Здравствуйте, милые дети, здравствуйте! Вот и опять пришло время рассказать вам хорошую сказочку. Садитесь-ка поудобнее, закрывайте ротики и навостряйте ушки...

Лешенька! Ты, милый, сядь прямо на коврик, а лучше даже ляг, голубчик... а то за тобой мне никого не видно... Тише, дети, тише!.. Светочка, не надо бить Борика мобильничком по головке! Он так сказку не услышит... Все, дети, все, успокаивайтесь... Ингварчик! Ты опять?... Ну-ка вынь ручки из карманов штанишек! Не надо оправдываться, милый. Просто вынь ручки и положи их на коленочки... Кирочка! Слезь, детка, с трюмо, сядь, как все, на стульчик... Ну, все успокоились?..

Дети, я расскажу вам очень-очень страшную сказку. Если кто-нибудь боится, лучше пускай сразу пойдет в другую комнату и посмотрит страшилки или поиграет в Чикатиллу. Ну что, никто не боится?.. Ну, потом не говорите, что не знали... А в туалет никому сбегать не надо?.. Правда, нет?... Тогда я начинаю.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был принц, сынок местного короля. Я, дети, не знаю, в каком именно царстве-государстве он жил и к какому королевскому дому принадлежал. Не исключено даже, что он назывался принцем только потому, что его папа был каким-нибудь бензиновым королем, или, например, королем вторсырья. Это совершенно не имеет значения.

(Дети, нарисуйте старого короля и молодого принца, а потом пришлите свои рисунки нам. Кто сделает самый хороший рисунок, получит за-ме-ча-тельный приз-сюрприз!)

Принц Фердинанд был симпатичным молодым человеком, хорошо образованным и с прекрасными манерами. Как и полагается принцу, он был с утра до вечера занят тем, что открывал, закрывал или просто посещал различные важные церемонии. Эту трудную, но очень полезную для государства жизнь принц вел уже несколько лет, привык к ней, и она ему даже нравилась. Он мог бы быть вполне счастлив, но...

Ах, всегда эти «но»! Ну, кажется, чего еще надо: молод, хорош собой, богат, знатен, занят любимым делом... Ан нет, непременно вылезет какое-нибудь «но»! Принцево «но» заключалось в том, что была у него мечта – страстная и совершенно неосуществимая. Мечту эту принц хранил в глубокой тайне и никогда никому в ней не признавался. Потому что знал, что никто не в силах эту мечту осуществить, а вот разгласить тайну и опозорить его, а заодно и все королевское семейство, могут запросто.

Но однажды в волшебную новогоднюю ночь, в тот самый момент, когда часы пробили двенадцатый удар, к принцу в дом (у него был небольшой уютный замок по соседству с отцовским дворцом) постучался нищий старичок. Принц, извинившись перед своими гостями, сам вышел к нежданному визитеру. Старик показался ему довольно неприятным: одет в грязные лохмотья, хромой, и один глаз не то косит, не то вообще стеклянный... Но, учитывая особый характер имевшей место ночи, принц велел охранникам в порядке новогоднего исключения не сдавать оборванца-старикашку в полицию, а провести на кухню, обогреть, накормить и напоить от пуза.

Как вы, дети, вероятно, уже догадались, старичок был на самом деле не простым старичком, а высококвалифицированным волшебником. (Дети, обязательно нарисуйте этого волшебника!) Между прочим, милые дети, не надо думать, что волшебники являются только к бедным девочкам и мальчикам. Это только в сказках так бывает, а в жизни они гораздо чаще предлагают свои услуги как раз богатым детям. Но, конечно, при условии, что эти дети хорошо себя ведут, слушаются маму, папу и бабушку, а также не капризничают, когда им на завтрак дают овсяную кашку.

Так вот, старикан оказался волшебником. Уже под утро он каким-то колдовским способом пробрался мимо охранников в парадные залы и попросил принца, веселившегося всю ночь, уделить ему несколько минут. Принц прямо обалдел от такой наглости и собрался кого-нибудь позвать, чтобы вытолкать старика в шею, но тот поднажал на него с помощью волшебных технологий, и они прошли в кабинет Его Высочества. Там старик проинформировал принца о своей профессии и – вроде как в благодарность за гостеприимство – предложил исполнить любое его желание.

«А почему одно, а не три желания?» – возмутился начитанный Фердинанд, потому что не любил, когда его обжуливали.

«Бросьте, Ваше Высочество, мы с Вами люди взрослые», – ответил старый волшебник, – «берите что дают, а то скоро рассвет, и я просто, как говорят мои британские коллеги, исчезну в тонкий воздух». (Ну-ка, дети, сможет кто-нибудь нарисовать исчезнувшего старичка, а?)

Принц ужасно разволновался. Он вдруг подумал, что за всю жизнь еще ни разу не встречал настоящего волшебника и, возможно, никогда больше не встретит, так что это, скорее всего, его единственный шанс осуществить заветную мечту. Поколебавшись пару минут между жгучим стыдом и еще более жгучим желанием, терзавшим его всю жизнь, принц решился. Он заглянул за дверь и убедился, что там никого, кроме недоумка-охранника, нет. Потом он подошел к мастеру практического волшебства и, приобняв грязного старика за плечи, минуты две шептал ему на ухо.

Старик-волшебник не удивился и не возмутился. Надо полагать, за долгие годы службы по ведомству марвелмейкинга ему и не такие желаньица доводилось исполнять.

«Что ж, я понял Вас, Ваше Высочество. Думаю, у меня есть как раз то, что Вам нужно», – сказал старый работник волшебного сервиса.

«Но как насчет... эээ... качества обслуживания?» – засомневался было принц Фердинанд.

«Фирма гарантирует. Останетесь довольны», – сказал дед каким-то по волшебному убедительным тоном, так что принц мгновенно проникся к нему полным и безоговорочным доверием.

«Ну что, Ваше Высочество, у Вас есть еще вопросы – или приступим к реализации?» – спросил волшебник. – «А то время поджимает, знаете ли...»

«Да-да!» – воскликнул принц в радостном нетерпении. – «Приступайте немедленно!»

Принц ждал, что для исполнения волшебства старик примет классическую позу «мартихор», или начертит волшебный круг, или, на худой конец, выдерет из свой клочковатой бороденки три волоска, а затем начнет страшным голосом выкрикивать загадочные заклинания и жонглировать волшебной палочкой, в просторечии именуемой умклайдетом.

Но вместо всего этого старый волшебник вальяжно развалился в кресле и достал из внутреннего кармана своего рубища ноутбук незнакомой принцу модели. Бормоча вполголоса: «Год на переломе... Венера в Рыбах... Луна в третьем доме...», старик ввел в компьютер большой массив чисел, запустил какую-то программу, дождался завершения обработки и некоторое время внимательно изучал высветившийся на экране результат. Наконец он обратился к принцу Фердинанду:

«Все в порядке, Ваше Высочество, сделку можно совершить «ин спот». Вы готовы?»

«Да-да!» – нетерпеливо отозвался принц, бывший все-таки изрядно «меж двух вин», как элегантно выражаются о подвыпившем человеке французы.

«Прошу Вас прочитать и подписать этот контракт», – продолжал волшебник, и тотчас на столе совершенно из ниоткуда появился лист бумаги с длинным текстом, написанным весьма мелким шрифтом, и с кучей примечаний, написанных шрифтом еще более мелким. – «Он гласит, что мы беремся исполнять Ваш заказ в течение одного года, а кроме того содержит ряд стандартных оговорок».

Нетерпеливый принц не стал разбираться в тексте и собрался было поставить подпись, но старик поспешно подал ему свою ручку со словами:

«Нет-нет, моим пером, пожалуйста».

Принц подчинился, немного удивившись, что в ручке не паста, а чернила, к тому же красного цвета.

Как только принц подписал контракт, старый волшебник взялся за дело. Он опять набрал несколько цифр на своем ноутбуке, нажал кнопочку и проговорил в мини-микрофон (по-видимому, его компьютер был оснащен мобильным телефоном): «Трансгресс тринадцать-ноль-тринадцать, отправляю исходные», а затем снова нажал кнопочку.

Потекли минуты ожидания. Готовый взорваться от нетерпения Фердинанд уставился невидящим взглядом в экран, где знаменитая рок-поп-звезда, завораживающе покачивая прекрасными бедрами, исполняла хит осенне-зимнего сезона:

O what a long,

O what a long,

O what a long trip `twill be!

Вдруг мир вокруг принца чудесным образом преобразился. Не стало ни замка, ни морозной новогодней ночи, ни старого волшебника, ни кретина-охранника. Принц увидел, что он стоит совершенно один на аллее какого-то незнакомого парка. Судя по темно-зеленой листве редко посаженных деревьев, был конец лета или начало осени. Довольно длинные тени показывали, что теплый погожий день клонится к вечеру. Воздух был напоен ароматами трав и цветов, из густых крон деревьев раздавались птичьи голоса. Вдали за деревьями виднелись фигурки играющих детей, порой слабо слышались их веселые крики и серебристый смех. Иногда мелькали и фигуры взрослых. Где-то очень далеко светлопечальный голос серебряной трубы выводил знаменитую тему Бени Гудмэна... (Дети, вы, конечно, все сможете нарисовать этот чудесный парк).

Некоторое время Фердинанд бездумно наслаждался охватившим его ласковым покоем. Потом он стал размышлять, что же ему делать дальше, и как, собственно говоря, будет осуществляться его заказ на волшебное обслуживание. Но принцу не пришлось долго мучиться недоумением.

«Ваше Высочество!» – услышал он женский голос позади себя и, обернувшись, увидел приближающуюся к нему красивую даму средних лет в элегантном брючном костюме. Принц был немного смущен, так как вспомнил вдруг, что сам он во фраке – хотя и от лучшего модельера, но совершенно неуместном в таком месте и в такое время. Впрочем, дама, кажется, не обратила на это внимания.

«С Новым Годом, мой принц! Рада приветствовать Вас в нашем прекрасном крае», – сказала она, подойдя ближе.

«Добрый день, сударыня!» – ответил Фердинанд. – «Но погода никак не похожа на новогоднюю...»

«Нет-нет, теперь именно 1-е января, милорд. Просто во Флагелянде всегда лето. Таковы особенности здешнего климата».

«Флагелянде?» – удивленно переспросил принц, а сердце его радостно екнуло от одного только названия местности, в которой он оказался.

«Флагелянд – волшебная страна, где исполняются желания, подобные Вашим, мой принц», – пояснила дама, улыбаясь, а затем, куртуазно присев, представилась: «Меня зовут леди Маргарет, Ваше Высочество. Мне поручено встретить Вас и дать все необходимые разъяснения. Если не возражаете, мы сейчас направимся к дому, в котором Вы будете жить, а тем временем я поведу свой рассказ». (Нарисуйте-ка, дети, как леди делает книксен, а принц раскланивается; вам бы тоже надо этому научиться).

«Что ж, прекрасно», – сказал принц Фердинанд. – «Но позвольте прежде всего один вопрос. Я не знал, что окажусь вне своей страны. Как-то ведь надо объяснить мое исчезновение...»

«Как?» – удивилась леди Маргарет. – «Разве мистер Отсифем не разъяснил Вам, что по истечении срока контракта Вы вернетесь в ту же точку пространственно-временного континуума, из которой были отправлены сюда?»

Принц, будучи по образованию гуманитарием, ничего не понимал в сложной физике пространства и времени, но смысл сказанного был ему ясен.

«У нас было мало времени», – ответил он даме. – «Вообразите, миледи, этот господин даже не представился! Я впервые слышу его имя. Но если все так, как Вы говорите, то нет проблем. Я готов услышать Ваш рассказ».

«Итак, Вы находитесь в волшебной стране Флагелянд», – начала леди Маргарет, опершись на вежливо предложенную принцем руку и пускаясь в неспешное путешествие по прелестной аллее парка. – «Население нашей чудесной страны состоит из взрослых и детей».

«Ну, в этом, пожалуй, никакого чуда нет», – рассмеялся принц Фердинанд.

Дама многозначительно улыбнулась и, не ответив на реплику своего подопечного, продолжала:

«Детьми считаются все мальчики и девочки, биологически не достигшие двадцати одного года».

Принц хотел было прокомментировать и это сообщение, но решил не тратить времени попусту. Детский возраст – понятие немного условное, и разные народы по-разному устанавливают его границы.

«В сомнительных случаях отличить взрослого от ребенка не представляет труда: у всех взрослых, как мужчин, так и женщин, на лбу имеется маленький коричневый значок в виде буквы А. У Вас, кстати, он тоже уже есть», – с последними словами леди Маргарет подала Фердинанду зеркальце, и он убедился в справедливости ее слов, а заодно понял и природу пятнышка на ее собственном лбу, которое он поначалу принял за странную родинку. – «У детей никакого значка на лбу нет, он появляется автоматически, т.е. волшебным образом, в день достижения ребенком совершеннолетия. Должна Вас, однако, предупредить, что встречаются странные взрослые особы обоего пола, которые пытаются скрыть свой истинный возраст и выдать себя за ребенка, для чего искусно замазывают свой значок различными пудрами и румянами».

«Да, это понятно», – сказал принц, не раз поражавшийся разнообразию уловок, с помощью которых иные господа и дамы тщатся ввести окружающих в заблуждение относительно своих лет.

«Взрослые в нашей волшебной стране», – продолжала спутница принца Фердинанда, – «ничего не должны делать и могут вести такой образ жизни, какой им заблагорассудится. Все, что им нужно – будь то самые необходимые вещи, предметы роскоши или аксессуары для какого-то хобби – они получают даром через наш волшебный сервис».

«Вот это действительно чудо!» – воскликнул принц, не сдержавшись.

«О да, но не единственное» – сказала, мило улыбаясь, леди Маргарет.

«Позвольте вручить Вам устройство, с помощью которого Вы сможете получить, а точнее – сотворить, любой нужный Вам предмет», – с этими словами леди Маргарет достала из сумочки небольшой приборчик, похожий на пульт дистанционного управления телевизором. – «Вам достаточно вообразить себе нужную вещь или процесс, а затем нажать вот эту красную кнопку. Если затем требуется небольшая коррекция, Вы нажимаете эту синюю кнопку и производите постепенную трансформацию». (Что, дети, завидно? И вам бы хотелось иметь такую штучку, да? Увы, мои маленькие друзья, такое бывает только в сказках…)

«Значит, это настоящий умклайдет?» – спросил принц.

«Последняя модель, сэр», – ответила леди с пылкостью ярмарочного зазывалы. – «Универсальная волшебная палочка УВП-214А. Предельно проста в обращении. Благодаря мощному сверхширокополосному усилителю, высокоточной настройке и сглаживающим фильтрам актуализирует заказанный предмет или действие без детальной предварительной прорисовки в воображении. Снабжена устройством плавной ручной доводки. Применение микроульматронов новейшей конструкции позволило снизить постоянную времени до 120 миллисекунд».

«Благодарю Вас, мадам», – отозвался принц, пряча свою УВП во внутренний карман фрака; он совсем не разбирался в электронной аппаратуре специального назначения, поэтому не мог оценить по достоинству то, что сообщила ему леди Маргарет. – «Однако Вы еще ничего не сказали о том, как же будет выполняться мое желание».

«Я как раз подхожу к этому, сэр. Видите ли, по законам нашей страны любой взрослый наделен полномочиями воспитателя в отношении любого ребенка; в частности, он имеет право наказать всякого ребенка, о провинности которого ему стало известно. При этом взрослый может назначать наказание полностью по своему усмотрению: Закон не ставит никаких ограничений в отношении технологии таких наказаний, кроме того, что ребенок не должен быть умерщвлен или искалечен. Замечу к тому же, что волшебное поле, простирающееся над всей страной, делает наших детей очень устойчивыми к физическим воздействиям».

«Прелюбопытнейшие у вас законы!» – воскликнул пораженный принц Фердинанд. – «Теперь я понимаю, что ваша страна вполне оправдывает свое название!»

«Скажите, однако же», – продолжал принц после некоторого размышления, – «неужели со стороны родителей наказанных не бывает никаких возражений?»

«Никогда и никаких» – твердо ответила леди Маргарет. – «Видите ли, Ваше Высочество, особенность нашей демографии состоит в том, что у подавляющего большинства детей вообще нет родителей, их воспитанием занимается государство. Лишь немногие дети имеют родителей, причем всегда приемных. Но и в этом случае со стороны родителей не бывает возражений, если ребенок был наказан кем-то из клиентов Флагелянда. Как правило, правда, ребенка в таких случаях дома наказывают еще раз, но это уже чисто семейные проблемы, в которые никто не имеет права вмешиваться».

«Но если все родители приемные, то откуда вообще...» – начал принц удивленно, однако леди Маргарет его тут же перебила:

«Сэр, не забывайте, что Вы находитесь в волшебной стране».

«Да-да, конечно», – растерянно пробормотал неофит Флагелянда, а дама продолжила свой рассказ:

«Главное чудо Флагелянда заключается в том, что Вам вовсе не нужно выслеживать маленьких преступников, устраивать допросы, очные ставки и тому подобные вещи. Все флагеляндские дети абсолютно честны. Достаточно спросить любого из них, в чем он сегодня провинился, и он расскажет обо всех своих грехах, совершенных за день. Для детей у нас установлены очень строгие правила поведения, так что не провиниться в течение дня ребенок просто не может. Поэтому ребенок может избежать наказания только в том случае, если он за весь день не попадется под руку ни одному взрослому, имеющему желание заняться практической педагогикой. В общем-то это вполне реально, так как детей у нас гораздо больше, чем взрослых. Но некоторые дети проявляют чудеса изобретательности, прячась от взрослых. Самым ловким удается прятаться неделями, а то и месяцами. Дело в том, что в наших государственных детских учреждениях воспитанников не подвергают телесным наказаниям, это право закреплено за частными лицами, то есть за клиентами. Впрочем, некоторые клиенты открывают частные школы и заводят там такие порядки, какие считают нужным».

Принц уже не удивлялся ни демографическим, ни законодательным чудесам Флагелянда. Но его остро интересовал один важный вопрос.

«Скажите, а существуют какие-то правила, определяющие поведение ребенка во время наказания?» – спросил он, облизывая вдруг пересохшие губы.

«Правило по сути дела одно. Ребенок должен всегда и во всем безоговорочно слушаться любого взрослого, в том числе неукоснительно исполнять все требования того, кто его наказывает. Неисполнение этого правила трактуется как самостоятельная провинность, и притом очень серьезная. Видите ли, несмотря на поистине чудесное послушание, которое свойственно детям Флагелянда, иногда, особенно в процессе очень строгого наказания, они могут проявить некоторую строптивость, хотя прекрасно знают, чем им это грозит».

«Какое замечательное правило!» – воскликнул принц. У него на языке вертелся еще один вопрос, который он никак не решался задать. Наконец он неуверенно начал:

«Я хотел бы узнать... эээ... что Вы имеете в виду, говоря, что ребенок обязан исполнять ВСЕ требования... эээ... включает ли это определение... эээ... так сказать...»

Леди Маргарет служила не первый год и прекрасно знала, что хочет спросить милейший принц. Доверительно заглянув ему в глаза, она твердо проговорила:

«Сэр, когда у нас говорят «ВСЕ», то это означает именно «ВСЕ», и никак не менее. Закон не ставит взрослому никаких... позвольте мне повторить еще раз – НИКАКИХ – ограничений в способах общения с ребенком. Замечу, кстати, что флагеляндская судебная практика всегда толкует статьи наказательного права расширительно. Впрочем, судебные разбирательства по вопросам наказания детей происходят крайне редко, поскольку сами дети, разумеется, лишены права обращаться в суд с жалобами на воспитателей».

«Поразительно... поразительно...» – бормотал принц, весь захваченный предвкушением радостей бытия, о которых раньше он и мечтать не смел.

«Вы в волшебной стране, мой принц», – вновь повторила леди Маргарет, а затем добавила:

«Я рассказала Вам все необходимое, сэр, а тем временем мы почти подошли к Вашему дому. Замечу, что Вы не найдете в своем доме никакой прислуги, но она Вам и не понадобится: любое приказание выполняется волшебными силами с помощью умклайдета. Если что-то вдруг не сработает – сбои иногда случаются, знаете ли – Вы всегда можете обратиться ко мне, позвонив по указанному здесь телефону», – леди Маргарет подала принцу изящную визитную карточку с золотой виньеткой по краю. – «Однако прежде, чем мы войдем в Ваш дом, я хотела бы показать Вам на практике, как Вы сможете реализовать свои желания».

Шествуя по аллее, принц и его спутница не раз проходили мимо стаек ребятишек разного возраста, играющих в парке. Когда принц и леди Маргарет подходили к детям вплотную, все мальчики очень вежливо раскланивались и мило шаркали ножкой, а девочки очаровательно приседали – обычаи, к сожалению, давно забытые в том мире, где принц проживал постоянно. Однако принц отметил, что при их приближении дети испуганно настораживались, а иногда он замечал детские фигурки, поспешно прячущиеся за каким-нибудь кустом или убегающие вглубь парка.

«Если ребенок увидел взрослого первым, то ему разрешено убегать и прятаться», – пояснила леди Маргарет. – «Но если взрослый первым посмотрел на ребенка, тот уже не может скрыться: волшебные силы удерживают его на месте».

«Что за дивная страна!» – восторженно воскликнул принц.

Как раз когда леди Маргарет заговорила о практической демонстрации, в отдалении показалась еще одна группа детей, весело резвящихся на небольшой лужайке. Как только подошли взрослые, дети – два мальчика и две девочки, все лет девяти-десяти – испуганно притихли и приветствовали подошедших в соответствии с флагеляндским этикетом. Леди Маргарет остановилась, принц тоже. Некоторое время дама рассматривала детей, а затем обратилась к симпатичному невысокому крепышу:

«Подойди-ка ко мне, мой милый».

Лицо мальчугана явственно отобразило страх и смятение, однако он послушно подошел к взрослой госпоже и, остановившись в двух шагах от нее, снова шаркнул ножкой и срывающимся голоском пробормотал:

«Я к Вашим услугам, сударыня».

«Расскажи-ка нам, как ты себя вел сегодня, голубчик!» – строгим голосом приказала леди Маргарет.

Мальчишка явно смешался:

«Я... я вел себя хорошо, мадам...» – пролепетал он, а его круглые румяные щеки стали заметно бледнеть.

«Разве ты ни в чем не провинился?» – еще более строгим тоном спросила дама.

Бедный мальчуган опустил голову, помолчал, собираясь с духом, а потом совсем тихо признался:

«Я немножко озорничал в школе, мадам...»

«Немножко? Ну-ка расскажи, что ты натворил».

«Я...» – в его голосе послышались слезы, – «...принес на урок мышонка и...» – маленький преступник жалобно всхлипнул, – «...и выпустил его».

«В классе, во время урока?!» – уточнила леди крайне возмущенным тоном.

«Д-д-дааа...» – бедняга уже плакал, не пытаясь сдержать слезы. Он, разумеется, понимал, чем закончится беседа с этой красивой строгой дамой.

«Ну что ж, дружок, я думаю, ты догадываешься, что должен быть очень строго наказан за свое поведение. Мало того, что этим проступком ты заслужил пару дюжин хороших розог, так ты еще и солгал мне, когда сказал, что вел себя хорошо. Словом, ты получишь три дюжины розог, и можешь не сомневаться, мой милый – это будет суровая порка!»

На мальчишку больно было смотреть, так он был напуган и жалок. Однако леди Маргарет это, кажется, только раззадоривало. Она подошла к рыдающему мальчугану и, потрепав его по мокрой от слез щечке, с наслаждением произнесла:

«Я очень больно секу маленьких паршивцев вроде тебя. Очень больно! Снимай-ка штанишки, дружок...»

Хорошо зная правила, бедный ребенок покорно снял шортики вместе с трусиками и положил их на траву. Полуголый, в одной короткой футболочке, он, опустив голову, стоял перед дамой в ожидании дальнейшего, сотрясаясь в почти беззвучных рыданиях...

Леди Маргарет достала свой умклайдет, на секунду сосредоточилась и нажала красную кнопку. В то же мгновенье мальчишка оказался висящим в воздухе в горизонтальном положении; руки и ноги его были закреплены волшебными силами, а тело провисало вниз, подчиняясь закону всемирного тяготения. Забавно свешивались симпатичные причиндальчики будущего мужчины. Крепенькая округлая попка нервно подергивалась в предчувствии больших неприятностей...

Леди Маргарет критически оглядела беспомощно висящую детскую фигурку и, нажав синюю кнопку умклайдета, медленно переместила точки закрепления рук и ног мальчика, добившись того, что его тело почти полностью вытянулось. Затем она снова нажала красную кнопку, и в ее руке появился тонкий прямой прут.

«Как видите, Ваше Высочество, я воспользовалась силами волшебства, поскольку это быстро и удобно. Но наши клиенты часто предпочитают более традиционные решения. С помощью УВП нетрудно создать обычную скамейку, веревки, розги и так далее... Более того, в любом уголке парка Вы легко отыщете куст американского орешника «хикори», из которого получаются прекрасные экологически чистые розги натурального происхождения. Однако я нахожу более удобным вот такой прут из метафибергласа, сочетающий в себе идеальный вес, высокую прочность и отличную упругость», – дама подала принцу прут, чтобы он убедился в великолепии его механических качеств. – «Надо еще сказать, что чаще всего клиенты производят наказания приглянувшихся им детей не на улице, а у себя дома, причем можно приказать провинившемуся явиться на порку в удобное для воспитателя время, и он явится именно тогда, когда сказано».

Забрав у принца свою метафибергласовую розгу, леди Маргарет вновь обернулась к висящему в воздухе мальчику. Бедняга дрожал и горько плакал. Кончиком прута дама притронулась к жалобно висящему кранику мальчишки, потом погладила прутом вздрагивающую голую попку.

«Ну, приготовься, дружок...» – зловещим голосом проговорила леди и высоко занесла инструмент, а затем сильным и точным движением послала его вниз, на сжавшийся от ужаса голый задик.

Изогнувшийся дугой прут со свистом прорезал воздух и, резко впечатавшись в скат ягодицы, хищно обвил всю попку мальчугана точно посередине, на мгновение впившись в нее по всей полуокружности от бедра до бедра, и тут же распрямился. Страшный вопль нестерпимой боли пронзил мирную тишину парка.

Несчастный мальчишка еще вопил, застыв в экстатическом напряжении, а леди уже нанесла по его обожженной попке второй удар, столь же сильный и точный...

...Леди Маргарет секла побагровевшую попку мальчика с такой яростью, точно хотела искромсать ее на мелкие кусочки. Страшные кровавые рубцы покрыли задик бедного озорника от талии до ляжек. Истошный вопль наказываемого непрерывным потоком изливался в воздух, тело несчастного ребенка содрогалось в беспрерывных мучительных конвульсиях.

После полутора десятков ударов вопль мальчика стал каким-то хриплым, захлебывающимся, а содрогания его тела все больше походили на судороги. Тогда принц, до этого наблюдавший все происходящее в немом восторге, обратился к леди Маргарет со словами:

«Мне кажется, мальчишка уже едва дышит, мадам...»

«М-да, похоже на то», – ответила дама. – «Но это не беда, сейчас мы прибавим ему сил».

Достав свой умклайдет, жестокая леди показала принцу на панели прибора три вращающиеся ручки:

«Посмотрите-ка, Ваше Высочество. Вот эти настроечные элементы предназначены как раз для подобных случаев. Левый регулирует физическую выносливость объекта, средний – его чувствительность к боли, а правый – психическую выносливость. Немного поэкспериментировав, Вы всегда можете добиться желаемого сочетания этих параметров. Сейчас я прибавлю этому маленькому негоднику выносливости, а заодно и чувствительности. Пусть пострадает как следует...».

Леди покрутила настройки, а затем опять взялась за свою страшною розгу и вновь начала полосовать задик несчастного мальчугана, который теперь вопил и дергался с удвоенной энергией. Через десять минут еще недавно такая симпатичная чуть-чуть розовая мальчишеская попка являла собой ужасающее зрелище: обе выпукло-круглые ягодицы приобрели темно-вишневый оттенок и были покрыты густой сеткой толстых вздувшихся рубцов с частыми капельками крови по всей длине.

Наконец леди Маргарет нанесла последний, тридцать шестой удар, опустила вниз свой жестокий инструмент и плавно спустила высеченного мальчика на землю. Бедняга едва стоял на ногах, но продолжал истошно кричать, захлебываясь рыданьями. Схватившись ладошками за свой истерзанный задик, мальчуган побрел, шатаясь и спотыкаясь, куда глаза глядели, лишь бы прочь от этого ужасного места...

«Ну-ка вернись!» – грозно крикнула ему вслед леди Маргарет. – «Ты забыл, что должен сделать после наказания?!»

Мальчик со всей возможной в его состоянии поспешностью вернулся и, встав на колени перед леди, поцеловал розгу, а затем руку своей временной воспитательницы, после чего пробормотал сквозь рыданья:

«Спасибо за порку, мадам».

«Твое счастье, что мне теперь некогда», – проговорила леди Маргарет с сожалением, – «не то бы я высекла тебя еще раз за такую забывчивость, да еще и в соль бы потом посадила. Ступай вон, скверный мальчик, и больше не шали!»

Бросив на землю отслуживший прут, леди Маргарет вновь оперлась на руку принца, и они продолжили свой путь.

(Дети, вы, конечно, постараетесь нарисовать, как леди Маргарет наказывала этого плохого мальчика. Можете даже сделать несколько рисунков и прислать нам все, а мы выберем лучший).

«Надеюсь, мой принц, Вы получили удовольствие от этого маленького спектакля» – сказала дама с усмешкой.

«О да, благодарю Вас», – отвечал весьма взволнованный принц. – «Мальчишка, я думаю, не скоро сможет опять посещать свою школу…»

«Вовсе нет! Я забыла Вам сказать, что во время ночного сна дети автоматически проходят так называемую релаксацию – волшебную, конечно – так что на утро они встают совершенно свеженькими, как бы ни были наказаны накануне. Воспитатель может отменить релаксацию, но обычно эту возможность используют лишь постоянные воспитатели – приемные родители, учителя частных школ…»

«Как глубоко все продумано!» – восхитился принц. Потом, все еще находясь под впечатлением продемонстрированной ему порки, он заметил:

«Этот мальчик был высечен просто образцово!»

Леди Маргарет поблагодарила за комплимент, а принц вдруг, слегка зардевшись, добавил:

«Но я буду сечь девочек».

Принц, конечно, не подозревал, что его последняя фраза буквально повторяет слова одного персонажа русского писателя Салтыкова-Щедрина, о котором принц и не слыхивал. Несмотря на свою образованность, принц знал о России лишь то, что в ней много медведей, нефти и автоматов Калашникова. Он даже затруднился бы сказать, на каком континенте расположена эта страна, и никогда бы не подумал, что среди ее граждан есть немало подлинных знатоков любимого им вида искусства.

Аллея вскоре кончилась. Принц и его дама вышли на открытую площадку, посреди которой стоял красивый двухэтажный коттедж. Перед строением был разбит цветник, виднелся небольшой бассейн. Словом, это был типичный загородный дом европейца или американца, принадлежащего к upper middle class.

«Вот и Ваш дом, Ваше Высочество», – сказала леди Маргарет. – «Весь Флагелянд представляет собой точно такой же парк, в котором разбросаны подобные коттеджи, занимаемые нашими клиентами. Еще в парке находятся детские учреждения, в которых живут и обучаются дети от трех до двадцати одного года. Ничего другого у нас нет, поскольку нет никакой экономической деятельности – все делается волшебными силами».

«А где же живут дети более раннего возраста?»

«У нас их нет», – ответила леди, не захотев в очередной раз напоминать о том, что принц находится в волшебной стране.

«Разве среди клиентов нет любителей совсем маленького возраста?»

«Таких очень мало, и с ними работают индивидуально», – сказала леди; она не стала вдаваться в подробности, да принца это и не интересовало. Имевшийся в наличии возрастной ассортимент вполне его удовлетворял.

«Ближайшие детские учреждения Вы легко обнаружите, прогуливаясь по парку или воспользовавшись справочным сайтом локальной компьютерной сети «Флагенет». Компьютер, который стоит в Вашем кабинете на втором этаже, уже подключен к этой сети», – продолжала леди Маргарет. – «Вы, конечно, можете обследовать любые более отдаленные районы, но я Вам не советую тратить на это время. Наши дети всюду одинаковы – все премиленькие, все озорные и в то же время послушные как раз в нужной пропорции».

Вошли в дом, и леди Маргарет дала принцу последние наставления относительно всех деталей Флагеляндского быта. В частности, она рассказала, как можно с помощью все той же УВП-214А мгновенно попасть в любую точку страны самому или отправить туда любой предмет или любое живое существо; для осуществления этого использовалась техника трансгрессии, т.е., проще говоря, нуль-транспортировка. Закончив инструктаж, дама поспешила распрощаться, отказавшись от любезно предложенной принцем чашечки кофе.

«Меня ждут мои славные мальчики, мои приемные сыновья», – пояснила она с милой улыбкой – «особенно тот, которому еще утром была назначена суровая порка».

«Вроде той, что Вы продемонстрировали, мадам?» – усмехнулся принц Фердинанд.

«О нет, мой славный малыш будет наказан гораздо строже», – ответила леди Маргарет с мечтательной улыбкой на лице и сделала прощальный книксен.

Оставшись один, принц Фердинанд прежде всего внимательно осмотрел дом, в котором ему предстояло прожить ближайший год. Ничего необычного он не обнаружил, кроме, разве, того, что в доме отсутствовали кухня и бар: в них не было нужды, так как с помощью УВП пища и напитки мгновенно появлялись в готовом виде. Сделав себе драй мартини с первоклассным скотчем, принц посидел в кабинете, немного приходя в себя и намечая план действий. Затем он изготовил себе несколько подходящих туалетов и еще кое-какие необходимые вещи.

Несмотря на необыкновенную скорость волшебного сервиса, все эти дела отняли у принца порядочно времени. Когда он освободился, за окнами уже смеркалось. Из разъяснений леди Маргарет принц знал, что всю вторую половину дня Флагеляндские дети проводят в парке, но с наступлением темноты они обязаны быть дома. Нарушение этого правила считалось очень серьезным проступком. Тем не менее, ему не терпелось заняться тем, ради чего он оказался в этой волшебной стране, и он решил немедленно попытать счастья. Как рассказывала леди Маргарет, дети нередко нарушают «комендантский час», рассчитывая на то, что в темноте им будет легко спрятаться от взрослых.

Одевшись подходящим образом, принц вышел из дому и вновь направился в парк. Ему не пришлось далеко идти: очень скоро он обнаружил объект, вполне достойный его педагогических усилий. Объектом была девчушка лет семи. Она сидела на парковой скамеечке и тихо плакала, закрыв лицо ладошками.

Когда принц увидел плачущего ребенка, в нем поневоле сработал рефлекс, выработанный годами жизни в цивилизованном обществе. Подойдя к девочке, принц ласково спросил:

«Что случилось, детка, почему ты плачешь?»

Но до него тотчас дошло, как нелепо говорить в такой манере с ребенком, которого собираешься хорошенько высечь, и он прибавил строгим голосом:

«Почему ты на улице в такое время?»

Бедная малышка, вскочив со скамейки, заученно присела и пролепетала сквозь плачь:

«Я заблудилась... я не знаю, как попасть домой... «

«Ну-ка пойдем со мной», – сказал принц суровым голосом и, взяв девочку за руку, повел ее к своему коттеджу.

«Свершилось! Свершилось!» – радостно выстукивало сердце принца Фердинанда. Сколько раз в жизни он самозабвенно представлял себе, как, держа плачущую девочку за руку, ведет ее на порку! И сколько раз он в отчаянии бил себя кулаком по колену, понимая, что мечты эти совершенно неосуществимы... Но вот – свершилось!

Войдя в дом, принц провел девочку наверх, в кабинет: ему всегда казалось, что провинившегося ребенка следует наказывать в кабинете, где ему запрещено бывать по какому-либо иному поводу.

Усевшись в кресло, принц поставил девочку перед собой.

«Ну, моя милая, так что же произошло?»

Бедняжка, всхлипывая, поведала ему свою простую историю. Она жила с «родителями»; днем «папа» и «мама» куда-то ушли, оставив ее дома одну. Они разрешили ей погулять около дома, а она, услышав голоса других детей, захотела поиграть с ними, ушла вглубь парка и потом не нашла обратной дороги.

Выслушав этот нехитрый рассказ, принц пришел в восторг. Провинность девочки была столь явной, что оправдывала самое суровое наказание!

«Значит, ты ослушалась родителей?» – спросил принц, доставая свой умклайдет.

«Да, сударь…» – ответила девочка, всхлипывая.

«И теперь не знаешь, как попасть домой?»

«Да...»

В этот момент по мановению волшебной палочки в руках принца оказался прелестный орешниковый прут.

«А что вот это такое, ты знаешь?» – спросил он, посвистывая прутом в воздухе и наслаждаясь выражением страха в заплаканных глазках бедного ребенка.

«Да, сударь... это... розга...» – ответила несчастная девочка и снова заплакала.

«И ты, наверное, догадываешься, зачем она мне понадобилась?» – продолжал принц садистскую беседу.

Неожиданно малышка упала на колени перед своим мучителем и обхватила тонкими ручонками его ноги.

«Сударь, пожалуйста... не наказывайте меня...» – умоляла она, дрожа и рыдая. – «Меня очень строго накажут папочка и мамочка...»

«Конечно, милая», – с наслаждением отвечал принц, – «но сначала тебя накажу я. Ну-ка, раздевайся».

Несмотря на свой малый возраст, девочка уже хорошо знала, что во избежание худшего подобные приказы надо выполнять немедленно. Не переставая громко и безутешно плакать, она поднялась и стала дрожащими руками стаскивать с себя одежду. Чем дальше она раздевалась, тем отчетливее воображение рисовало ей то, что ее ожидало, и она плакала все отчаянней...

Когда этот детский стриптиз подошел к концу, принц залюбовался обнаженным телом малышки. Она была удивительно стройненькой и хорошенькой, а ее крепеньким длинным ножкам позавидовала бы не одна взрослая девица... Самый большой восторг принца вызвала попочка – такой она была аккуратненькой и аппетитной, несмотря на свою малость. Особую же прелесть этой милой детской попке придавали выпуклые темно-красные рубчики, пересекавшие обе прелестные половиночки.

«Тебя уже секли сегодня?» – спросил принц, проводя рукой по вздрагивающим шарикам и наслаждаясь тем неповторимым тактильным ощущением, которое возникает на ладони от дивного сочетания гладкой детской кожи и вспухших рубцов, оставленных розгой.

«Да, сударь... мамочка высекла меня утром, когда я забыла убрать куклу...»

«Тебе больно было?»

«Конечно, сударь. Мамочка всегда наказывает меня очень больно», – сказала девочка, а потом, судорожно вздохнув, добавила: «И папочка тоже...»

«Что ж, посмотрим, кто наказывает больнее», – мило пошутил принц. – «Иди-ка, ложись на этот диван. Тебе ведь известно, как надо ложиться, когда тебя собираются высечь?»

Бедняжка, всхлипнув, подтвердила, что ей это хорошо известно. Не переставая плакать, она покорно улеглась попкой кверху, жалобно дрожа в ожидании второй за этот день, но заведомо не последней порки.

Воспользовавшись методикой, продемонстрированной леди Маргарет, принц зафиксировал тело девочки волшебными силами. Потом встал над распростертым детским телом. Дрожа от возбуждения, он взмахнул прутом и с силой полоснул по обнаженным ягодицам несчастного ребенка... Заливистый вопль заметался по комнате...

Не в силах оторваться от своей первой в жизни жертвы, принц сек девочку долго и невыносимо больно. Несчастная уже едва дышала и совсем не могла кричать, когда милейший принц наконец заставил себя остановиться.

Едва он снял чары, как его измученная жертва сползла с дивана, пошатываясь, издавая полустоны-полурыдания, опустилась перед ним на коленочки. Несмотря на свое ужасное состояние, девочка твердо помнила о необходимости выполнить обряд благодарения и целования розги и руки! Ее исполосованная попка мучительно пылала и саднила, но она не смела даже потереть ее, лишь жалобно стискивала и распускала исстрадавшиеся ягодки...

Дальнейшее было для принца полной неожиданностью. Поцеловав руку своего палача, высеченная девочка, старательно облизывая пересохшие губки, протянула ручонки к его ширинке ...

«Что ты делаешь?!» – ужаснулся принц, все еще не избавившийся от представлений цивилизованного человека.

«Мне папочка всегда велит так делать после порки», – испуганно пробормотала малышка, в ужасе ожидая дополнительного наказания за неуместную инициативу. Но наш герой уже отбросил нелепые сомненья…

)Дети, не смейте ничего рисовать про то, что было дальше! А вот как принц наказывал девочку розгой, нарисуйте обязательно.)

…Немного отдохнув, принц решил отправить, наконец, заблудившегося ребенка домой. Не зная, как это сделать, он позвонил леди Маргарет. Та ответила не сразу и явно запыхавшимся голосом – по-видимому, она все еще не закончила экзекуцию, о которой говорила днем. Оказалось, что отправить девчонку домой проще простого: умклайдет мгновенно определяет место жительства любого ребенка и трансгрессирует его туда. Через минуту девочка уже была отправлена навстречу суровой родительской порке, и лишь тогда принц вспомнил, что так и не узнал ее имени...

Никогда принц Фердинанд не ощущал такой полной, ничем не омраченной радости бытия, как в тот вечер. Улегшись в постель, он мысленно перебирал восхитительные впечатления этого дня, и думал о том, как прекрасна жизнь… Наконец, счастливый и полный радужных предвкушений, он заснул.

Утром принц проснулся в том же радостном настроении. Занимаясь своим туалетом и завтракая, он мурлыкал себе под нос модные в покинутом им мире мотивчики и продумывал план действий на сегодня. Главным пунктом этих планов было то, что принцу для разнообразия захотелось заняться воспитанием детей постарше. В конце концов он решил, что не стоит ничего планировать, а лучше отдаться на волю случая, который наверняка принесет что-то неожиданное, но вполне соответствующее желаниям. «Ведь это волшебная страна», повторил он про себя слова леди Маргарет.

Было еще рано. Дети школьного возраста были в школах, поэтому принц не торопился. Ему вдруг захотелось узнать, что происходит на его далекой теперь родине. Сотворив себе с помощью умклайдета телевизор, принц стал просматривать один канал за другим. Каково же было его удивление, когда он убедился, что в покинутом им мире по-прежнему длится новогодняя ночь! Более того, на его излюбленном канале все еще пела та же самая рок-поп-звезда, и даже тот же самый куплет, который звучал за мгновение до того, как он был трансгрессирован во Флагелянд:

O what a long,

O what a long,

O what a long trip `twill be!

Значит, тамошнее время действительно остановилось... Принц не понимал, как это возможно, но во всяком случае успокоился относительно своего исчезновения: оно, видно, и впрямь пройдет незамеченным.

Потом он переключился на местный канал и с удовольствием посмотрел какой-то фильм с очень примитивным сюжетом, но с массой очаровательных сцен разнообразных телесных наказаний юных девушек, снятых в самой натуралистической манере. Реклама, то и дело прерывавшая фильм, казалась его естественным продолжением, т.к. рекламировались преимущественно инструменты и приспособления для порки – от самых нежных до самых жестоких. Эта реклама имела, по-видимому, чисто информационное назначение, поскольку торговли как таковой во Флагелянде не существовало.

Около полудня принц Фердинанд вышел из дому. Просмотренный фильм и собственное воображение возбудили в нем пылкий охотничий азарт, и он ринулся вглубь парка на поиски подходящей жертвы... ах, что это я говорю! …на поиски подходящего объекта воспитания.

Искать пришлось довольно долго. Он прошагал с пару миль и оказался в каком-то глухом уголке парка, в котором деревья росли гуще, а кустарник был местами совсем непролазным. Принц подумал, что именно в такие места должны забираться дети, если уж они прогуливают школу, и энергично продирался через заросли. Вдруг его чуткое ухо уловило донесшийся издали серебристый смех. Стараясь ступать беззвучно, он пошел в направлении этого звука и вскоре убедился, что в густых зарослях кто-то прячется. Стараясь не шуметь, принц влез на дерево и огляделся. Метрах в пятидесяти от себя он увидел небольшую солнечную полянку и понял, что не напрасно мучил себя этим походом. Вспомнив о необычайных возможностях, предоставляемых волшебным сервисом, принц с помощью УВП создал некий прибор, совмещавший в себе бинокль и усилитель звука, с помощью которого смог все разглядеть и услышать, оставаясь незамеченным.

На полянке пребывали две прехорошенькие девчонки лет по шестнадцати, явно прогуливавшие школьные занятия. Да как прогуливавшие! Свободно раскинувшись, они валялись нагишом на нежной густой травке, подставив лучам солнца свои прелестные юные тела. Предметы девичьих туалетов были беспорядочно развешаны по кустам. Каждая девица держала в руке тонкую дымящуюся сигарету, а на земле между ними стояла большая бутылка пива.

Принц Фердинанд с восторгом изучал открывшуюся его взору картину. Какие прелестные создания! И какой букет провинностей! У принца дух захватило при мысли о том, какой суровой порки заслуживают эти юные грешницы. Он, однако, не торопился приступить к реализации своих воспитательных функций: подсматривание за милыми прогульщицами, которые вели себя совершенно раскованно, доставляло ему несказанное удовольствие.

Покуривая и время от времени посасывая из горлышка пиво, девчонки весело болтали. Они то и дело меняли позы, чтобы все тело загорало равномерно, так что наш герой мог рассмотреть их во всех подробностях. Подробности были, на его взгляд, очаровательными. Одна из девочек была золотистой блондиночкой, нежной, белокожей, чуть-чуть полненькой – как раз настолько, чтобы называться не толстушкой, а пухленькой; как положено блондинке, она была немножко медлительна и ленива, словно сытая молодая кошечка. Другая – стройная темноволосая смугляночка, вероятно, квартеронка или даже мулатка – была живой и подвижной как ртуть. Вместе они являли собой прелестную пару, словно сошедшую со страниц высококлассного эротического журнала.

«Ой, Ирен, как тут здорово!» – донеслись до принца слова блондиночки. – «Только вдруг нас кто-нибудь увидит…»

«Не каркай, Ленхен! Никто нас не увидит», – уверенно ответила смугленькая.

«Да-а-а…» – разнылась Ленхен, – «тебя-то уж два дня никто не ловил, а меня вчера знаешь как тот дядька сек!.. Я думала, хоть сознание потеряю, а он, гад, все прибавляет и прибавляет выносливости…»

Девочка перевернулась на живот, и взору нашего героя открылась такая прелестная пухленькая попка, что он непроизвольно сглотнул слюну, представив себе эти восхитительные полушария под розгой…

«Зато он тебе дал пиво и сигареты, а то где бы мы взяли… «, – сказала Ирен и ласково погладила голый задик подружки. – «Ты не бойся, тут днем никого не бывает. Мы с Алиной тут сколько раз…» – она прикусила язычок, но слишком поздно: блондиночка надула губки и повернулась спиной к подруге.

«Ну не дуйся, Ленхен», – начала подлизываться Ирен, нежно поглаживая атласное бедро подруги. – «Ну ты же знаешь, что у нас с ней больше ничего нет. И вообще я ее не любила никогда! Просто скучно было… Ну, Ле-е-е-нхен…»

Кукольные светлоголубые глазки Ленхен внезапно наполнились слезами.

«Не люби-и-и-ла…» – с горьким упреком протянула она и всхлипнула. –«»А сама все время ее вспоминаешь…«»

Тут юная Ирен показала себя весьма опытной любовницей. Не тратя слов на уверения, она придвинулась поближе к Леночке и начала покрывать быстрыми поцелуями нежные холмики ее полных грудок, а тем временем ее смуглая ручка медленно ползла по ляжке Ленхен, понемножку подбираясь к девичьей раковинке. Некоторое время ревнивая блондиночка воспринимала ласки с напускным безразличием, но не прошло и минуты, как она обняла Ирен, а ее ляжечки на миг раздвинулись и тотчас плотно сомкнулись, стиснув проворную руку подружки около самых губок… А еще через минуту Ирен лежала на Ленхен, и та стискивала ее руками и ногами. Пружинистое тело смуглянки быстро колебалось вперед-назад, и прижатые друг к другу лобочки доставляли девочкам такое дивное наслаждение, что они только постанывали дуэтом…

Принц обратил внимание на то, что попка Ирен не менее прелестна, чем восхитившая его попка Ленхен: тугая, без единой унции жира, с великолепно вылепленными ягодичными мышцами, перекатывающимися под изумительно гладкой светло-шоколадной кожей…

Внезапно Ленхен сильнее сжала подругу в объятьях, остановив процесс, который, казалось бы, хотелось продолжать бесконечно.

«Иренка», – проговорила она голосом, в котором явственно слышался страх, – «а ты знаешь, что Катюшу и Флоретт недавно поймали, когда они этим занимались?»

«Кто поймал?»

«Та дама, что всегда выслеживает Катюшку после школы».

«Та, что всегда порет ее по-английски, тростью?» – уточнила Ирен.

«Ага, она самая…»

«Ну, и что им было?»

«Ужас!» – Леночка заметно содрогнулась. – «Она им сначала попки излупила, а потом долго-долго порола спереди… Представляешь?! Они говорят, часа три лупцевала почти без передыху. У них прямо черное все было до релаксации … «

«Кру-у-у-то…» – мрачно протянула Ирочка. – «А где она их застукала?»

«Да они прямо в садике около школы трахались, так им вдруг приспичило…».

«Во дуры! Так им и надо! Вот мы с тобой так спрятались, что фиг кто найдет», – заверила Ирен, которой не терпелось продолжить прерванное занятие. Через мгновение девочки вновь ласкались, стеная от удовольствия…

Понаслаждавшись сценой лесбийской любви двух прелестных созданий, принц решил, наконец, удовлетворить свой основной инстинкт – тем более, что рассказ Ленхен подал ему одну увлекательную идею…

Первым делом Фердинанд с помощью умклайдета зафиксировал обеих девочек в объятьях друг друга. Захваченные любовным порывом, они этого даже не заметили. Затем принц спустился со своего наблюдательного пункта и, поразмыслив, соорудил с помощью УВП великолепный хлыст. Этот тяжелый, но гибкий инструмент состоял из трех туго переплетенных узких кожаных полосок; на одном его конце была удобная петля для руки, а на другом кончики ремешков были тщательно заделаны в маленький кожаный же мешочек. Наш герой хотел было набить в мешочек мелкой свинцовой дроби или даже поместить туда металлический шарик с торчащими наружу шипами, но потом отказался от этих идей в пользу классической конструкции.

Похлопывая себя хлыстом по ноге, принц Фердинанд неспешно направился к девчонкам, со стонами и вскриками продолжавшим свою страстную игру. Они заметили своего непрошенного воспитателя лишь тогда, когда он подошел почти вплотную. Бедняжки задергались, вереща от ужаса, но наложенные принцем чары не позволили им разомкнуть преступное объятье…

Провинности девочек были столь очевидны, что принц не стал тратить время на дознание. Не говоря ни слова и не слушая слезного лепета преступниц, Фердинанд занес хлыст и с наслаждением во всю силу полоснул Ирен по дрожащей шоколадной попке. Эффект был потрясающий: девочка буквально замерла с выпученными глазами и раскрытым ртом, издавая лишь тихий прерывистый писк. Фердинанд подумал, что болевой шок может слишком быстро вывести Иришку из строя; он взялся за УВП и немного снизил чувствительность девочки.

Полюбовавшись великолепным багровым рубцом, вздувшимся на крепеньких ягодицах смуглянки, принц возобновил порку и убедился в правильности сделанной настройки: девчонка вопила и билась в неразрываемых объятьях Леночки как раз так, как ему нравилось. Принц успел нанести с дюжину ударов по обаятельной попке и не менее обаятельным ляжкам прежде, чем беспорядочные дерганья наказываемой привели к тому, что сцепленная парочка завалилась на бок, а потом Ирочка исхитрилась улечься на спину, прикрывшись от жестокого хлыста телом своей возлюбленной.

Фердинанд с не меньшим удовольствием принялся нахлестывать пухленькие округлости блондинки, покрытые нежнейшим золотистым загаром. Бедная Ленхен тонко протяжно выла, но дергалась менее интенсивно, чем ее энергичная подружка: принц сек и сек ее, не видя, почему бы, собственно говоря, не засечь дрянную девчонку хотя бы до потери сознания – ведь он столько раз мечтал об этом…

Время от времени принц прерывал порку, чтобы получше разглядеть и потрогать руками пылающие, покрытые страшными рубцами округлости, а затем вновь поднимал карающую длань. Однако прелестная блондиночка внушала ему не одно только желание сечь. Между ее раздвинутыми ляжечками виднелась штучка, с которой невольно ассоциировалось кое-что другое. И наш герой не стал сопротивляться зову природы. Скинув с себя мешающие предметы туалета, он взгромоздился на Ленхен…

…Задавленная двумя дергающимися телами Ирен едва дышала, когда Фердинанд вспомнил, что ей досталось намного меньше, чем Ленхен, и решил восстановить справедливость. Перевернув сцепленную парочку, принц вновь занялся горячей обработкой тела смугляночки, стремясь довести его до той же кондиции, в которой пребывало тело ее подружка. И, в общем, ему это удалось, хотя потребовало немалых усилий.

(Дети, вы должны нарисовать, как принц сечет хлыстом этих больших девочек. Сделайте по два рисунка, чтобы на одном сверху была смугленькая Ирен, а на другом – беленькая Ленхен).

Наконец, принц почувствовал усталость и даже что-то вроде насыщения. Однако он еще не полностью реализовал свой первоначальный замысел. Расцепив девочек и выслушав стандартное изъявление благодарности, строгий воспитатель сообщил им, что пока они были наказаны только за прогул, курение и распитие алкогольных напитков.

«Но за вами есть еще одна провинность. Не так ли, мои милые?»

«Да, сударь…» – ответили бедняжки хором.

«Ну-ну, говорите».

«Мы занимались любовью…»

«Вот именно. И за это вы будете наказаны так же, как Катя и Флоретт», – заявил принц, демонстрируя хорошее знание обстановки. – «Встаньте спиной друг к другу, возьмитесь за руки и прижмитесь друг к другу попками».

Плача и повизгивая от боли, девочки выполнили приказ. Наложив чары, принц зафиксировал их в этом мучительном положении и снова взялся за хлыст. Он хлестал их по очереди – то давая каждой преступнице по одному удару, то влеплял одной серию из трех-четырех, а затем выдавал второй точно такую же серию: справедливость всегда была idee fixe нашего героя.

Через пятнадцать минут интенсивной педагогики прелестные ляжки и бедра воспитываемых девочек были покрыты такими же жуткими рубцами, как и их прижатые друг к другу попы. Кое-что досталось и милым животикам, и, конечно же, тем местечкам, которые явились первопричиной возмутительного поведения нерадивых школьниц. (Дети, непременно нарисуйте эту вторую порку девочек. Пусть это послужит вам уроком). Потом, опять-таки исключительно с целью соблюдения справедливости, принц осчастливил своим вниманием Ирочку как давеча Леночку, после чего отпустил, наконец, легкомысленных прогульщиц, напутствовав их подобающим наставлением. Сам он, неожиданно почувствовав себя утомленным и проголодавшимся, немедленно трансгрессировался домой.

Дни летели незаметно. Принц упивался необычайными возможностями, которые предоставляла клиентам волшебная страна Флагелянд. Он стремился реализовать все изощренные фантазии, накопленные за долгие годы безнадежных мечтаний.

Одно время принц с увлечением разнообразил инструменты телесных наказаний. То он порол девочек разными ремнями, то лупцевал бамбуковыми палками и ратанговыми тростями, то испытывал на них розги из самых разных природных и искусственных материалов. Он пропитывал розги уксусом и рассолом, спиртом и лимонным соком. Потом с интересом сравнивал результаты по интенсивности вопля наказываемых, а кроме того требовал от них подробного рассказа об ощущениях во время порки. Было так приятно посадить только что высеченную девчонку себе на колени и расспрашивать, поглаживая ее по настрадавшимся местечкам. Не умевших толком описать свои ощущения он подвергал повторной порке, дабы они лучше распробовали примененный инструмент…

Помимо инструментов Фердинанд разнообразил позы, в которых пребывали наказываемые. То он их укладывал, то ставил на колени, то подвешивал за руки, то привязывал к столбу... То приказывал раздвинуть ножки, то, наоборот, запрещал раздвигать, то сажал на табуретку и стегал по ляжкам, а старших еще и по грудкам…

Ему также нравилось дополнять порку разными воздействиями до и после основной процедуры. Его «воспитанницы» часами стояли коленками на сухом горохе или на полене; сидели на стуле, утыканном острыми шипами; лежали голыми на муравьиной куче… Он любил загнать обнаженную девочку в густые заросли чудовищно жгучей крапивы и заставить там танцевать или выполнять гимнастические упражнения. После этого, связав девчонку, он с наслаждением наблюдал, как она извивается и трясется от нестерпимого зуда, а когда зуд немного спадал, клал несчастную под жестокие розги…

Некоторое время принц потратил на то, чтобы определить для себя наиболее приятный возраст девочки, подвергаемой порке, но к определенным выводам не пришел: и малышки, и подростки, и тинэйджеры в равной мере доставляли ему удовольствие. Потом он увлекся тем, что подвергал порке целую группу девочек одновременно, причем была своя прелесть как в том, чтобы все они были одного возраста, так и в том, чтобы разного. Если набиралась группа разновозрастных озорниц, он любил приказать старшим сечь младших, а уж потом сек старших сам…

Время от времени принц для разнообразия брал на порку и мальчиков, выбирая самых хорошеньких и никак не старше двенадцати лет. В одновременном сечении мальчиков и девочек он находил особую прелесть. Было также очень забавно приказать мальчику высечь девочку или наоборот…

Принц Фердинанд стал в округе знаменитостью. Дети боялись его пуще любого другого взрослого и всеми силами старались ему не попадаться. Увы, это им плохо удавалось: ведь то была волшебная страна, и волшебство в ней работало не на детей…

Некоторое время принц был владельцем и директором частной школы для девочек, и гордился тем, что в его школе для детей создан самый суровый режим во всем Флагелянде. Учениц здесь подвергали жесточайшим наказаниям за самые ничтожные провинности, причем принц умудрился ввести для них такие правила поведения, что чуть ли не любое движение оказывалось недозволенным. Несчастных девочек жестоко секли за то, что они слишком ерзают, сидя на стуле (а как не ерзать, если попка горит после только что полученной порки!), или за то, что они часто моргают, глядя на учителя, или даже за то, что слишком шумно дышат… Предметом особой гордости Фердинанда было дотошное регламентирование поведения ученицы во время наказания, причем любое отклонение от установленного регламента рассматривалось как особо тяжкое преступление. Было расписано все: как раздеваться и как подавать инструмент порки, как принимать позу и как благодарить за наказание, когда можно плакать и когда нельзя, что можно кричать во время порки и что запрещено… За нарушения регламента могли наказать немедленно, но чаще переносили наказание на другой день. Практически каждая ученица принцевой школы бывала наказана по нескольку раз в день, а к концу дня ей уже бывала назначена одна, а то и не одна, порка на завтра. Позже принц завел в своей школе и классы для мальчиков, причем контакты между детьми разного пола стали новым источником многочисленных наказаний как девочек, так и мальчиков…

Был еще период, когда наш Фердинанд завел себе «семью»: взял нескольких девочек разного возраста в приемные дочери. С утра до вечера он с наслаждением занимался воспитанием малюток, то есть шлепал рукой, драл ремнем, порол тростью, сек розгой, стегал крапивой, лупцевал пряжкой, ставил на горох, сажал на шипы и другими подобными способами проявлял отеческую заботу об осчастливленных им сиротках…

Погруженный во все эти приятные дела и заботы, принц Фердинанд и оглянуться не успел, как оговоренный его контрактом год подошел к концу. Решительно не желая покидать полюбившуюся ему страну, Фердинанд стал выяснять, нельзя ли продлить контракт еще на пару лет. Леди Маргарет, продолжавшая опекать принца, сказала, что эти вопросы решает мистер Отсифем, который вскоре намерен посетить Его Высочество.

Однако визит старого волшебника к принцу состоялся лишь в последний день, вернее, как и год назад, в новогоднюю ночь с 31-го декабря на 1-е января. На этот раз принц был дома один. Новый год он встретил в компании двух свежевысеченных девчонок, которых вскоре после полуночи милостиво отпустил восвояси.

В этот свой визит м-р Отсифем не выглядел нищим бродягой, да и стариком не казался. Он прибыл верхом на великолепном черном скакуне арабских кровей; лихо спрыгнув с седла, он хлопком ладони по крупу отправил коня пастись на парковых лужайках и вошел в дом. Как это принято у волшебников высокого класса, он не стал стучаться в запертую дверь, а отворил ее, пробормотав простенькое заклинаньице. Принц, наблюдавший из окна кабинета, уже спускался навстречу высокому гостю. Волшебник был одет в великолепный камзол из черного бархата с белоснежным ван-дейковским воротником и брыжи из того же материала. На его ногах были ботфорты из дорогой мягкой кожи, о которые то и дело стукалась тяжелая длинная шпага, укрепленная на перевязи, сверкающей золотыми накладками. (Дети, нарисуйте старого волшебника в этом красивом облачении).

Здороваясь с хозяином, м-р Отсифем снял перевязь со шпагой и, не найдя в передней стойки для холодного оружия, положил ее на кожаный диванчик. Затем, как и год назад, принц провел волшебника в свой кабинет.

После обязательных даже в этой стране вечного лета фраз о погоде почитаемый во Флагелянде английский этикет требовал обсудить цены на шерсть и последнюю проповедь Его Преосвященства Архиепископа Кентерберийского (именно в таком порядке). Однако принц Фердинанд пренебрег традицией. Выяснив, что гость не прочь отведать 12-летнего французского коньяку, принц нажатием кнопки организовал выпивку и перешел к делу.

«Я хотел бы обсудить с Вами возможность продления контракта, сэр», – промолвил он, смакуя янтарный напиток.

«Но, Ваше Высочество», – отвечал волшебник, также неторопливо наслаждаясь прославленным продуктом земли галлов и франков, – «сначала мы должны обсудить исполнение текущего контракта».

«Да что ж обсуждать, ведь срок его действия уже истек» – махнул рукой принц.

«У Вас есть какие-нибудь претензии, Ваше Высочество?»

«О, никаких, решительно никаких!» – воскликнул принц. – «Качество исполнения вашей фирмой своих обязательств превзошло все мои ожидания!»

«Мне это чрезвычайно приятно слышать», – учтиво отозвался м-р Отсифем, – «но принятый у нас порядок требует, чтобы Вы подтвердили свою удовлетворенность письменно».

По мановению руки волшебника на столе появился контракт, подписанный Фердинандом год назад, и, как и тогда, м-р Отсифем подал ему свою ручку с красными чернилами. Под диктовку любезного волшебника принц охотно сделал в конце приписку, со старинной витиеватостью утверждавшую, что заказчик не имеет претензий к исполнителю.

«Ну, теперь мы можем обсудить продление?» – нетерпеливо спросил наш герой.

«Увы, все еще нет, сэр», – лучезарно улыбнулся м-р Отсифем. – «Осталось выполнить то, что оговорено примечанием три».

«Боже мой, что это еще за примечание?» – воскликнул принц, начиная терять терпение.

«Как, Вы не помните, Ваше Высочество?»

«Да я вовсе не читал всех этих дурацких примечаний!»

«И совершенно напрасно, Ваше Высочество. Меня удивляет Ваша небрежность, учитывая тот опыт, который Вы приобрели, занимаясь делами своего батюшки».

Принц взял текст контракта и углубился в чтение. Когда до него дошел смысл прочитанного, он изменился в лице и ошарашено воззрился на волшебника, вальяжно развалившегося в кресле.

«К-как… эт-то… п-понимать?» – пролепетал Фердинанд, заикаясь.

«Именно так, как написано», – усмехнулся коварный колдун. Взяв листок со стола, он хорошо поставленным голосом прочитал примечание три, смысл которого, надо сказать, был действительно предельно ясен.

«Клиент выражает согласие с тем», – читал м-р Отсифем, – «что в том случае, если он будет удовлетворен действиями Исполнителя по настоящему контракту, по истечении срока действия последнего он, Клиент, будет превращен в ребенка трех лет от роду и проведет в стране исполнения контракта срок, остающийся до его совершеннолетия, т.е. восемнадцать лет, на иждивении государства со всеми вытекающими из этого статуса последствиями».

«Нет!» – закричал принц, все лучше осознавая, что его ждет. – «Я не хочу! Вы… Вы меня обманули! Я не знал!»

«Фи, Ваше Высочество», – брезгливо промолвил м-р Отсифем, отставляя опустевшую рюмку, – «что за недостойное поведение! Контракт Вами подписан, приписка об удовлетворении сделана. Теперь надобно подчиниться».

«Нет! Нет!» – снова завопил принц Фердинанд. – «Это обман! Я не знал! Это недобросовестный договор!…»

«Дорогой сэр», – отвечал ему Отсифем, – «Вашему Высочеству следовало бы знать, что так называемые «signed and sealed» договоры, то есть договоры за подписью и печатью, почти никогда не признаются недобросовестными. Даже если бы у Вас была возможность обратиться в суд, Вам бы это не помогло».

«Впрочем, у Вас этой возможности нет», – холодно добавил м-р Отсифем, а потом, зловеще усмехаясь, заметил:

«Вы почему-то никогда не задумывались, любезный принц, откуда мы берем детей, которые приносят столько радости нашим клиентам».

«К-как… все эти дети – бывшие клиенты?...» – пролепетал принц, начавший понимать механизм действия волшебной страны Флагелянд.

«Именно так, сэр». С этими словами хитрый волшебник достал из кармана камзола свой профессиональный умклайдет. Принц ошалело молчал, хотя его побелевшие губы подергивались в попытке что-то вымолвить… Ошарашено блуждая взглядом по комнате, принц вдруг глянул на контракт, лежавший относительно него вверх ногами. И явственно увидел, как читается подпись волшебника справа налево: «Мефисто». Холодный пот прошиб несчастного Фердинанда…

«Прежде, чем исполнить необходимую трансформацию», – говорил между тем м-р Отсифем, – «я должен поставить Вас в известность о некоторых параметрах Вашего дальнейшего пребывания во Флагелянде. За истекшие 365 дней своего пребывания здесь Вы изволили подвергнуть телесным наказаниям различной интенсивности 1126 детей, в том числе 855 девочек и 271 мальчика. Соответственно, Вы будете пребывать в состоянии мальчика 32 процента времени, а в состоянии девочки 68 процентов; иными словами, из 216-ти месяцев 69 Вы будете мальчиком, а остальные 147 – девочкой».

Принц издал какой-то звук, удивительно похожий на скулеж. М-р Отсифем удовлетворенно усмехнулся и продолжил:

«Этим 1126-ти детям Вы нанесли в общей сложности 38 496 ударов различными инструментами, суммарная энергия которых составила 752 817 джоулей; кроме того, Вы подвергли их другим воздействиям с суммарной энергией 327 433 джоуля. За время своего последующего пребывания в нашей волшебной стране Вы будете подвергнуты различным наказаниям с такой же суммарной энергией. Что касается интимных контактов…»

Принц опять заскулил, зажмурился и замотал головой, точно отгоняя от себя кошмарный сон. Ему казалось, что на стене ставшего уже привычным кабинета горит страшная надпись, которую древле узрел в своих чертогах царь Валтасар: «Мене, текел, упарсин» – «Подсчитано, измерено, взвешено!».

Наконец, страшный волшебник закончил свои перечисления, необыкновенно похожие на обвинительное заключение.

«Последнее, что я хочу сделать, это подтвердить Вам, что через 18 лет Вы вернетесь в свою страну в тот самый момент, в который из нее исчезли».

М-р Отсифем включил телевизор, и принц убедился, что на его родине продолжается веселье прошлогодней новогодней ночи. Дав Фердинанду пару минут передышки, м-р Отсифем нажал кнопку на своем аппарате.

Последнее, что принц увидел, будучи еще во взрослом состоянии, была рок-поп-звезда, проникновенно певшая в микрофон:

O what a long,

O what a long,

O what a long trip `twill be!