-
  Приложитесь в пределах

                                                        Перевод с английского Вовчика

	Маргарет Симпсон пошла вниз по узкой дорожке.
	Пошарив в своей сумке, она извлекла газету, которая привела ее сюда. В ней было напечатано небольшое объявление: "Дисциплинарные прутья, пригодные для всех детей. Продаются у TH Грэй, 20, Нью Роад, Тинсли".
	После долгой, почти в час, поездки через весь город, она прибыла на Нью Роад. Но здесь не было видно ни одного магазина, это была тихая улица жилого района с небольшими домиками. Маргарет была близка к тому, чтобы удалиться, но в конце концов решила все-таки пройти до конца улицы.
	При достижении дома номер 20 она обнаружила, что он был переделан из жилого коттеджа в офисный. Здесь располагались, судя по табличкам, офис известного архитектора, офис какого-то страхового агента, а последняя табличка сообщала: "TH Грэй. Поставки". Это было все.
	Маргарет нажала кнопку селектора.
	— Алло? — спросил голос.
	— Это то место, где... продают школьные прутья?
	— Да, на самом деле, — отвечал голос, — пожалуйста, входите.
	Бузз! Дверь открылась и Маргарет вошла в здание.
	На двери "TH Грэй" висела медная пластина с наименованием. За дверью стоял владелец голоса. Он был довольно старым — около шестидесяти лет. Маргарет подумала, что с таким типом людей она где-то уже сталкивалась...
	— Мистер Грэй?
	— Да, это я.
	— Моя фамилия Симпсон... — начала женщина и запнулась.
	— Я понимаю вас, — мистер Грэй мягко прервал ее. — Если вы подождете секунду, подойдет моя жена. Я обычно имею дело с папочками, а она — с мамочками.
	Как только он закончил говорить, появилась дама примерно того же возраста. Она шла из глубины магазина.
	— Вы хотели бы купить постоянный прут? Идите со мной, пожалуйста.
	Дама провела Маргарет через дверь и по нескольким ступенькам ввела во вторую комнату. Она была увешана полками, каждая из которых в свою очередь содержала тонкие, длинные прямоугольные ящики. Стол и пара стульев были единственной мебелью в комнате.
	— Итак, дорогая, вам для мальчика или для девочки?
	— Для моей дочери, Лоры.
	— Хорошо. Насколько взрослая ваша Лора?
	— Ей одиннадцать лет.
	— Хорошо. Вы ее уже порете в данное время?
	— Просто шлепаю рукой, — заторопилась оправдаться Маргарет. — Я ее кладу через колено и шлепаю, но... но в этом возрасте ей нужна более хорошая дисциплина, правда?
	— Да, — промолвила миссис Грэй. — Хорошо. Я думаю, вам подойдет модель "прут идеальный". Вы собираетесь использовать его сами?
	— Да.
	— Это хорошо. Я всегда считала, что девочек должна пороть мама. Они обычно смущены, когда их порет папа. В общем, приведите ее куда-нибудь в хорошее место, где вы останетесь вдвоем, в ее или вашу спальню... Теперь позвольте мне прикинуть... одиннадцать лет, хмммм... Я думаю, тип прута для младших школьников будет самым подходящим для вашей Лоры.
	Миссис Грэй перешла к полкам и после некоторого поиска сняла один из зеленых ящиков. Когда она открыла его на столе, внутри оказалась синяя ткань, в которую и был завернут прут. Женщина взяла его в руки и предложила посмотреть Маргарет.
	Та была удивлена, насколько невзрачным был прут. Это была чрезвычайно светлая, в три фута длиной, тонкая желтая полоска с традиционным сгибом на конце. Маргарет засомневалась, что этим можно по-настоящему наказать.
	— И сколько один такой? — спросила она.
	— Десять фунтов, — ответила пожилая дама.
	— Десять фунтов? — голос Маргарет звучал недоверчиво. — Да я могла бы купить целый мешок таких прутьев в каком-нибудь саду!
	Миссис Трэй оставалась безмятежной.
	— Видите ли, моя дорогая, —терпеливо объяснила она, — те прутья будут не такими. Они будут жесткими, негнущимися, ими можно разорвать зад вашей дочери на ремни. А вот этот прут, — она снова взяла свой товар, — из ротанга. Он очень больно жалит, но это и все. Смотрите, как он гибок, — она взяла руками за концы прута и согнула его почти вдвое.
	Маргарет опомнилась. Она не хотела нанести ущерба попе своей Лоры. Боль и временное жжение — вот и все, чего она хотела добиться.
	— И все же... Это только для младших школьников, — возразила она. — Моя дочь достаточно взрослая... Может быть, что-то потяжелее?
	Миссис Грэй энергично потрясла головой.
	— Нет, дорогая. Я никогда не рекомендую толстые прутья даже для очень непокорных подростков. Толстые прутья нужны только для наказания взрослых, если они в этом нуждаются...
	Маргарет сжалась.
	— Не беспокойтесь, — продолжала хозяйка, — он не сломается. И он действительно бьет очень больно. Это самая подходящая вещь для мам, чтобы дочери их слушались. Может быть, вам нужна небольшая демонстрация?:
	— Извините...
	— Я обычно предлагаю мамочкам, чтобы они сами, прежде чем взяли прут домой, попробовали его. Тогда они хорошо понимают, какая это жесткая принадлежность, которую можно использовать правильно, а можно — совершенно неправильно.
	Маргарет была не готова, но внезапно ей подумалось, что это действительно честно — чтобы знать, что почувствует Лора, она должна пройти через это сама. Маргарет почувствовала, что глубоко краснеет. Дама обратила внимание ее затруднение.
	— Идите сюда, дорогая, не стесняйтесь. Все мы имели наши зады выпоротыми, правда? Снимите плащ и наклонитесь через спинку одного из тех стульев... Как хорошая девушка.
	Ее голос был таким успокаивающим, что Маргарет, едва поняв, что происходит, подчинилась. Она почувствовала, как миссис Грэй задирает ее юбку и как морщинистые руки берутся за пояс ее трусиков.
	— О, нет! Я не шлепаю Лору по голому заду.
	— Дорогая! Надо непременно начинать делать это! Важно, когда вы порете девочку, видеть штрихи на ее ягодицах. Иначе можно переборщить.
	И она сдернула белые трусики Маргарет вплоть до бедер.
	— Вы получали прутом в школе?
	Маргарет кивнула, и казалось, годы прокрутились обратно, как в кино. Вдруг она увидела себя в возрасте дочери, слушающей бой черных часов на стене кабинета директрисы миссис Эванс. Она вспомнила ужасное чувство в области желудка, возникающее, когда директриса вытаскивала раздвоенный ремень из шкафа. Она вспомнила стыд той ситуации, что ее имя записано в книге наказаний...
	— Как ваше имя, дорогая? — спросила миссис Грэй.
	— Маргарет.
	— Хорошо, Маргарет, я собираюсь дать вам четыре удара прутом. Это среднее количество для среднего нарушения небольшой девочки. Первые удары я буду наносить по заду, а последний — несколько ниже попы, по верхам ваших бедер. Запоминаете?
	— Да.
	Безо всякого предупреждения Маргарет услышала "с-с-с" прута. В следующий момент боль хлестнула через центр ее ягодиц. Она взвизгнула и обнаружила слезы на лице. Они горячо сочились из глаз.
	Миссис Грэй была спокойна.
	— Я обычно говорю всем мамам, чтобы они подождали пять-десять секунд между ударами. Это путь продлить наказание, чтобы ребенок имел время подумать о проступке.
	"С-с-с". Другой удар.
	— Аааааа!
	— Что ж, вы имеете привлекательный зад, моя дорогая. — послышался сзади голос миссис Грэй. — Я всегда считала, что девочек легче сечь, чем мальчиков. Они лучше наполнены в этом месте... Мальчики — кожа и кости, да и попасть можно не туда...
	"С-с-с". Удар!
	Маргарет захныкала, подобно побитому щенку. Она больше не сомневалась в способности этого прута достойно покарать ее дочь. Ожидание, ожидание удара — вот что было ужасным.
	"С-с-с". Удар! Удар на очень низком уровне. Рубец вздулся на самом верху женских бедер.
	— Вставайте. Надевайте ваши трусики, Маргарет.
	Женщина подчинилась, морщась при соприкосновениях ткани трусов с рубцами на ягодицах.
	Миссис Грэй предложила ей кусок ткани — вытереть глаза.
	— Ну как, больно?
	— Конечно, больно, — обиженно протянула Маргарет.
	— Вот и хорошо. Я гарантирую, ваша Лора не будет больше непослушной девушкой. Она должна быть наказана сегодня вечером?
	— Да.
	— Хорошо, выпорите ее легко. Сделайте просто три штриха, но предупредите, что следующий раз она получит шесть раз.
	Миссис Грэй положила прут обратно в ящик и начала завертывать его.
	— Кстати, — сказала она, не оборачиваясь, — лучше возьмите два прута, моя дорогая. Девочка может испортить или похитить один, а пороть чем-то надо... Вам завернуть два?
	— Давайте.
	Маргарет уже нащупывала кошелек.
                * * *
	Лора переместилась. Ей было неудобно. Она сидела в пижаме на крае кровати, все еще прикладывая к глазам платок. Наказание было быстрым и искусно выполненным. Раньше наказание означало тепло материнских колен и шлепки рукой. Теперь запомнилась только жесткая обратная сторона стула и язвительные ласки ротанга. И боль, боль! — беспредельная боль.
	Девочка встала и приспустила обратную сторону брюк от пижамы. Ее пальцы нащупали гладкий голый зад, и посреди него — три горячих, параллельных рубца с пробелами. Она уже в который раз удивилась: как это ее мама вдруг стала таким экспертом по порке прутом?