинство, присяга, духовенство, иконы и богослужение отрицаются ими. В молитвенных собраниях, по учению их, говорит и поучает тот или та, кто чувствует вдохновение, в противном случае все молча расходятся.

Квакеры строго нравственны, избегают роскоши, в знак братской любви говорят всем "ты", ни перед кем не снимают шляп и отрицают военную службу. В Северной Америке секта эта существует и до сего времени, где насчитывается до 2000 квакеров. - Прим. переводчика.


Новинки месяца

Мы пишем

Листая старые страницы

Переводы

Классика жанра

По страницам КМ

Заметки по поводу...

Главная страница