Люди за 5000 лет ничуть не изменились. Прошла еще тысяча лет – ситуация осталась прежней. Только мелькают цифры, как в окошке спидометра – пять, десять, сто, двести тысяч...

Уже давно не знали на Санта-Каролине войн. Про стихийные бедствия, голод и эпидемии успели забыть даже те, кто никогда с ними не сталкивался. Немудрено, что количество неврозов, самоубийств и психопатологий возросло в сотни раз. И продолжало расти. В геометрической прогрессии. Психологи озабоченно подсчитывали число пострадавших, напряженно выжидая, когда индекс заболеваемости позволит сделать оправданной очередную войну, военные (та горсточка, что еще оставалась в строю) уже чертили схемы и планы грядущих сражений, политики подбирали поводы и писали исторические речи (по две – на случай как победы, так и поражения) и вот тогда...

Началось все вполне невинно. Тихим, погожим летним вечером к Ковалям (папа, мама, сын, дочка и три собаки) пришел в гости их сосед, Джонс. Пока Маргарет собирала на стол, мужчины сидели на веранде и меланхолично наблюдали за играющими в саду детьми.

– Если бы ты знал, Алекс, как я тебе завидую! Впору уже лечиться. Нет, ты не перебивай, я давно собирался тебе сказать. В наше, пожалуй самое тяжелое, из всех, что приходилось переживать человечеству время, когда даже деревья начинают нервничать, твоя семья – это... это... Ты знаешь, я не любитель красивых фраз, но ты действительно островок спокойствия и благополучия в нашем сошедшем с ума мире. Я счастлив и горд тем, что знаком с тобой и твоей семьей.

– Ну-ну, Майкл! Все не так плохо. И потом, ты же говорил, что последняя установка твоего психолога на предельную откровенность не помогла. Не надо таких высоких слов.

– А, что ты понимаешь! Твои вечные рассуждения о психологах и их лечении... – Голос Джонса дрогнул и Алекс Коваль с ужасом понял, что его сосед на грани истерики. – Ты так легко говоришь об этом, как будто уверен, что тебе это не грозит! Ты так живешь, вы с Маргарет так счастливы... А твои дети?! Хоть бы раз они учинили какую-нибудь пакость, как положено всем детям! Отличники, чтоб их! Даже собаки у вас не кусаются! Ни суицидов, ни алкоголизма, ни наркотиков, ни беспорядочных связей... Я не могу! Ты как бельмо на глазу у всей улицы! Не может быть, нельзя, чтоб человек был так счастлив! И не минуту, не один день, а всю жизнь!!! Сволочь! Я же помню тебя, ты был таким же как все! Ты рыдал у меня в доме еще пять лет назад, когда вы с Маргарет были на грани развода! Как ты стал таким счастливым?! Отвечай, как?!

Лицо Майкла было страшно. Горящие ненавистью глаза, перекошенный судорогой рот...

– Бедный, как же тебе плохо, – с неподдельным сочувствием сказал Коваль. И страшное лицо обмякло, исчезли жесткие черты доведенного до отчаяния кондотьера, затрясся подбородок – Джонс разрыдался...

К разговору вернулись только после обеда. Маргарет за последние пять лет стала отменной кулинаркой. В кабинете, разглядывая великолепные цветные стереодинамофотографии видов Земли, Майкл вновь начал допытываться у Коваля:

– Ну почему ты такой везучий? Слушай, – в темных глазах вдруг сверкнул огонек догадки, – это никак не связано с твоими ностальгическими полетами, а?

Алекс замялся. Человеком он был добрым, а счастье сделало его еще и очень отзывчивым. Жалость и сочувствие к соседу, желание помочь шли от самого сердца и Алекс сдался.

– Только ты учти, я Маргарет и детям обещал, что никому не скажу. Понимаешь...

Через неделю в кабинет к руководителю Департамента Психологии ворвался начальник группы статистики. Данные были настолько потрясающими, что ситуацию решено было разведать на месте.

Все подтвердилось.

На последовавшем совещании и было принято историческое решение:

– Ну что ж, коллеги, мы обсуждали ситуацию в течение трех дней и, кажется, пришли, наконец, к решению. Позвольте подвести итоги.

Итак, две недели назад в городе Лебед, что на западном побережье, было отмечено резкое уменьшение обращений к психологам и улучшение общей психологической обстановки в целом. Изучение на месте подтвердило данные факты. Путем социоретроспективных расчетов было выявлено, что эпицентром обсуждаемых событий является семья некого Коваля, строителя-монтажника. Данные исследований вы можете видеть на экранах, – председатель выдержал паузу, дожидаясь пока все собравшиеся ознакомятся с приведенными графиками и таблицами. – Мы всегда знали, что любая девиация источником своим имеет детство, но даже предположить не могли, что эффективное вмешательство может иметь столь нестандартную точку приложения. Поэтому...

– Коллеги, одумайтесь! С войной знакомы все развитые планеты, везде и всюду она признана неотъемлемой частью цивилизации, но это... Да нас же объявят дикарями, нас не пустят ни в одну современную планетную систему... Мы... Дети! Милые, кроткие, беззащитные существа, так зависящие от нас, так нам доверяющие...

– Не только дети, профессор, не только... – председатель облизнулся, вспоминая вчерашний пирог. Со дня свадьбы Эдит не готовила ничего подобного. Решение было принято.

Профессор ошибался. Опыт психологов с Санта-Каролины подхватили все планетные системы и в постоянно обновляющейся Всегалактической Энциклопедии есть лишь две статьи, содержание которых не меняется вот уже в течении нескольких сотен лет.