Эта произошло в то время, когда я училась на первом курсе одного из технических ВУЗов. Незадолго перед моей первой сессией мне удалось получить столь желанное место в институтском общежитии. Моей соседкой по двухместной комнате оказалась девушка по имени Ирина. К моему появлению она отнеслась несколько удивленно и, как мне показалось, настороженно. Впрочем, мы быстро разговорились, и я выяснила, что Ира училась уже на пятом курсе, и предстоящая сессия для нее была последней. В душе я позавидовала ей, а она внимательно наблюдала за разгрузкой сумок с моими толстыми учебниками и конспектами. В мои семнадцать лет Ирина казалась мне очень взрослой и умной, и чем-то напоминала молодую но строгую учительницу. Особенно усиливал это впечатление её голос. Когда она говорила, казалось, что тебя обволакивают каким-то теплым туманом, и хотелось всему верить и со всем соглашаться. Я решила относиться к ней, как к старшей сестре.

В описываемое время я была поглощена учебой, которая не приносила мне радости. Дело в том, что в технический ВУЗ я поступала за компанию со своей подругой, которая неудачно сдала экзамены и не прошла по конкурсу. Я же, к своему удивлению, стала студенткой факультета с математическим уклоном, хотя математику не могла терпеть. Именно этот экзамен в предстоящую сессию меня беспокоил больше всего. В голове гудело от одних названий – пределы, ряды, множества, и еще черт знает чего, что сейчас уже не вспомнить... Ирина наблюдала как я мучаюсь, и вдруг предложила свою помощь – она, как выяснилось, прекрасно разбиралась во всех этих вопросах. Разумеется, я с радостью согласилась, не зная к чему это все приведет.

Сразу же начался первый урок. Ира действительно оказалась талантливым педагогом. Самые сложные вещи раскрывались с неожиданной стороны, и казались весьма простыми. Но уже через пару часов математика мне надоела, я решила отдохнуть, и сказала об этом Ирине. Та всерьез рассердилась:

– Тебе надо не отдыхать, а работать!

– Да у меня уже голова не соображает...

– Ты просто лентяйка! И ужасно похожа на меня несколько лет назад...

Тут Ирина рассказала свою историю. В школе до седьмого класса она была хронической троечницей, пока у нее не появился новый отчим, поборник отличной учебы. После первой принесенной ею двойки он взялся за ремень, и не выпускал его из рук до самого выпускного вечера. Вначале Ирина ненавидела и его, и учебу, но потом вошла во вкус, и ей стало интересно учиться все лучше и лучше. Еженедельная порка стала для нее своеобразным стимулятором, без которого невозможно было обойтись. В выпускном классе, когда Ирина шла на золотую медаль, она уже сама просила отчима о наказании, если вдруг в её дневнике появлялась «четверка». Отчим, хотя уже и опасался такого рвения своей падчерицы, тем не менее, послушно брал в руки ремень и шел в ее комнату. Ирина сама ложилась навзничь на кровать и подставляла зад. После процедуры она говорила «Спасибо, папа» и, потирая покрасневшие места, шла за учебники. В институте учиться было трудней, отчим с ремнем находился далеко, но тем не менее Ира успешно завершала учебу и здесь.

– Тебе бы тоже не помешала хорошая порка, – заявила она мне, – и я бы охотно этим занялась!

Я сперва несколько растерялась, я потом резко ответила, что мои родители меня и пальцем не трогали, что я не верю в эффективность подобных методов, и не хочу чтобы на мне их испытывали.

– Ну, что ж, тогда иди отдыхай, а я больше не хочу тратить на тебя время! – заявила Ирина и встала из-за стола.

Было уже поздно. Я легла на кровать и попыталась заснуть. Но из головы не шла история Ирины, а своими последними словами она невольно задела меня за живое. Столь резко отвечая ей, я невольно слукавила. Дело в том, что меня всегда возбуждали истории о телесных наказаниях, и я замирала, слушая рассказы школьных подруг о том, как их вчера выдрали за позднее возвращение домой. Сочувственно разглядывая следы от наказаний на их теле, я где-то в душе завидовала тому, что мне было недоступно – своего отца я никак не могла представить с розгой в руках. Как-то раз, классе в восьмом, случилась такая история. Мы с подругой решили покурить прямо у нее в квартире. Неожиданно с работы вернулась её мать, застав нас с дымящимися сигаретами. Подруга была беспощадно высечена прямо у меня на глазах. Мать хлестала её ремнем по голому заду, та вырывалась и визжала, я же стояла у стены, ожидая своей очереди. Но, к моему разочарованию меня просто отвели к моим родителям, где все ограничилось лекцией о вреде курения. На следующий день мы с подругой завидовали друг другу: она мне – явно, что я так легко отделалась, а я ей – тайно, как вкусившей неведомый мне плод.

И вот теперь Ирина. Неужели она и правда собиралась ВЫПОРОТЬ меня? Быть может все это не всерьез? И что же мне делать дальше? На все эти вопросы я не находила ответа. Представлялось позорное возвращение домой после проваленной сессии. В голову лезли самые невероятные планы – вплоть до того, чтобы соблазнить пожилого профессора математики. Наконец, я уснула, решив: «Будь, что будет».

На следующий день я попыталась засесть за учебники уже без помощи Иры. Она почти не разговаривала со мной, занимаясь своими делами. Несмотря на мой умный вид, ничего из прочитанного не лезло мне в голову – уже первый урок Ирины был как наркотик, после которого строчки из книги становились набором бессмысленных фраз. Наконец нервы мои не выдержали, я отбросила книгу, закрыла лицо руками и заревела. Мой плач уже перешел в рыдания, но Ирина не обращала на меня никакого внимания. Наконец я успокоилась и приняла решение. Выхода не было.

– Ира, я согласна..., – мой голос заметно дрожал.

– Согласна с чем?

– Ты... ты можешь меня наказывать.

Ирина подошла, села рядом за стол, и спокойно посмотрела на меня:

– Ты хорошо подумала? – Я молча кивнула. – Ты будешь делать все, что я скажу? – Я опять кивнула. – И ты согласна пройти через боль и унижение?

– Да.

– Ну, что же, тогда продолжим занятия.

Утирая слезы, я подчинилась. Я отдалась во власть Ирины, и была готова ко всему. Тем не менее, в душе оставалась крохотная надежда: «Может она просто пошутила», – думала я. Но зато наши уроки возобновились.

А дело шло не так быстро. Ирина хмурилась, но, видя что я стараюсь, подробно мне все объясняла. Тем не менее, я чувствовала, что её терпение небезгранично, и со страхом ожидала первого наказания. Когда она задавала мне какой-нибудь вопрос, у меня начинали дрожать коленки, и я думала: «Сейчас ошибусь, и начнется...». Но этот страх действовал как стимулятор, и голова работала очень ясно. Я уже начала думать, что все обойдется, как вдруг ЭТО произошло...

Во второй день занятий я запуталась в доказательстве одной мудрёной теоремы. Ирина встала из-за стола, подошла к своему шкафчику, вытащила оттуда какой-то предмет и положила его на стол прямо перед собой. Я невольно вздрогнула, во рту у меня пересохло – это был длинный и тонкий кожаный ремень с блестящей пряжкой. Свернутый в несколько колец, он был похож на готовую ужалить змею, и я смотрела на него c ужасом, как кролик на удава.

– Начни сначала, пожалуйста, – мягко сказала Ирина.

Я попыталась, но все мои мысли спутались, я мямлила что-то совершенно невразумительное. Наконец я опустила голову, замолчала, и думала лишь о том, ЧТО теперь будет. Пауза была недолгой:

– Ты – плохая ученица, и заслужила наказание, – Ирина встала со стула, взяла со стола ремень и жестом указала мне в сторону кровати, – Прошу сюда!

Меня всю затрясло, сердце было готово выскочить из груди. На ватных ногах я подошла к кровати и остановилась, все ещё надеясь на прощение. Но голос Ирины был непреклонен:

– Теперь обнажи ягодицы.

Было очень стыдно и страшно, но одновременно я испытывала какое-то необъяснимое наслаждение, отдаваясь чужой воле. Дрожащими руками я расстегнула халат и начала спускать колготки вместе с трусиками. Когда я стянула их до колен, Ирина остановила меня:

– Достаточно. – она взяла толстое одеяло, свернула его в виде валика, и положила его поперек кровати, – Ложись. За свою лень ты получишь двадцать ударов.

Я легла на живот, обхватила обоими руками подушку и прижала ее к груди. Благодаря валику из одеяла мой зад оказался сильно приподнятым. Уже само положение тела было крайне унизительным, и меня охватила нервная дрожь. Ирина задрала подол моего халата и я ощутила прохладный воздух комнаты, прикоснувшийся к моим обнаженным ягодицам. На обоях была видна тень Ирины от настольной лампы. Она стояла перед кроватью, расправляя ремень и явно не торопилась, давая мне прочувствовать ситуацию. Я отвернулась к стене, и вся дрожала, ожидая первого удара. Мне казалось, что секунды превратились в вечность. Наконец она глубоко вздохнула и сказала:

– Ну, что ж, начнем...

Я увидела как она замахивается, вся сжалась и зажмурила глаза. Ремень просвистел в воздухе, я услышала резкий щелчок и одновременно испытала жгучую боль от удара по ягодицам. Помню что я закричала, дернулась, и впилась зубами в подушку. Похоже, что я даже на мгновение потеряла сознание. Тут же последовал второй удар, чуть пониже, но не менее болезненный. Я вновь дернулась, вскрикнула, и вывернулась на бок, чуть поджав колени. Вновь просвистел ремень, перехлестнул через правую ягодицу, и щелкнул меня по животу. Боль была ужасной – я взвыла.

– Лежи ровно, дрянная девчонка! – Ирина толкнула меня кулаком в зад, – и учти, что этот раз не засчитан!

Я подчинилась и выпрямилась на кровати. Порка продолжалась... Cил кричать не было – я просто хрипела и царапала ногтями постель, слезы потоком лились у меня из глаз. Моя учительница явно не спешила. Она делала большие паузы, давая мне возможность прочувствовать каждый удар. Ремень безжалостно впивался в тело и было ужасно больно, но, в то же время, с каждым разом я чувствовала, что поднимаюсь еще на одну ступеньку по какой-то волшебной лестнице. Я поняла, что близка к оргазму. И вот, на десятом или одиннадцатом ударе, кончик ремня каким-то невероятным образом изогнулся и хлестнул меня между ног, задев половые губы (позже я поняла, что Ирина сделала это специально). Я завопила, судорожно сжала ягодицы – боль буквально пронзила меня, но спустя секунду по моему телу вдруг разлилось ощущение необычайного тепла и блаженства, все стало далеким и нереальным, и боли уже не было – я кончила... А Ирина все хлестала и хлестала мое тело, бившееся в конвульсиях. Наконец удары прекратились, и я, как из забытья, услышала её далекий и неожиданно ласковый голос:

– На первый раз с тебя хватит, моя девочка. – Она погладила рукой мою голову, – Я больше не сержусь на тебя. Вставай, я скоро вернусь.

Ирина оделась и вышла из комнаты. Я же еще долго лежала, не в силах пошевелиться, а потом едва сползла с кровати. Мои ягодицы и бедра буквально горели, до середины живота тянулась алая полоса – след от удара. Между ног тоже было больно и влажно. Путаясь в сползших колготках, я подошла к зеркалу, повернулась к нему спиной, и взглянула через плечо. Все тело ниже спины было разрисовано такими же полосами. Они шли поперек тела, накладывались друг на друга и беспорядочно пересекались. И вдруг, глядя на свое заплаканное лицо, я поняла, что не просто готова ТЕРПЕТЬ порку, а что это мне НРАВИТСЯ. Ощущения были странными и противоречивыми.

Вернулась Ирина. Она принесла из аптеки какую-то мазь, и сама смазала мне ею пострадавшие места. «Не будет синяков», – объяснила она. Мне доставила удовольствие ее забота, и я поблагодарила её за урок. Она усмехнулась:

– Благодарить будешь потом. Тебя придётся драть еще не раз. A ведь признайся – тебе это понравилось?

Я кивнула. Мы продолжили занятия. Сидение на стуле доставляло болезненные ощущения, но я вдруг обнаружила, что моя голова прояснилась. Ирина оказалась права, и порка действительно принесла некоторую пользу.

Моя подготовка длилась еще две недели. Мы обе вошли во вкус. Ежедневно Ирина, придираясь к чему-нибудь, подвергала меня различным, все более изощренным наказаниям. Можно долго их описывать, для этого не хватит и нескольких страниц. Расскажу лишь о самом запомнившемся.

Если я не долго понимала её объяснений, она заставляла меня раздеваться, и ставила в угол на колени, абсолютно голую. Сама же ходила с ремнем по комнате и читала вслух правила и теоремы. Я должна была их повторять, и если ошибалась, то следовал хлесткий удар кончиком ремня по моему обнаженному заду. Однажды последовало более жесткое наказание: она завязала мне глаза, скрутила сзади руки веревкой, и поставила спиной к стене, c раздвинутыми ногами. Потом взяла длинную деревянную линейку и при каждом неверном ответе била меня то по животу, то по соскам, то по бедрам, то между ног. Не зная куда последует следующий удар, я, прижатая к стене, извивалась и молила о пощаде.

Конечно же, мы не пренебрегали и обычной поркой. Ирина любила заканчивать ею наш рабочий день. Иногда это происходило на кровати или на полу, иногда она перекидывала меня через спинку кресла, так, чтобы кожа на моих ягодицах натягивалась как можно сильнее, или же просто заставляла нагнуться. Один раз она поставила меня на четвереньки, зажала мою голову коленями, и высекла куском электрического проовода по голому заду (особенно сильно досталось моей бедной письке).

Моё обучение закончилось достаточно успешно – экзамен я сдала на «отлично». Ира впоследствии сказала мне, что я была у неё не первая по счету «ученица», но зато самая «способная» из всех. Я же благодарила её за то, что она ввела меня в запретный до этого мир, которого я боялась, и к которому одновременно стремилась. Мы с ней стали больше чем подругами, и все свободное время посвящали совместным сексуальным развлечениям. Но, это уже другая тема и другой рассказ.