«Что вы скажете об этом?» — подвел итог судья. В моих ушах стоял звон. «Я виновна, ваша честь», — послышался мой собственный голос откуда-то далеко. Это не было сном. Это было реальностью. Почему я докатилась до всего этого?...

«Благодарю вас, — сказал судья. — Суд принимает ваше заявление и находит вас виновной. Вы тем самым приговариваетесь к шести неделям рабства или к штрафу в тысячу пятьсот долларов». Молоток ударил по столу с ужасающей неотвратимостью.

Я посмотрела робко на своего мужа и попыталась улыбнуться. «Мы уплатим, — сказала я тихо и нерешительно. — Я потом отдавм тебе эти деньги из своих, Джим». — «Никакого штрафа, ваша честь, — сказал Джим, — я, конечно, прощу ее даже за измену, но мне надоели ее выходки. Она раздражает окружающих постоянно. Из-за нее срывается работа, она до полуночи сидит в барах... Я думаю, ей лучше побывать в рабстве на этот раз, или она никогда не узнает, как себя надо вести...» Почему он сделал это? Раньше он никогда не предавал меня — даже когда я пришла из постели другого мужчины. Я тогда раскаялась, сообщила, как гадок его соперник — и муж меня простил...

«Тогда это будет рабство, — сказал судья. — Если откровенно, то я согласен, что вы заслужили каждую его минуту, леди...»

«Ты что, собираешься оставить меня на шесть недель на матрасе какого-нибудь лысого маньяка? — попробовала я разжалобить мужа. — Не делай этого со мной, Джим».

«Но в конце концов, — сказал он. — Я у тебя не единственный мужчина. После наказания ты больше будешь меня ценить... В конце концов, это всего шесть недель. И это для твоей собственной пользы».

Я почувствовала прикосновение кожаного с железными застежками ошейника к моей шее, мое сознание затоплялось чувством ужаса и стыда. Я захныкала.

«Скажите до свидания вашему мужу и следуйте за судебным исполнителем», — приказал судья.

Я посмотрела на Джима и слезы показались в моих глазах: «Я так огорчена...»

Он кивнул и отвернулся прочь. Я поплелась за судебным исполнителем, пристегнувшим к ошейнику поводок и взявшим его в руку. Я подумала, что придется теперь прислуживать кому-то целых полтора месяца. Ну да ладно, я тайком от мужа иногда играла на прежней работе в сексуальные игры с подчинением...

Мы прошли в небольшую боковую комнату, но встретили там женщину, одетую с ног до головы в черную кожу.

«Вот ваша новая рабыня, — сказал женщине судебный исполнитель. — Оплатите полторы тысячи клерку и возвратите ее в сравнительно хорошем состоянии через шесть недель».

Женщина? Мне предстоит быть рабыней женщины? Я захныкала. Я не хотела быть беспомощной в руках этой... красивой... но женщины!

«Непослушная рабыня, — промурлыкала, наслаждаясь, моя новая госпожа. — Ты подумала, что какой-то мужчина должен утащить тебя и трахать все время наказания? Нет, это буду я, так что шести недель сплошного секса у тебя не будет... Будут шесть неделю изнурительного труда. Ты мне обойдешься в полторы тысячи. За это ты вычистишь мне каждый миллиметр моего двухэтажного дома. Я буду драть тебя хлыстом до визга за лень или за любой плохой поступок. А за прилежание ты получишь сперва награду, а потом — снова хлыст, чтобы жизнь не казалась медом. Пошли!»

Я тихо застонала, а она, гортанно посмеиваясь, повернулась и потянула за поводок. Я сопровождала ее, более послушная, чем любая собака. Я ждала, пока она уплатила клерку, вертя шеей в новом ошейнике рабыни. Я чувствовала стыд. И страх. И страсть.