Я скучаю. Тебя нет – и я чахну – сохну – дохну. Скорее бы ты уже приехал. Я обленилась, обветшала, махнула на себя рукой. Уже прожила жизнь…Так нужно, что бы ты приехал и навел порядок в моей сметенной душе, разбудил бы жажду жить. Ведь ты умеешь.

Я смотрю на каждого мужчину на улице и задаюсь вопросом – а он может? И понимаю – суровые складки между бровей и строгий взгляд сулят лишь фингал под глазом, мат-перемат или, в лучшем случае, пожимание плечами и равнодушие.

Где же ты? С уникальным талантом показывать свет в конце тоннеля и наставлять на путь истинный. Я только сейчас понимаю, как это сложно – брать на себя ответственность за другого. Вкладывать душу. Гореть и доходчиво объяснять то, что потом так пригодиться.

Мне почему-то казалось, что главное в жизни – встретить свою любовь. Родить детей. Достичь чего-то в творчестве. Все это произошло. Я люблю. Любима. Две дочери. Творческая профессия. Большие, в сущности, достижения. И теперь оказалось, что надо мечтать дальше, потому что все уже достигнуто. Исполнилось тридцать четыре. А дальше? Отсюда и депрессия.

Я молода. Почему же такое ощущение, что все уже в прошлом? Срочно мечтать о будущем. Чего я хочу? Чтобы, когда моей старшей дочери исполнится шестнадцать, нас принимали бы за сестер. Это будет еще через восемь лет. Есть время подготовиться.

Ах, где же ты – со своим аналитическим умом и способностью видеть именно меня, такую, какая я есть. Не в теории, а на практике.

Он подъехал на темно-зеленом авто. Красиво. Я стояла поодаль и пряталась за ларек. Я просто хотела его сначала увидеть. Трепетнуть. Вздрогнуть. Зайтись. Когда нечем дышать. Когда кровь бросает в щеки. Когда сердце стучит – бух, бух, бух.

Мужчины не стареют. Они только мужают. С тридцати до пятидесяти мужчине не грозит ничего, если он Мужчина. Все только к лучшему.

Заехали в кафе. Я, вообще-то, не очень могу есть, когда так много надо сказать. Но – все равно. Здесь хоть остановка не запрещена. В машине мне все время кажется, что ему пора ехать.

– Так о чем мне мечтать дальше? О славе, учениках, достижениях дочерей и их удачном замужестве? О собаке? Лошади? Домике у озера? О богатстве? Читать то, что не успела. … Чего делать-то?

– Надо жить сегодняшним днем, понимаешь? Не перекантовываться, а жить. А ты мечтаешь сейчас о том, как достойно встретить старость. Как быть молоденькой в сорок пять. Уже начинаешь готовиться… А тебе только тридцать четыре исполнилось. Так нельзя… Держать себя в форме только для того, что бы однажды кто-то подумал, что ты не мама, а сестра… А ты этого даже не узнаешь… Такие ставки делать бессмысленно. Абсолютно. Жизнь пропустишь. Живи!

– Я не могу. Мне кажется, что меня уже нет. Что я уже все пропустила.

– Бред!

– Отчего это?

– От страха. Ты сидишь на скамейке запасных. Потенциальная нападающая. Но ты – запасная. Ты боишься жить.

– Что же мне делать?

– Бороться с собой. Каждый день. Каждый день! И тогда в нем будет смысл. Хочешь, сейчас поедем и прыгнем с парашютом?

– Не-ет. Не хочу… Я морально не готова.

– Ну, вот видишь. А когда ты будешь готова? Лет через десять? Ты как полуфабрикат в морозилке. Это кризис среднего возраста. Ну… Ты же умница… Какой-то клин, просто. Заклинило…

– Мечты исполнились. А за ними оказалась пустота.

– Что, все мечты исполнились? – он посмотрел так, как будто точно знал, что я вру. – Надо бороться… Победы окрыляют. Поехали, все ж таки, прыгнем. Ну, не сегодня, так после завтра. Очень полезная вещь. Все трясутся. А отступать нельзя. Вот знаешь, ощущение полноты жизни. И обратной дороги нет. Поедем со мной. Обещаю – хорошо будет полгода.

– Я боюсь. У меня же дети. Ответственность.

– Я с тобой прыгну. Не бойся. У меня все в первый раз с инструктором прыгают. Ну, в общем – едешь со мной. И не перечь.

Вслух я не перечу. Но кто ж меня заставит. Взрослую-то. Девушку за тридцать.

Но ошиблась…

В воскресенье с утреца залегла перед телевизором. Я для себя эту проблему решила. Телефон не беру. Дверь не открываю. В десять я должна была быть в месте сбора. Я не пошла. И была очень собой довольна. Так уютно было под одеялом. Так тихо было в доме, когда все на даче. Работу я отложила до лучших времен. Еще успею.

Вопреки моим ожиданиям, он не стал брать меня на абордаж. Он даже не позвонил. Не говоря уж о том, что бы ломиться ко мне в квартиру. Вот и хорошо. Мне очень хорошо в мире, где не надо рисковать. Я так хотела жить в таком…

Он не позвонил мне ни вечером, ни на следующий день. Чувство освобождения уступило место глубокому недовольству собой. Мне нужно было ему позвонить и хотя бы извиниться, что не пришла. Но сделать это было выше моих сил. Рассосется…

Гром грянул внезапно. Когда, выходя из издательства, я получила машину к подъезду. Причем с такой скоростью и визгом тормозов, что шарахнулась в сторону.

Он, не здороваясь обошел машину, открыл передо мной дверцу и лишил меня права выбора. Как-то тревожно забилось сердце. Он размашисто сел за руль и рванул с места. Ехали молча.

– Ну, что? – спросил он, глядя на дорогу. Покачал головой. – Спряталась она… От судьбы-то не уйдешь…

– Я не понимаю. Я что – должна кому-то? Я сделала свой выбор. Да. Я боюсь, – добавила я с вызовом, потому что что-то надо было сказать в ответ на его взгляд.

– Боишься, – сказал он тоном, каким говорят маленькому ребенку: «Опять описался», который еще все равно ничего не понимает, и ругать его бессмысленно. – А вот этого как раз и нельзя делать. Нет. Ты, конечно, можешь. Но не должна. Потому что я тебе не разрешаю. Если, конечно, мое слово для тебя что-то значит.

Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Но получает его иначе. Смотри, что я для тебя приготовил. Вот праздник, который заслужила ты.

Ананасы в шампанском – какая пошлость!

То ли дело – розги замоченные в игристом напитке брют. Его власть. Правда на его стороне. Глаза утешают. Розги обжигают.

Я ждала его не зря. Откуда столько сил, чтобы не отказаться от меня. Не сказать – делай, как знаешь. А принимать так близко к сердцу. Я молодею на глазах. Скорлупа прожитых лет трескается и отпадает под первым же освистом праздничной розги. Как я себя чувствую? Да это просто лазерный пилинг, золотое армирование и цыплячий первородный пушок. Это американские горки моего сознания. Электрошок моей лени. Утоление моей жажды.

Да. Шампанское я люблю. Праздничный напиток…Только очень уж игристый. И похмельный синдром длится неделю. Вот она – жизнь. Побелевшие пальцы, впившиеся в подлокотник кресла. И важные слова, сказанные его голосом. Голосом, от которого я… Но это не важно. Потому что… Да. Потому, что…Да. Да! Не-ет!

Промытое слезами ветровое стекло моей жизни. Я вижу, наконец, дорогу впереди.

А вот и самолет. Будь я одна, меня бы было не вытащить из щели между скамейкой и стеной. Но мы подошли к открытой в небо двери вместе. Я обезумела и стала трепыхаться. «Ку-уда?! – заорал он мне в ухо, так и так загораживая собой путь к отступлению. – Только вперед!». Вот это конец трудного дня! Кокаин с героином пополам с витамином.

А потом – шампанское традиционным способом. Глотки счастья. И я снова отчаянно юна.