Насте по жизни везло. Не то, чтоб судьба обделила её по части испытаний (которые были – разнообразные и многочисленные), просто она же щедро отваливала ей силы для решения проблем и нашёптывала, идти ли против течения или обойти подводные рифы. Настя не ныла и, как казалось окружающим, легко шла по жизни.

Наверное, поэтому «мужская» дворовая компания легко вобрала Настю в себя. Мужская – так как девчонок соответствующего возраста не было. Ну, разве что вечно напуганная очкастая Ленка, которую бабушка не отпускает от себя ни на шаг. Вопреки прогнозам соседских бабушек на лавочке о том, что «эти хулиганы испортят девочку из приличной семьи», при Насте мальчишки следили за лексикой и вообще, вели себя по-джентльменски. Компания дружно гоняла на великах, прыгала по грохочущим крышам гаражей, строила штабы в кустах и занималась прочими благими делами. Эх, море поближе – и они уже плыли бы под парусами…Однако иногда разговоры были далеко не романтичные. Особенно после родительских собраний, записей в дневиках и двойках в журнале. Перед Настей мальчишки деланно-равнодушно констатировали факт вчерашнего общения с папиным ремнём. А Настя, сама не понимая почему, постоянно испытывала какое-то пощипывание в горле и шум в голове при этих рассказах. Нет, ей не было жаль своих приятелей до такой степени, они и сами никогда не жаловались. Но вот что странно – она мечтала оказаться на их месте. Ей попадало несколько раз, но это было скорее символически, хотя тоже больно. Только ей нестерпимо хотелось, чтоб это был кто-то посторонний. Вообще, Насте нравилось давать себе какие-то трудновыполнимые задания и проверять себя – справлюсь ли. А уж если попадалась публика – тут и с любой высоты спрыгнешь, и на велике – с трамплина, как не всякий пацан рискнёт. И терпеть боль от незнакомого, сильного, справедливого представлялось ей еще одним таким испытанием. Однажды «ворошиловские стрелки» устроили себе весёлое мероприятие – из рогатки железными скобочками – по мешкам с пивом. Идёт себе дяденька после трудового дня, слюнки глотает, в мешочке у него пиво – холодненькое, пенное, из бочки – и тут бабах! – и пиво растекается по раскалённому асфальту. Круто! И, улепётывая по кустам, Настя в глубине души хотела быть пойманной и (страшно подумать!) отшлёпанной разгневанным (и почему бы это?) дядькой. Настя чутко улавливала это желание, но никто не говорил ей, что это – отклонение от общепринятых норм, наоборот, почему-то окружающие частенько шутили с подобными вещами. И Настя абсолютно не переживала по поводу своих грёз, ой каких сладких…

Иногда бабушка, ласково ругая любимую внучку за невинные шалости, грозила: «Ох, Настасья, дождёшься ты у меня берёзовой каши!» или рассказывала о своём детстве – когда сама получала розгой по голой попке. Настя слушала с замиранием и представляла на месте бабушки себя. И страшно – не было. Как не было страшно от обещаний «классной», готовой и в огонь, и в воду, и даже на ковёр к директору за свой «слишком умный» класс, выпороть прилюдно особо отличившихся товарищей. Все дружно ржали, а Настю бросало то в жар, то в холод…

…А потом детство прошло, и уже не было таких разговоров ни дома, ни в стенах университет. И та компания – тоже разъехалась кто куда…

Зато появились новые люди, новые песни. И тот, кто их пел – Димка. Настя чувствовала всегда – он ЭТО может. И Настя ловила намёки на «воспитательные меры», особенно в пионерском лагере, куда они с ним попали вожатыми на один отряд.

…Пионеры ложиться не собирались категорически, а вожатым, не намного старше своих балбесов, безумно хотелось собраться задушевной компанией попеть песни, поиграть в преф. Да мало ли чем можно заняться в ярко-звёздную августовскую ночь! Несколько абсолютно бессмысленных Настиных попыток угомонить этих обормотов – и Димка отправляется в палату к мальчишкам.

– Та-а-ак! Это долго будет продолжаться? Все по-быстрому легли, а то получите ремня!

Пацаны хихикают, а Настя слышит – или уже мерещится? – чарующий звук расстёгиваемой пряжки. Ремень у Димки широкий, эту деталь его одежды Настя давно изучила взглядом, да и драть он их не будет. Просто изобразит справедливый гнев. Ой, нет! Кому-то попало! Звонкий шлепок слышен Насте и в соседней палате. Однако громкой реакции не слышно, и через минуту Димка с весёлой физиономией возвращается в вожатскую. Он работает с мальчишками давным-давно, учит плавать на яхте, водит в горы. Они его просто боготворят. Надо думать!

– Всё, теперь будут спать! – обещает он Насте и бросает ремень рядом на кровать. Ой, не даёт ей покоя это соседство! Она то и дело незаметно косится туда и, похоже, Димка это видит. Потому что, перехватив настин взгляд, шутливо обещает, – Будешь себя плохо вести – тоже получишь.

Настя цепко хватается за это обещание и начинает потихоньку вредничать. Видимо, в какой-то момент Димка понимает, что поглядывала она на ремень постоянно не от страха, а с вожделением, и ловит Настю на очередной язвительной реплике в свой адрес.

– Всё, сейчас ты получишь! – он ловко переворачивает её на живот, одновременно хватаясь за «орудие труда».

Почему-то Насте казалось, это будет больно. Должно быть больно. Но он не решается действительно наказать эту «малогабаритную» девчонку. Мало того, что на Насте джинсы, он практически не замахивается, а потому она весело смеётся в подушку.

– Не серьёзно, – говорит Настя Димке после десятка ударов, сверкая задорно глазами.

– Это на первый раз! – заверяет Димка и отправляется заваривать чайфир – впереди долгая ночь…

«Между первой и второй перерывчик небольшой» – но только у Насти так не получилось. После лагеря все вожатые разъехались и потерялись, а тот эпизод Настя ещё долго вспоминала, особенно когда засыпала. В следующий раз она увидела Димку почти через восемь лет. Надо же, как оба изменились! Наверное, Настя в бОльшей степени. Потому что теперь, сидя за столом в дружеской компании, она ловила на себе его удивлённый взгляд чаще, чем тогда. Надо думать – там-то она была ещё совсем девчонкой, хотя и вредной!

...Аська заманчиво пискнула, доставив от Димки приглашение посетить сауну. С ним и его закадычными приятелями. Приглашение на двоих – для Насти и её подруги из тех далёких лет. Настя грустно улыбнулась – ох, как далеко разошлись их пути –дорожки! Какая там сауна?! Визит к старинной школьной подруге расценивается её супругом чуть ли ни как измена! Настя не знала, что там происходит у них дома. Но однажды, увидев, как подруга покорно следует за мужем, а он сверкает глазами и обещает поговорить дома, Настя спросила – он бьёт тебя? Вообще-то нет... Хорошенькое дело! Вообще-то нет, но иногда да, так? Вообще-то, про один такой случай с ней Настя знала...

Мужики из Димкиной компании были все знакомые, и их всего трое. Но как-то неловко было Насте одной тащиться поздно вечером в эту их сауну. Она задавала дурацкие вопросы – как потом с доставкой до дома? А надолго ли? В результате Димка обиженно замолчал – мне не доверяют! И когда Настя начала расшаркиваться и объяснять, что «это я просто такая робкая и застенчивая» (а то он Настю не знает вместе с её застенчивостью!), он без подготовки обрушил на неё заманчивое:

– Давай приходи, я розги припасу, а то выступаешь много!

В сауну она в тот раз не пошла, а вот в кругу старых общих знакомых Димку вскоре встретила...

..Сманив Настю на кухню под благовидным предлогом, он запустил ей пальцы в волосы и слегка сжал пальцы.

– В сауну со мной, значит, ходить не желаем? – он потянул легко за волосы и улыбчиво посмотрел прямо в глаза.

– Только не бейте, дяденька, – озорно прищурилась Настя.

Как бы не так! Он шутливо шлёпнул её по обтянутой черными брючками аппетитной попке.

– А и не больно, – запальчиво констатировала Настя.

– А вот так?

Димка с интересом проверил её реакцию, уже вполне ощутимо приложившись. – Неа! А можно сильнее? – наглела Настя, почувствовав азарт.

– Только ты повернёшься спиной, а то замаха нет.

Настя послушно развернулась, кокетливо глянув через плечо, а он со всей силы залепил два симметричных удара. Попка загудела, но это было не больно. Насте было смешно, ему тоже. Хорошо хоть, приятели не видели этой замечательной сцены. К тому моменту, когда хозяева их потеряли и зашли на кухню, Настя с Димкой уже сладко целовались…

Димка никогда не пытался по-настоящему наказать Настю. Во-первых, особых грехов за ней не водилось, а главное, он считал более разумным воззвать к Настиному благоразумию и совести. В какой-то прекрасный момент она, полностью признавая внутренне свою вину, но не желая сдаваться, буркнула что-то типа «нет бы выдрать – и всем легче». Димка шутя уложил Настю на колени и нежно отшлёпал. Это была всего лишь ласка, но не более того. Сказать, чтоб Настя мечтала о кровавых рубцах на попе – так нет. Но вообще-то ей хотелось, чтобы это было где-то в пограничной зоне между удовольствием и едва переносимой болью…

….Сейчас Настя затянула с выполненим некоторых поручений, Димка сердился на неё за это всерьёз, и никакое мясо «по-французски», похоже, не могло загладить Настину вину. Поэтому когда за бряканьем кастрюль Настя услыхала, что он её зовет, то что-то оборвалось у неё внутри.

– Заходи и закрой дверь! – спокойно пригласил он. – Помнится мне, кто-то предлагал интересный метод воспитания?

Настя прислонилась к холодному косяку и уже была где-то и не рада такому повороту событий. Она сглотнула и якобы хладнокровно спросила:

– Тебе мой ремень дать или своим будешь?

– Своим, он роднее.

Настя молча смотрела, как он вытаскивает ремень, и ей почему-то казалось, что это происходит не с ней, и вообще, она просто видит такой сон. В ушах стучало, щёки горели, и где-то даже хотелось всё это обернуть в шутку и перевести на рельсы эротики, но для Насти, с детства приученной за свои дела отвечать, это был не выход.

– Ты чего это? Иди, укладывайся!

Настя, пряча глаза, расстегнула многочисленные застёжки и стянула джинсы вместе с трусиками. Вот ведь! Сама посоветовала, называется!

Димка прекрасно видел неловкость и страх своей любимой (однако знал – хочет же сама – чтоб ТАК), и перед первым ударом всё-таки успокоил ласково – «да не дрожи ты, я быстро!»

Действительно, быстро. А главное, практически без пауз! Вот это да! Настя уворачивалась от каждого удара, но Димка молча хлестал и хлестал. Наконец, Настя повернулась на бок – всё, больше терпеть было невозможно.

– Что, неужели хватит? – насмешливо спросил Димка.

Знает он, что спросить! Ну как Настя должна отвечать на подобный вопрос?! Сказать, что хватит – вроде как кто кого наказывает, почему это она должна границы отмерять? Сказать, что маловато будет … Пожалуй, Настя успела перевести дух для этого заявления.

– Хорошо, продолжаем разговор, – улыбнулся Димка. Настя видит (нет, это чувствует её попка), он уже настроен совсем по-другому. И теперь он делает паузы в нужных местах, доводит до точки кипения и останавливается. И где только научился? А потом Настя почувствовала, что пауза как-то затянулась, и руки его, уже без ремня, начали настойчиво ласкать её. И она взвилась уже от острых пиков наслаждения.

– Наказание ещё не закончено, не расслабляйся! – прошептал Димка в настино ушко. И перевернул её на спину, сняв губами слезинки с ресниц. А потом она только услышала – «а теперь попробуем вот сюда, вот в эту дырочку... а теперь – как обычно... надо чередовать…» . Всё остальное – как во сне.

В какой-то момент Димка сделал перерыв, чтобы спросить: «Ты уже успела?» Настя кивнула и промычала нечто невразумительное, а он, назидательно сказав«»Не ври, я всё вижу», продолжил с новой силой.

Когда абсолютно обессилевшая и не способная даже пошевелиться Настя прильнула к его груди и Димка, дав ей установить дыхание, обнадёживающе заявил: «C этого момента – еще 5 минут, и всё!» , вдруг в голове её всплыла та самая августовскую ночь… И «Чайфы», как поёт их только Димка, и их замечательные оболтусы, и …

– Помнишь, как всё начиналось? – тихо, одними губами сказала Настя.

Димка сгрёб её в охапку и процитировал: «и тот, кто не струсил и вёсел не бросил…» А потом была новая Ночь, и за окном шуршали и звенели по мокрому асфальту троллейбусы, и полная луна – так иногда случается – была такой реально выпуклой и огромной, что казалось – они не на Земле, а где-то выше…И Настя почему-то подумала, что судьба её балует…