Дикая
  Виновата ли она?

	Холодное утро тысячью иголочек впивалось в щеки замерзшей Жени, неловко кутавшейся в серое размашистое пальтецо. Она прихватывала его плотнее обеими руками, но, тут же забыв об этом, прижимала руки к лицу, и полы пальто распахивались, впускали раннезимний недобрый ветер поближе к трепещущей груди и - ох, как странно даже подумать - к обнаженным ягодицам… Да, не все в порядке было не только со щеками Жени, по которым катились, почти замерзая прямо на лице, редкие крупные слезы, но и с ее вполне симпатичной попкой.
	Она прерывисто бормотала: "Да как же это… Ведь нельзя же так… Но я ведь права", - и всхлипывала, всхлипывала, всхлипывала.
	Что произошло с ней - она еще не могла понять, ей казалось, что над ней надругались, поиздевались, а потом она же осталась виновата. При этом в своей вине у нее сомнений не было, хотя понять, в чем она заключалась, было трудно.
	Женя возвращалась с "милого такого свидания". Впрочем, до его начала Женя была уверена в том, что оно будет именно милым. Они встречались с Олегом почти месяц, практически каждый день, ходили несколько раз в ночной клуб, дружно похихикали на выставке-продаже в ЦДХ, и уже четвертое свидание окончилось в постели. Оба вели себя нежно, осторожно привыкая друг к другу, но загадка, магия их связи уже начала чуть угасать, так и не раскрывшись. Но все равно с Олегом было здорово разговаривать обо всем на свете, спорить, понимая, о чем споришь, без вываливания друг на друга неведомо откуда взявшихся обид.
	Сегодня Олег встретил ее у метро и, сухо поздоровавшись, сказал: "Пойдем", - резко развернувшись, взял ее под локоть и быстро повел к себе домой. Пять минут до его дома Женя недоумевала, едва успевая перебирать ногами, и несколько раз робко спрашивала: "Но что случилось?" Почему-то вырваться и задать этот же вопрос в резком тоне она не смогла, хотя всегда считала себя гордой и неспособной подчиняться даже в мелочах.
	Поднявшись на третий этаж, Олег распахнул дверь, пропустил Женю вперед, войдя же, сразу закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Выражение лица у него было настолько непривычное, что девушке стало даже чуть-чуть страшно. Но именно чуть-чуть.
	- Ты изменяешь мне, - сказал Олег, причем в тоне его не было вопроса. Это была ложь, но Женя не привыкла оправдываться.
	- И что теперь?
	- А теперь я тебя накажу.
	- Да неужели? - Женя постаралась выговорить это настолько холодно и безразлично, с оттенком высокозвездной иронии, насколько было в ее силах. Но высказавшись, она поперхнулась, почему-то покраснела и опустила глаза.
	- Пойдем, - опять сказал Олег и двинулся в комнату, а Женя почему-то пошла перед ним. Она не понимала, почему не спросит Олега, кто сказал ему такую глупость, как он мог поверить в это, ничего не разузнав, да и, в конце концов, они не давали друг другу никаких клятв! Впрочем, одна причина для умолчания была: Жене в глубине души хотелось, чтобы Олег оказался перед ней виноватой, она отвернулась бы гордо и ушла, а он долго раскаивался в том, что сам разрушил их связь, переживал и умолял вернуться. Как бы девушка поступила в результате, если бы события разворачивались по подобному сценарию, она еще не знала, но сладко было уже и думать об этом.
	В комнате Олег молча и спокойно начал раздевать Женю: медленно расстегнул пуговицы на пальто, скинул его с плеч и опустил на пол, затем осторожно снял пуловер, причем ни разу не коснулся нежно и хоть сколько-нибудь эротично ее обнаженного тела. Крючок на юбке поддался ему с первого раза, хотя сама Женя дома по несколько минут выворачивала руки и шею, чтобы застегнуть его. Молния тоже разъехалась плавно, как живая, и юбка сползла к начинавшим дрожать от этого безмолвного действа девичьим ногам. Олег немного потянул Женю за руку, и она переступила через ткань темно серого шелка. Очень-очень медленно, с застывшим выражением на лице, он просунул пальцы за резинку трусиков и, опуская их вниз вместе с колготками, сам опустился на одно колено. Спокойно выпрямился, нажав Жене на плечи, поставил ее на колени, потом пригнул, и самым банальным образом зажал голову между ног. Только теперь девушка поняла, к чему шло дело. Ей захотелось закричать, вырваться, возмутиться, надавать Олегу пощечин и выбежать навсегда из этого дома. Но магия мизансцены заворожила ее полностью, крики и движения настолько испортили бы какую-то странную поэтическую эротику происходящего, что она не пошевельнулась и не промолвила ни звука. Теперь ей было не видно, что делает Олег, но его действия были все так же спокойны, а в комнате стояла настолько полная тишина, что были предельно понятны все звуки. Вот он расстегивает пряжку ремня, аккуратно вытаскивает его, складывает и примеряет в руке… Взмахивает в воздухе, опускает и просто прикладывает к обнаженным Жениным ягодицам. Девушку сразу забила крупная дрожь, она вдруг почувствовала, что давно задерживает дыхание и воздуху не хватает. Судорожно вздохнув, Женя поняла, что имеет последний шанс вырваться и тут…
	- А-ах!
	Ее пронзила настолько резкая боль, что после первого вскрика-вздоха она буквально онемела и в каком-то забытьи пережила еще несколько ударов. Потом как-то сразу стало можно и кричать, и вырываться - Женя заверещала, как подбитая камнем собачонка, но, увы, теперь это уже не действовало! Если до первого удара Женя ясно ощущала, что при малейшем возражении наказание прекратится, не начавшись, то сейчас было так же ясно, что как, она ни бейся в истерике, порка закончится только тогда, когда это сочтет нужным Олег.
	Сначала она просто визжала, ругалась невесть откуда взявшимися грязными словами, потом начала всхлипывать и, наконец, заплакала и стала просить прощения. Когда Женя несколько раз громко всхлипнув, сказала: "Прости меня, я не буду, я больше никогда не буду, прости же!", - Олег заявил: "Вот теперь довольно, я тебя прощаю", - и выпустил голову девушки из захвата.
	Женя, мгновенно вывернувшись, вскочила, зашипела, как ошпаренная кошка, и начала выкрикивать обвинения. Теперь она припомнила все: и несправедливое подозрение, и то, что ей не дали оправдаться, и что, не предупредив, садистски избили. Выслушав такие нежные эпитеты, как "мерзавец" и "изверг" и узнав, что "за такое в тюрьму сажают, и он как раз имеет все шансы там очутиться", Олег помрачнел, брезгливо скривился.
	- Рот тебе, кажется, не затыкали - ты вполне могла объясниться, просто послать меня куда подальше, но, почему-то, молчала. Или ты хотела, чтобы я оказался перед тобой виноватым?
	- Выпусти меня, - выдохнула Женя.
	- Конечно. - Олег пожал плечами и открыл дверь.
	Женя метнулась было к ней, но на полпути шаг замедлился, она едва переставляла ноги, ей почему-то было очень стыдно уходить так - она как будто в чем-то обманула Олега. А еще ей просто не хотелось уходить. Женя ждала, что Олег ее остановит, но сама не останавливалась, вот до двери всего три шага, два, один… Он должен остановить ее, обнять, прижать к груди и осыпать поцелуями. Олег посторонился и очень печально посмотрел девушке в глаза. Женя вышла за дверь.
	- Интересно, а почему ты просила прощения? - с грустной улыбкой спросил Олег, и дверь мягко захлопнулась.