Читать спанкинг-рассказы не просто, и даже не очень просто, а весьма трудно. Потому что автор сидел себе на троне в золотой короне (рифма здесь случайна и не должна рассматриваться как художественный прием – Э.) и писал рассказы, то бишь пряники жевал. А читателям, разумеется, кнут оставил. То, что некоторым (а может, и всем) как раз кнут и нужен, дела не меняет.

Для начала надо решить самый принципиальный вопрос – что именно читать? Психологическую новеллу или порнографию? (Тут у читателя перед писателем завидное преимущество – ибо одно произведение можно воспринять обоими способами). Жанр психологической порнографии, конечно, имеет право на восприятие, но это уж сильно надо умным быть – чтобы в некоторых произведениях углядеть и порнографию, и психологизм одновременно, а читатель... Читатель предпочитает иметь в голове одну мысль за раз – приятно осознавать, что там еще есть пустое место.

Сюжет также немаловажен. Начинающий читатель, с тоской оглядывая горизонт, напрягается в попытках изобразить в голове какое-то оригинальное оформление для сцены порки в рассказе. Ничего, бывает. Обычно после десятого-пятнадцатого рассказа это проходит – сцен становится больше, чем желания прочитать что-либо. В среднем видеоролике вполне можно с удовольствием смотреть одну только порку, но рассказ... Рассказ, други мои, это уже почти литература, и надо, надо как то разбавить её, Тему родную, ещё каким-то количеством ощущений. Лучше – забудьте про стандартные бытовые сцены, а уноситесь фантазией на далёкие тёплые острова, африканские пустыни, таёжные заимки. В таком случае намного проще читать про быт.

Тривиальный пример. Ванька поддал прутом по Машкиной заднице. Не звучит? Разумеется, потому что вы неправильно прочитали. Иван опробовал на Маше прут. Лучше, но ненамного. Джон опробовал на Мэри трость. О, уже существенно лучше. Но все равно не идеально. Сэр Джон опробовал на Мэри ротанг – куда более правильное прочтение. Не забывайте только, что при правильном чтении вы воспринимаете не слова, а зрительные сцены.

Вы бывали в таёжной избушке? А на Таити? Ах, читали... Именно! Уважаемые читатели, помните, главное в рассказе – узнаваемые детали. Распахивайте пошире глаза и ловите эти мелочи в тексте – возможно, и не видные сразу, а потом, как бы невзначай, лепите их в воображении, пусть даже и не совсем к месту.

Тривиальный пример. Рассказ начинается с фразы – «Избы подбоченились, а и всех-то пять». Что должен увидеть проницательный читатель? Пять изб? Двойка вам, други-читатели. Непростительное упрощение текста. Проницательный читатель увидит, разумеется, пять кадушек с розгами в пяти сенцах; мужиков с бородой лопатою, говорящих «Инда взопрели озимые» (пять); развешанные по стенам вожжи (пять), стоящие у стенки лавки (пять), полотенца из бабушкиного сундука (дважды по пять – для рук и ног). Да, сундуков тоже пять.

Растроганный узнаванием автор легко простит даже небольшую нестыковку.

Еще пример. Рассказ начинается с фразы – «Селия, как и все девочки, жутко боялась директрисы». Что должен увидеть проницательный читатель? Директрису? Даже не двойка, а единица. Это уже не упрощение текста, а принципиальное непонимание. Концептуальное. Проницательный читатель увидит исключительно розовые попки. Голые, естественно. На станках. Количество – уж никак не меньше десятка, иначе и пансионом сие называть не стоило. Панталончики и рюшечки обязательны, но цвет – по вкусу. Число полосок на задах – на эстетическое усмотрение читателя, это уже мелочь. Знаете ли, некоторые любят, чтоб просвет между полосками был, а тогда много не поместится.

Растроганный узнаванием автор опять же легко простит нестыковку.

Как ни странно, но задача читателя усложняется, если рассказ начинается с фразы – «Догорали последние фрамы поселения. Каркары в высоких брабусах согнали всех оставшихся в живых гратов на центральную свенду – и вскоре засвистели тяжелые йруфы». Вроде бы полный простор для восприятия? То-то и оно. Ибо проницательность – она едина на всех. А тут что? Один увидит эти несчастные брабусы в виде сапог, другой в виде шлемов, третий вообще решит, что это самоходные паровые повозки. (В скобках: и вообще, бородой лопатой эти брабусы явно не являются – и потому сии каркары не воспринимаются верхними – какие ж они верхние без бород-то?) То же самое и с пресловутыми свистящими йруфами – может, это вообще птички такие, что голос их хуже всяких прутьев действует?

И тут автор вам вряд ли что-то простит. Потому что и сам не знает, как выглядят эти самые йруфы.

Да, и это... Постарайтесь во втором абзаце улыбнуться – даром, что ль, автор старался именно здесь заставить вас это сделать? Тогда три следующих абзаца тоже пройдут «на ура» (во всяком случае, автор на это рассчитывал). Если речь зашла о цифрах, то помните: чем длиннее вы сможете читать талантливый рассказ, тем больше вам придется аплодировать (ну, некоторых обычно обвиняют совсем в других действиях руками, но это к чтению не относится. Хотя в принципе как сказать, как сказать...). Но с другой стороны, а если он не совсем талантлив? Так что, как только ваше гениальное восприятие рассказа начало подходить к концу – смело ставьте точку. То бишь откладывайте текст в сторону. Чтобы не портить впечатление от собственной гениальности. Если вам мало – читайте по горячим следам второй рассказ серии, третий, четвёртый... На четвёртом обычно умные мысли заканчиваются и наступает пауза.

И... не забывайте про «лямур». Даже если автор о ней не думал, проницательному читателю положено ее найти. Вернемся к примерам выше. В первом случае все вообще тривиально донельзя – как можно не любить мужика с бородой лопатой, который сечет тебя на лавке? И наоборот, как мужику с бородой лопатой не любить красивую девку, которая на этой самой лавке вертится под розгой, выставляя все самое ценное наружу?

Точно так же дело обстоит и в третьем случае – ну положено завоеванной гратессе влюбиться в грозного каркара, особливо если у него водятся эти самые йруфы.

Во втором случае подоплека, конечно, лесбийская, но что в этом плохого?

Автор в любом случае будет вам благодарен – за лишний корж на пироге... тьфу, за лишний слой текста-подтекста в рассказе. А что может быть лучше благодарного автора?

Сделаем небольшое отступление от текста Оскара в сторону обобщения ситуации. Каждый читатель проходит в своем развитии три стадии. На первом этапе он незамысловато и робко ищет тексты, в которых есть слова «нагайка» и «порка». Они сами по себе дают ощущение таинства и прикосновения вот к тому самому – новичку достаточно вкусить этот священный трепет.

На втором этапе – по мере развития читательских вкусов – этого становится мало. Подавай ему побольше голых поп, замысловатых девайсов да жестких порок. Обнаженность обязательна, вопли и кровь желательны, множественность наказания настоятельно рекомендуется.

Наконец, на третьем этапе «выросший над собой» (в переводе – зажрав... извините, пресытившийся) обынтеллигентившийся читатель вспоминает про психологизьмы, «лямур», Таити-Гаити-антураж и прочие идеалы. А без идеалов и психологизьмов уже и раскрывать рассказ становится вроде как просто неприлично-некультурно-некошерно.

А дальше, разумеется, диалектика – возврат к первой стадии, только на более высоком уровне – когда любого слова достаточно для восприятия всего положения дел. И апофеозом здесь является... Да-да, вы ждете уже упоминание «розги в кирпиче», так держите – рифма местного розлива, так сказать. Но этот вопрос уже настолько избит, что и обсуждать тут нечего. Истинные мастера могут попробовать найти нужные аллегории в СНИПе («Строительные нормы и правила»).

Для фанатов могу добавить, что Даль определяет кирпич как «деланый камень», стандартные размеры кирпича – 250 х 120 х 65 мм, кум Тыква построил себе домик из 118 кирпичей, а в Англии ружья кирпичом не чистят.

Смело ищите в тексте цитаты из классиков. С одной стороны – лишний раз подчеркнете себе свою образованность, пусть и в рамках школьной программы, с другой – объясните автору, что половина слов, которые он считал своими, написана за несколько веков до него. Да, опять же навеете себе минуту ностальгической грустинки по прекрасному далёкому (или недалекому) прошлому. Только не забывайте добавить что-то и от себя между строк, тогда вы сможете с чистой совестью одобрительно похлопать автора по плечу.

Тривиальный пример. Читаете фразу «Свист прута летит над женщиной, вскипая резкими ударами».

И сразу понимаете, что «прут» – это цитата из Стругацких («Берите прут, каким секут...»); «свист» – из Есенина («Мне осталась одна забава – пальцы в рот, и веселый свист...»); «летит» – из Пушкина («Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая...»); «над» – из Горького («Над седой равниной моря...») и так далее.

С именами героев проще всего. Если читаете о Таити, вам глубоко плевать на предлагаемые имена – разве что вы вспомните что-то из заметок Милослава Стингла или Тура Хейердала (хотя больше всего шансов вспомнить Гогена – даром что с именами у него туго). Читаете историческое полотно из японской жизни – вам не менее глубоко плевать, что Тояма Токанава – нетипичное имя для сегуна. Ну, какая разница, какие там имена – на кой фиг разбирать?

О стиле. Это – как известно, хорошо. То есть, иметь свой стиль чтения. Но для начала просто попытайтесь слегка разнообразить своё восприятие. Классно было бы вынимать из рассказа только одни глаголы. А что, сейчас попробуем. Рассказ возьмем реально литопытовский и будем действовать с самого начала.

Раздевайся. Приказываю. Не снимай. Раздевается. Разглядываю. Любуюсь. Расстегивают. Надела. Прикрывают. Кажется. Обхватить. Обтягивает. Обнажает. Облегает. Становится. Ждёт. Молчу. Обладает. Подбирать. Проходит. Смущается. Опускает. Подойди. Освещает. Просматривается. Любуюсь. Командую. Повернись. Доходят. Не скрывают. Касаюсь. Проскальзывает. Вздрагивает. Скользят. Минуют. Касаются. Лежат. Протягиваю. Надень. Надевает. Спускаю. Делаю. Надевает. Помогает. Беру. Кладу. Беру. Сковываю. Гладят. Переходят. Начинаю. Не спешит. Сниматься. Покидают. Падают.

Ну хватит уже, надоело мне, не маленькие, и сами дальше сможете. Не знаю, оценит ли его Мюллер, и сколько тут крупиц ценной информации, но получилось куда лучше, чем можно было бы предположить.

Двинемся дальше. Читайте необычные слова. Читаете про Африку – не вздумайте прочитать «слон», если автор написал «элефант». Особо продвинутые могут прочитать «Эле – фант». Хотя в принципе в Африке с Эльвирами и Элеонорами довольно плохо, а вероятность того, что они играют в фанты, вообще близка к нулю. Особливо если автор упомянул про хобот. Впрочем, это уже к поручику, а ему молчать положено.

Помните гениальный рецепт Дюма-отца – не кулинарный, литературный. Первую треть текста можно не читать, это вступление, только имена героев узнайте. Вторую часть тоже можно не читать, там автор тянет действие. А вот третью, в которой семьдесят процентов всех действий в рассказе... впрочем, можно тоже не читать. Главное – добраться до последнего абзаца. У него два достоинства. Во-первых, он, как известно, эффектный. А во-вторых, он последний. Хотя – это уже не Дюма и не О’Генри, а элементарная логика.

И не вздумайте пользоваться Вордом. Не то страшно, что он обнаружит ошибки, пропущенные автором. А то печально, что Ворд знает меньше нормального человека, закончившего нормальную школу.

Надеюсь, после прочтения этого текста у вас не будет никаких проблем. Кроме, конечно, одной – читайте. Читайте. В конце концов, доставьте автору пару минут удовольствия – неужели он даром прочитал и использовал пособие по написанию рассказов?