Странно как-то он меня везет. Развилка, еще одна развилка... направо, налево, снова направо – почти круг. Зайчик, следы путаешь, таишься-скрываешься – а зачем? Нет, я понимаю, конечно, в нашем русскоязычном бдсм-пространстве все всех знают, все со всеми спали / экшены устраивали. Промискуитет, приводящий к тому, что даже виртуал вирутала – это все равно, что фамилия, имя, номер паспорта и место жительства. Так чего прятаться? К тому же я тебе сразу сказала, что у меня топографический кретинизм, я не то, что дорогу к тебе не запомню, хорошо будет, если ты меня до моего дома по моим указаниям довезти сумеешь. Я тебе сказала, а ты мне не веришь. Катаешь вот по ночной Москве, фонарями в лицо слепишь. Нехорошо партнеру не верить, очень нехорошо, чревато даже. Господи, как же душно у тебя в машине!

Какие объезды, какие объезды?! Это ты мою недовольную физиономию в зеркальце увидел и объяснять кинулся? Зачем стараться, выдумывать что-то зачем? Я ж не против твоих шпионских игр, зайчик ты мой... Я ж понимаю, случайный партнер, случайное знакомство, спонтанное решение, а на лице у меня что я белая и пушистая не написано. У меня на лице сейчас написано, что мне жарко и душно. Что ж так плохо кондиционер работает-то? Хоть и не смотри на себя. И так – не красавица, а уж теперь – красная вся, нос блестит... И почему так? В душе, там, где я – настоящая, там, где я не соглашаюсь на экшен с постучавшим, на ночь глядя, в аську незнакомцем, там, где я тихо еду с работы домой, к своей девочке, своему солнышку, там, в душе, где мне хватает любви – там я вся такая тоненькая, вся такая хрупкокостно-большеглазая... Умные и чуткие глаза с нежного подросткового личика... и нос не блестит. Никогда, даже если жарко.

Приехали, наконец. Не надо на мою нервную улыбочку коситься довольно. Я не боюсь, это меня укачало просто. Ох, как укачало все же – ноги подгибаются. Сейчас бы посидеть на пожухлой травке газончика, подышать спокойно, а не переться в гулкий подъезд блочной многоэтажки. Ноги подгибаются, съехать бы по стене лифта прямо на серый пол, головой к стенке откинуться и никуда не выходить. Будет местная достопримечательность – лифтовое привидение, городской фольклор. Не хочу я! Выходить не хочу, по раздолбанной плитке площадки идти не хочу, останавливаться около двери не хочу, ждать, пока ты вытащишь ключи и, скрипя, будешь открывать четыре навороченных замка в сносящейся с петель одним хорошим ударом двери – тоже не хочу. Вот только домой я тоже не хочу... Домой, к любви, теплу и уюту... Но нет во мне покоя, и я стою, жду пока ты откроешь свои замки, Синяя Борода...

20.40. Давай поболтаем?:)

20.43. О чем? И вообще – ты кто?

20.47. Извини, к телефону отходил. Я – Синяя Борода.

20.48. О бракоразводных законах говорить не буду.

20.49. А о наказаниях для слишком любопытных девушек будешь?

20.51. Зачем о наказаниях разговаривать? Их делать надо, чего треп разводить на пустом месте?

20.52. И не боишься?

20.53. Неа. Сил уже нет. Работа достала.

20.54. А ты где работаешь? Хочешь, приеду как рыцарь на белом коне и увезу тебя от злой ведьмы в хорошее место?

20.55. Хочу. Только я еще и спать хочу.

20.55. Адрес давай. Поспать – дадим обязательно, что я – зверь какой?

20. 56. *разочарованно* Что, совсем не зверь?

20.57. *облизывая клыки* Совсем. Ты как – косы спускать будешь или надо за веревочку потянуть?

20.59. Косы. На кнопку у проходной нажмешь – будут тебе косы.

Сказочник... Раумпштихель, спусти косоньки... И послал царь сыновей за молодильным яблоком... Двое старших, как положено, в кабаке зависли, а вот младшего понесло... И что его гнало, чего ему за водкой сладкой не сиделось? Что меня гонит? От тепла, от моей солнышки, от нежности пронизывающей? Азарт охотничий, риск настоящий? Тоска... все тоска...

Сок слишком сладкий, кофе невкусный, а эту порнушку я уже видела. Ну да, ну да – вот тебе и косы... Это тебе не сказка, это тебе настоящее, стопроцентное немецкое садомазопорно – тут по косам вверх не ползут, тут их скобками по прядкам к стенке, и бритвой – шарах-шарах... Меня пугают, а мне не страшно... Поздно уже, давай к делу. Нет, на ночь я у тебя не останусь. Меня дома ждут. Ох, девочка моя, как же я тебя сейчас люблю, как же я к тебе сейчас хочу – вот от этого дивана, от этой кучи девайсов – к тебе. Под бок, чтоб нежность и страсть, горло выгибающая... Там хорошо, где нас нет.

А я есть сейчас и здесь. Лежу, руки верчу, чтоб поудобнее, и думаю – когда же я перестала стесняться раздеваться? Что происходит? Как от сладкого ужаса первых разов, от стыда мучительного – «Он же все видит!!» – до сейчасшней тоски? Я даже бояться рада – лишь бы не тосковать...

Ох, нет... нет... нет... не хочу. Не хочу! Не хочу!!! Я же спиной слышу, спинным мозгом вдруг понимаю – ты же не умеешь. Ты новичок зеленый, безмозглый и бесстрашный от этого. Ты же рассказов начитался, ты же сейчас начнешь аккурат по позвоночнику садить, ты же дыхания моего не слышишь – а когда приходится тяжелый удар поперек дыхания... ты еще не вдохнул, и выдохнуть не можешь, и в кашле заходишься, а тебе еще и еще, выталкивая последний воздух из легких, рассаживая темноту каждым ударом, боль и удушье… Все-е-е-е!! Это последний раз!! Если сейчас живой выберусь – больше никаких рисковых походов, больше ничего – тише воды, ниже травы, сплошной БРД и благолепие! Не буду больше, только не подходи ко мне!!!

Обманулась. Знает. Умеет. Ох, как же напугалась... сердце колотится. Все, расслабились и начинаем тосковать по новой. Разогрев – хороший разогрев, грамотный – только не возьмет меня сейчас такой. Это я полгода назад мурлыкала, это мне полгода назад тепло было – когда все оно в новинку, когда и страх, и стыд, и радость. Ведь кружилась же голова тогда, помнишь? От понимания и доверия, от ласки такой – розгами, флогером, тоузом, тростью... Нет и не было ласк слаще. А сейчас... хороший разогрев, грамотный мальчик... тепло и расслабляет... И подхватил Иван-царевич красну-девицу на Серого Волка и повез к батюшке. И за грудь щупал все то время, пока на Волке скакали. И пищала красна-девица заученно. Не будешь пищать – щупать перестанут. А я пищать не буду, и не надейся. От разогрева пищать?! Вот страшно мне было сейчас, когда ты ко мне подходил – это да. А больно? Ты что, издеваешься?! Или у тебя уже руки заболели?

А-а-а-х!!! А вот это уже настоящая пляска пошла. Ну что же, потанцуем. Только танцевать я хочу самозабвенно – чтоб себя забыть. Боли хочу и нежности. И любви. Тоска наша, извечная, неизбывная... всего-всего и можно без хлеба. В конце концов, именно за этим я сюда и пришла! Так что хватит халтурничать, переходи к делу!

Анестезия тоской. Это трость уже… после флогера и плети, ну-ну... Я покричу, покричу, не дергайся так. Только мне не до такой степени больно, чтобы я про свою тоску забыла. Так что придется тебе еще поработать, зайчик. А чтоб тебе не скучно было, я тебе не скажу, как мне больно. Я тебя дразнить буду – и плевать, что каждая острота в крик срывается. Ты хороший – вдох/выдох, вдох-выдох, дышим глубоко, сознания не теряем – ты хороший, ты мне фиксацию дал хорошую, можно расслабиться и не контролировать свои движения, стремясь сохранить неподвижность...

И увидел Синяя Борода кровь на ключе и отвел старшую сестру в запретную комнату. И отрубил ей там голову. Что же ты так пугаешься струйки крови, Синяя Борода? Мне мало, я еще хочу... Что мне надо – боль ли, любовь ли? Но надо... надо нестерпимо... «Лучше в масле кипеть, на Голгофе скрипеть, чем терпеть это, Господи Боже! » ...хочу вот как сейчас, когда я уже не различаю девайсов, когда весь смысл существования свелся к боли – не обжигающей, не растекающейся – просто к боли. Без особых отличительных признаков. Потому что пока так сильно больно – есть смысл. Поэтому убери мне волосы от лица – они лезут, потные, в рот и мешают чувствовать боль, и не лезь с криками: «Здесь уже кожи нет! Прекращаем», – все там нормально с кожей, содрался очередной прыщик, только и всего, и бей! Бей, еще, сильнее – плетью, тоузом, снова тростью – я непробиваемая, бей! Бей, бей, бей... дай мне возможность орать в подушку – чтобы сорвать голос, дай мне возможность метаться и напрягаться так, чтобы потом болели мышцы рук... какой же полноценный экшен без этого? Пусть будет больно – не как наслаждение, не как наказание, не как оргазм – а просто больно. Чтоб поддерживать эту пелену перед глазами – я уже не мыслю себе жизни в иных условиях... только, пожалуйста, дай передохнуть – чуть-чуть, 5 минут – иначе я потеряю сознание, не смогу дышать... А за отдых я, так и быть, выдам тебе еще пару гадостей. Чтоб потом вновь орать под тростью, а как иначе?

Из тебя выйдет хороший верхний, барон. Очень хороший. Ты отказываешься уноситься вместе со мной, ты говоришь – еще двадцать ударов, и все. И не твоя вина, что я больше не могу терпеть все это, что я доползла-таки до сердечного приступа, испугалась сердцебиения и темноты в открытых глазах... Страх смерти – я его ненавижу. Но я ломаюсь уже на седьмом ударе, я больше не могу. Сознание просит еще, сознание скандалит, я только-только прикрылась болью от тоски – но больше не могу... Все. Хватит. Странно, что ты услышал такой тихий возглас, горло я себе все же сорвала. Ты услышал, ты – очень хороший верхний, надо будет тебя в аське порекомендовать.

Больно?! Ты издеваешься, сказочник?! Разве это больно?! Разве можно сравнивать боль физическую – и душевную? Но этого я тебе уже не говорю. Ты старался, ты молодец, ты заботливый – разве могу я тебя разочаровать?

Я рада, что тебе понравилось. Мне тоже... ничего было... Первый раз у тебя такое? Спасибо, спасибо, это ты молодец.

А ты не боишься, Синяя борода, что поймаю тебя на слове? Помнишь, как в сказках? Что там отвечали ведьмы и чудовища на предложение просить, что хочешь? Не боишься, сказочник? Не боишься, что позвоню я сейчас своей девочке, что извинюсь перед моим солнышком и попрошу не волноваться... и останусь у тебя… и возьму то, что ты так неосмотрительно мне предложил? То, что имеешь, но о чем еще не знаешь?

В глаза мне смотри! Я знаю, что страшно. Отдашь? Не пожалеешь, не испугаешься, не будешь угрызаться совестью? Или – как все – пойдешь на попятный? Порядочные все, об ответственности думают... Шли бы вы все лесом... сказочным... со своей порядочностью. Ну, неужели мы бы с моей лапушкой не вырастили бы, не подняли бы... сами, без тебя... Ты и не узнаешь никогда, тебе и думать не надо будет... Это сказки все без возраста, а мне уже тридцать скоро. Не нужен мне муж, и семья у меня есть – лучше не надо... а нужно мне то, что имеешь, но о чем не знаешь... Ах, как же от тоски больно, ах, как мстит природа тем, кто против ее воли идет... Ты хороший экшен провел, Синяя Борода... ты даже больно мне сделал... Ну, что? Отдашь?