Порки в Нью-Йорке
  Fedya
  Гринвич-Виллидж

	Мой приятель Генри получил степень магистра английского языка в Корнельском университете. Мы и познакомились благодаря его "профессии": компания, где я работал, тогда оплачивала обучение, и я записался на курсы, где он подрабатывал учителем по устранению иностранного акцента. Акцента моего он, однако, не устранил: уж такой у меня недостаток - слон на ухо наступил; словарный запас в английском - огромный, и язык хорошо подвешен а произношение - южнорусское, что ты не делай. Однако с Генри мы нашли много общих интересов и подружились.
	Конечно, английский язык в Америке - не профессия (ведь как не удивляет это многих, американцы сносно объясняются на нем с младенчества) и Генри, как я слышал, открыл сувенирный магазин - типичная судьба "лингвистов", - кажется его родители ему помогли с капиталом. При этом основное дело его жизни в том, что он работает над романом, - впрочем, все неудавшиеся лингвисты так говорят.
	Несколько лет назад я переехал в Бостон, но мы поддерживали связь. В этот раз, приехав в Нью-Йорк, я решил Генри навестить. Мы договорились встретиться в субботу утром в его магазине. Адрес - Гринвич-Виллидж, один из самых модных и богатых городских районов Америки: на оконечности остова Манхеттен, недалеко от делового центра, однако улочки зеленые, и дома красного кирпича выглядят новыми и не заслоняют небо. Каждая квартира в таких домах стоит никак не меньше нескольких миллионов. Сам магазин был расположен на одной из престижных торговых улочек и впечатлял современным оформлением как снаружи, так и внутри - огромная витрина во всю стену, полы на нескольких уровнях с лесенками между ними, всякие диковины, расположенные в причудливых шкафах, блеск стекла, хрома и никеля. Квартирка Генри, прямо за магазином, была маленькая, но очень уютная и тоже в современном стиле: открытый план с раздвигающимися стенками, несимметричная авангардистская мебель. Мы выпили кофе, поболтали о том о сем.
	- Ну, а теперь я покажу тебе, как я работаю. Может, увидим что-нибудь интересное. -
	Мы спустились в магазин, который только что открылся; две миловидные продавщицы показывали покупательницам безделушки (безумно дорогие, как и все в Гринвич-Виллидж). Это было время между Днем Благодарения и Рождеством, самый оживленный сезон покупок, и посетителей было достаточно много, точнее, в основном - посетительниц, типичных "дам": отлично ухоженных, наманикюренных, в одежде, напоминающей последний показ мод. Должен заметить, что и молодые, и средних лет - были в отличной спортивной форме: теннис, массаж и диета дают, как правило, хорошие результаты. Показав мне свои "сокровища пещеры Али-Бабы", Генри повел меня в подсобное помещение, усадил в мягкое кожаное кресло, сам сел в такое же и, щелкнув какой-то кнопкой, включил шесть телеэкранов, занимавших всю стенку перед креслами.
	- А сейчас начинается рыбалка. Я почему-то уверен, что сегодня кто-нибудь попадется, - довольно сказал он.
	-	О чем ты?
	-	Подожди, может, скоро увидишь. Пока расскажи мне, как у тебя дела?
	Он смешал нам по джину с тоником и опять уселся в кресло.
	Мы продолжали болтать об общих знакомых, а между тем он не отрывал глаз от экранов.
	На них была внутренность магазина с разных точек зрения - "секьюрити камеры", понял я. Многовато для такой маленькой лавочки.
	- Ага! Клюет! - Вскричал вдруг Генри и указал мне на экран.
	Я увидел, как покупательница, воровато оглянувшись, берет со столика, стоящего в закутке, какую-то маленькую блестящую штучку и засовывает себе в сумочку.
	- Сейчас нужно проследить ее до выхода, - сказал Генри и прильнул к экрану.
	-	Как ты ее углядел?
	- А эти хрустальные фрукты всегда привлекают таких кукушек - очень симпатичные, однако цена - 40 долларов штучка - ни с чем не сообразна и вызывает соблазн "устроить собственную распродажу", - сказал Генри, не отрываясь от экрана. - Ага, пошла к выходу. Мимо кассы разумеется, - Генри нажал кнопку звонка и стремглав рванул к двери. Я ринулся за ним.
	В магазине мы увидели, как вынырнувший из подсобки охранник загораживает даме выход из коридора, ведущего наружу из магазина, а она возмущенно что-то ему говорит. Генри тут же подскочил к ней и преградил путь к отступлению обратно в магазин.
	-	Мадам, я хозяин этой лавки. Не беспокойтесь, сейчас мы разъясним это недоразумение. Пожалуйста, пройдемте ко мне в кабинет.
	Озабоченно оглядываясь на остальных покупательниц, начавших бросать в нашу сторону любопытные взгляды, женщина безропотно последовала за Генри. Я замыкал шествие. Покупательница была очень эффектна - стройная, длинноногая, с длинными каштановыми волосами и тонкими чертами лица. Модно и дорого одетая и накрашенная. На вид ей было лет двадцать пять, хотя в реальности, наверное за 30, подумал я.
	-	Садитесь, пожалуйста, - сказал Генри, показывая ей на кресло перед экранами. - Сейчас посмотрим, что у нас произошло.
	Посетительница послушно села, и ее возмущенная реплика прервалась на полуслове, когда, нажав на кнопку, Генри показал ей уже известную мне сцену кражи.
	- Я просто забыла, я собиралась сейчас же заплатить, - сказала она уже извиняющимся тоном.
	- А сейчас мы это увидим, - Генри нажал другую кнопку и включил звук; на экране появились выходящая покупательница и охранник:
	"Все в порядке, мадам? Вы ничего не забыли?". "Я уже закончила. Прощайте".
	- Ну, вот, - сказал Генри, - доказательства преступления налицо. Кража - "шоп-лифтинг".
	- Как вы смеете! Вы знаете, какой у нашей семьи доход! Я просто забыла!
	-	А вы знаете, сколько тысяч в год теряет наш магазин из-за такой забывчивости! - вдруг заорал на посетительницу мягкий и вежливый до того Генри. - Расскажете эту историю судье!
	Я оторопело смотрел на всю эту сцену. "Точно как в спанкофильских рассказах", - подумал я.
	Как бы в подтверждение моих слов Генри повернулся ко мне и подмигнул. Дело в том, что он разделял мое увлечение флагелляцией, и в прошлом мы ходили иногда вместе на "встречи" соответствующей направленности.
	Между тем, Генри уже вытребовал у покупательницы удостоверение личности и что-то вводил в компьютер. Она потерянно сидела, глубоко вжавшись в кресло, и просила его жалобным голосом:
	- Я не хочу, чтоб вмешивалась полиция. Пожалуйста! Позвольте мне заплатить Вам неустойку.
	- Ага, разумеется! Вот, нашел Вас. Ваш муж - вице-президент известного инвестиционного фонда. А Вы выступали на Бродвее. В кордебалете, разумеется. Мой знакомый журналист светской хроники будет рад узнать об этой истории.
	- Нет! Только не сообщайте в газеты! Это разрушит всю мою жизнь! Неужели мы не можем уладить это дело?
	-	Ты думаешь отделаться так просто! - Навис Генри над прелестной правонарушительницей. - А о чем ты думала раньше? Думала, вам, "элите", все с рук сходит. Так вот, я на вас всех плевал! Я отучу тебя от воровства. Ты не только заплатишь мне неустойку в десятикратном размере украденной вещи, но я еще и выпорю тебя! Так мы это дело и уладим.
	-	Как это - "выпорю"?! - пролепетала совсем сконфуженная женщина.
	- А так и выпорю - по голому заду, настоящим образом. Так, чтобы с трудом сидела после этого. А если не хочешь - что ж, пожалуйста, вызываем полицию. Если у тебя не было прошлых правонарушений, отделаешься "общественными работами" - использованные шприцы в Централ-парке собирать будешь.
	-	Нет, прошу Вас, не надо. Это попадет в газеты, у мужа будут неприятности, он бросит меня. Пожалуйста не надо...
	- Тогда, пожалуйте, сюда - для порки, Эмми, - сказал Генри подчеркнуто вежливо. И указал на дверь в свою квартирку.
	-	Пошли Тэд, полюбуешься, - добавил он, обернувшись ко мне.
	Симпатичная Эмми, как, оказывается, звали его покупательницу, поплелась, еле поднимая ноги, в гостиную Генри. Солнечные лучи падали в скошенное окно в потолке, белая современная мебель и авангардистские вазы как нельзя более гармонировали с ярким, радостным светом субботнего ура.
	Генри выдвинул на середину комнаты обитую кожей скамейку с никелированными ножками, с виду - стандартный аксессуар гринвич-вилиджского интерьера для качания пресса.
	- Раздевайся, дорогая Эмми: сейчас ты почувствуешь, как нехорошо воровать. - Генри достал из угла и положил на скамейку стек для верховой езды - такой же белый и изящный, как и вся его обстановка.
	Увидев тонкий и гибкий стек, Эмми просто видимо задрожала:
	- Простите меня, пожалуйста! Позвольте мне просто заплатить Вам!
	- Нет, уж! а за эти отговорки получишь дополнительно. Раздевайся немедленно догола! - Прикрикнул на нее Генри.
	Не возражая более, Эмми начала стаскивать с себя одежду. Ее стройные длинные ноги, несомненно, были достойным украшением кордебалета до того, как ее умыкнул этот ее финансист, подумал я. Грудь и попка тоже не подкачали, их выделяющиеся белизной на слегка загорелой коже округлости были налиты, как спелые фрукты.
	Слегка подталкивая к скамейке, Генри уложил ее и притянул талию, лодыжки и запястья спрятанными до поры под поверхностью ремнями. Дальнейшая сцена оправдала самые мои смелые ожидания: стек Генри раз за разом опускался со свистом на вздрагивающую тугую попку, Эмми вскрикивала при каждом ударе, металась, ее роскошная каштановая грива растрепалась и развивалась в воздухе. Труднее всего мне было осознать реальность происходящего, мне казалось, что я попал внутрь популярного комикса. Попка, между тем, покрылась эстетичным узором перекрещивающихся розовых полос, Эмми рыдала в голос, и слезы капали на кожаную поверхность скамейки, разбиваясь мелкими бисерными брызгами. Мне стало жалко бедую девочку, впрочем Генри как раз прекратил наказание и уже отстегивал пряжки ремней.
	- Ну, все, Эмми. Можешь привести себя в порядок. Ванная наверху.
	Схватив свою одежду в охапку, Эмми стремглав побежала по лестнице на второй уровень квартиры. Я, с сожалением, что все уже кончилось, проводил глазами ее мелькающие полосатые ягодицы.
	Через некоторое время, уже причесанная, накрашенная и выглядящая как ни в чем не бывало, Эмми выходила из магазина. Мы с Генри бросили последний взгляд на ее корму на экранах его секьюрити камер.
	- Неплохой бизнес, и приятный, - сказал Генри, пряча полученный от Эмми чек в ящик.
	- Ну, ты даешь, старина! - только и смог промолвить я. - Однако не распугаешь ли ты местных посетительниц таким обращением?
	- Ну, что ты! Рекомендуют меня друг другу, многие по несколько раз в месяц приходят.
	- ?!... Не хочешь ли ты сказать, что Эмми приходила сюда за ЭТИМ?
	- Эмми - не знаю, - пожал плечами Генри, - она здесь была впервые.