Снежинки крутились вокруг фонаря. Черные ветки выхватывали куски света в темноте. Лоб, прижатый к стеклу, замерз, но двигаться не хотелось. Где-то вдалеке со скрипом завелась машина, стукнула непослушная дверца и прошуршал снег под колесами. Вернувшаяся тишина медленно затягивала в круговорот падающих снежинок.

– Солнышко! Я дома! Ты опять в темноте сидишь?

Тишина медленно отступала… Она напряженно потянулась вслед за тишиной. Туда. В мир крутящихся снежинок и одинокого фонаря на ветру.

– Вот черт, умаялся, как будто весь огород твоей мамаши перекопал. Этот урод устроил промежуточный разбор полетов и полчаса убеждал нас, что мы полные кретины. Как тебе нравится? Ни хрена не понимает в проекте, а лезет…

Темноту прорезал свет из коридора. Она закрыла глаза и попыталась почувствовать на плечах Его руки. Его взгляд, от которого мурашки бегут вниз по спине. Плохо выбритый подбородок, ложащийся в ямку между шеей и плечом… Теплое дыхание в ухо…

– Блин! Штаны где-то испачкал…

Мягкая сила толкнула к стене и заставила поднять руки. Теплая ладонь заползла под свитер и погладила спину… «Тихо… тихо… мой котенок…». Еще. Хочу еще. Она затылком почувствовала его улыбку: «Какой жадный котенок…». Две руки, поднимающиеся вверх, и холодный ветерок по оголившейся спине. Мгновение полной тишины и темноты, когда свитер протаскивают через голову… Руки ложатся на талию и замирают. «Да, хочу я этого! Хочу…. пожалуйста…» – полустон, полувздох. Мольба.

– Детка! У нас есть что-нибудь пожрать? Я весь обед пробегал с бабушкой по собесу… В нашей стране доживать до старости не рекомендуется, если ты не мазохист… О! Борщ! Я уже говорил, что я твой раб навеки?

Назад! Пожалуйста, назад… Старые джинсы с трудом ползут вниз по ногам и замирают на лодыжках, охватывая их плотным кольцом. Она переступает ногами, пытаясь сбросить эти оковы. Руки останавливают: «Оставь. Пусть так». Все. Больше ничего нет. Тело, зябко прижимающееся к холодной стене, и тишина ожидания за спиной. Судорожное дыхание – сейчас… вот сейчас… ну, сейчас же!

Боль, ожидаемая и неожиданная. Полувздох, полустон.

Удар. Боль. Вздох, стон…

Удар. Боль, боль, боль… «Аааах……».

Удар… удар? Боль! Боль! Боль… Крик…

Боль…. и слеза, медленно стекающая по щеке… Руки, мягко ложащиеся на плечи…

Снег, падающий в свете скрипучего фонаря, и темная тишина… Покой.

– Блин, мать! Ну, ты опять суп пересолила! Влюбилась? Я туда воды из чайника долью, ничего? Все равно густой. Выпороть тебя что ли, сокровище мое?

«…Я зажмурил глаза и придумал тебя…»

Руки, мягко ложащиеся на плечи… Теплое дыхание в затылок… Останься со мной…