Энтони
  Моя Прекрасная Леди

	Я открываю дверь, и она не входит - а сразу как бы оказывается в квартире. Вихрь, маленький такой торнадо, зарумяненный холодом суровой московской зимы, сияние зеленых глаз, запорошенные инеем волосы надо лбом, мягкий и глубокий голос, умеющий одним скупым "Привет!" бросить меня и в холод, и в жар. Снимаем с торнадо шубку и отряхиваем от снега его темные кудряшки… На секунду она доверчиво прижимается ко мне и мир сужается до размеров крохотного коридора малометражки.
	- О, ты теплый такой! А я замерзла… Давай чай пить сразу?
	Я встряхиваюсь и усилием воли прихожу в себя:
	- Чай? Чай обязательно. Чуть позже… Раз так замерзла, хорошо бы сначала согреться быстрее и эффективнее.
	Чувствую, как она напрягается и пытается отстраниться. Придерживаю и мягко, но решительно притягиваю сам поближе к себе. Сокровище мое перестает сопротивляться и утыкается холодным носом мне в шею:
	- Так сразу, прямо сейчас?
	- Конечно. А чего тянуть? Знаешь - два в одном. А потом на свободу с чистой совестью… Я вон и тортик купил к чаю.
	Сокровище хмыкает и смешно морщит нос. "Ну, раз тортик!!!". Отправляемся в спальню. Там в изголовье широкой кровати уже разложена в образцовом порядке коллекция девайсов - три ротанговые трости разной толщины, пара тоузов, стек, несколько кожаных плеток. Окинув взглядом все это богатство, сокровище трагично-трагично так вздыхает и направляется к кровати, всем своим видом демонстрируя: "Ох уж эти мужчины!! Одно у них на уме…". И, примостившись на краешек постели, мягким кошачьим движением снимает свитер. Под свитером оказывается черная тугая майка, которая обливает ее плечи и грудь как вторая кожа. Еще чуть-чуть - и в голове у меня правда останется только то, что "вечно у всех мужчин на уме". И не столько в голове…
	- А что у нас в меню? - печально интересуется сокровище, взявшись за молнию джинсов. - Массаж? Антицеллюлитный? А мне-то хотелось большой и чистой любви….
	Ох, вот же вредина… Какой, на фиг, массаж… какой, блин, целлюлит!!!
	Она скромно скрывается за распахнутой дверцей шкафа. Джинсы падают на пол. Легкая возня, шорох… Наконец, дверца закрывается - вуаля! - вот и моя прекрасная леди, и, кроме черной майки, на ней оказываются узкие черные же сапоги выше колена и коротенькая красная кожаная юбочка. В просвете между подолом и голенищами ее стройные ножки сияют восхитительной белизной. В руке у нее полированная щетка для волос.
	- Милый, а что ж ты стоишь?! Давай-ка, сними штаны и перегнись через кресло!