Я открываю дверь, и она не входит – а сразу как бы оказывается в квартире. Вихрь, маленький такой торнадо, зарумяненный холодом суровой московской зимы, сияние зеленых глаз, запорошенные инеем волосы надо лбом, мягкий и глубокий голос, умеющий одним скупым «Привет!» бросить меня и в холод, и в жар. Снимаем с торнадо шубку и отряхиваем от снега его темные кудряшки… На секунду она доверчиво прижимается ко мне и мир сужается до размеров крохотного коридора малометражки.

– О, ты теплый такой! А я замерзла… Давай чай пить сразу?

Я встряхиваюсь и усилием воли прихожу в себя:

– Чай? Чай обязательно. Чуть позже… Раз так замерзла, хорошо бы сначала согреться быстрее и эффективнее.

Чувствую, как она напрягается и пытается отстраниться. Придерживаю и мягко, но решительно притягиваю сам поближе к себе. Сокровище мое перестает сопротивляться и утыкается холодным носом мне в шею:

– Так сразу, прямо сейчас?

– Конечно. А чего тянуть? Знаешь – два в одном. А потом на свободу с чистой совестью… Я вон и тортик купил к чаю.

Сокровище хмыкает и смешно морщит нос. «Ну, раз тортик!!!». Отправляемся в спальню. Там в изголовье широкой кровати уже разложена в образцовом порядке коллекция девайсов – три ротанговые трости разной толщины, пара тоузов, стек, несколько кожаных плеток. Окинув взглядом все это богатство, сокровище трагично-трагично так вздыхает и направляется к кровати, всем своим видом демонстрируя: «Ох уж эти мужчины!! Одно у них на уме…». И, примостившись на краешек постели, мягким кошачьим движением снимает свитер. Под свитером оказывается черная тугая майка, которая обливает ее плечи и грудь как вторая кожа. Еще чуть-чуть – и в голове у меня правда останется только то, что «вечно у всех мужчин на уме». И не столько в голове…

– А что у нас в меню? – печально интересуется сокровище, взявшись за молнию джинсов. – Массаж? Антицеллюлитный? А мне-то хотелось большой и чистой любви….

Ох, вот же вредина… Какой, на фиг, массаж… какой, блин, целлюлит!!!

Она скромно скрывается за распахнутой дверцей шкафа. Джинсы падают на пол. Легкая возня, шорох… Наконец, дверца закрывается – вуаля! – вот и моя прекрасная леди, и, кроме черной майки, на ней оказываются узкие черные же сапоги выше колена и коротенькая красная кожаная юбочка. В просвете между подолом и голенищами ее стройные ножки сияют восхитительной белизной. В руке у нее полированная щетка для волос.

– Милый, а что ж ты стоишь?! Давай-ка, сними штаны и перегнись через кресло!