У Дэрлы начали дрожать руки; она рассматривала старый деревянный пол, только бы избежать пристального ледяного взгляда двух инспектрис, стоящих перед ней и ее подругой, которую тоже должны были наказать. Маленькие пуговки ее школьной формы никак не хотели слушаться, а она изо всех сил пыталась сохранить достоинство и не выказать страха, который владел ею.

– Ну, живее раздевайтесь, а не то хуже будет! – скомандовала разгневанная мисс Финч, более крупная из двух женщин, которая, помимо своих обязанностей инспектрисы в этом суровом заведении, занималась с девушками физкультурой.

Пуговицы наконец поддались; лицо Дэрлы вспыхнуло, когда из-под расстегнутого светло-голубого платья показались ее маленькие белые грудки, прикрытые лишь тонкой сорочкой, сквозь которую, к огорчению девушки, просвечивали тугие коричневые соски. И вот последние пуговицы расстегнуты, платье голубым комком упало на твердый деревянный пол, и Дэрла всей кожей ощутила, как холодно в этой просторной, без мебели, комнате. В носу защипало, хотя она отчаянно старалась скрыть слезы.

Джен, старшая и более крепкая, сделала то же, что и Дэрла, и скоро ее платье мягко опустилось к лодыжкам. Шестнадцатилетняя девушка стояла уставившись в пол, ее гибкое тело, как и у Дэрлы, было прикрыто лишь тонкой облегающей сорочкой и легкими белыми трусиками, которые тоже были частью школьной формы.

– Пожалуйста, я больше не буду, – запинаясь, пролепетала несчастная полуобнаженная девушка.

– Надо думать. Вам полагается наказание, и сейчас вы его получите. Подойдите-ка сюда, обе, – прошипела мисс Финч и приготовила грубые пеньковые веревки, которые прятала за спиной.

С трудом проглотив комок в горле, Дэрла выполнила приказание и шагнула следом за Джен, ее щеки вспыхнули, когда она ощутила на своем юном теле пристальный ледяной взгляд инспектрисы.

– Протяните руки, – приказала мисс Финч.

Девушки молчали, пока женщины привычными движениями обматывали веревки вокруг их тонких запястий. Каждая невольно поморщилась, когда грубая пенька врезалась в тело, натирая нежную кожу. Наконец узлы туго затянули, оставив четырехфутовые концы веревок, за которые девушек можно было вести или привязывать.

– А теперь вперед. Посмотрим, придется ли вам по вкусу березовая каша, – скомандовала мисс Финч, крепко сжимая веревки, за которые она держала девушек.

У Дэрлы перехватило дыхание, когда ее потащили вперед за связанные руки. Она знала, что ее могут высечь за тайное бегство из дортуара, но тогда ее это не слишком заботило. Теперь же, когда перед ней открылась дверь Комнаты Наказаний, ей так сильно захотелось исчезнуть отсюда, словно от этого зависела жизнь.

Мисс Финч подвела ее к старому столбу. Дэрла закусила дрожащие губы, когда инспектриса привязала ее за руки лицом к нему и убедилась, что узел удержит полуодетую девушку, пока та ждет своей очереди.

Шестнадцатилетней Джен предстояло быть первой. Ее подвели к так называемому Старому Пони. Приспособление это было сделано из тяжелых деревянных брусьев и могло бы удержать даже лошадь, а не то что юную девушку, совершенно беспомощную, в то время, как попка ее была очень удобно расположена для ударов любым орудием наказания.

У Джен вырвался испуганный стон, когда ее руки вытянули вперед, так, что голый живот коснулся тяжелой перекладины, но мисс Стюард быстро закончила эту часть приготовлений, привязав веревки к массивному стальному кольцу, специально для этого предназначенному.

Дэрла с комком в горле пристально смотрела через плечо на унизительную подготовку к наказанию. От ее взгляда не укрылось старое деревянное ведро с рассолом, из которого торчали два пучка розог – в каждом по дюжине длинных – около 36 дюймов (90 см) в длину – и тонких березовых прутьев. Размоченные розги не переломятся во время энергичного применения, а голой попе будет еще больнее.

– По...пожалуйста... мы... мы ведь только пошутили, – заикаясь, пробормотала Джен, когда поверх ее спины затянули толстый кожаный ремень, который сразу лишил ее возможности ерзать во время приближающегося сурового наказания и заставил ее круглый зад еще больше выпятиться и стать еще беззащитнее, чем она могла ожидать.

– Помолчи, ты, маленькая шлюшка! Нас не интересует твоя болтовня. Ты попалась и теперь получишь за это, – отрезала мисс Стюард, подходя сзади к привязанной девушке, – и я думаю, тебе это только на пользу. А вот это – без надобности.

Небрежный шлепок, и свободные хлопчатобумажные трусики Джен соскользнули вниз по бедрам и гладким ножкам. Девушка осталась в одной сорочке.

Джен вскрикнула, когда ее самые интимные местечки оказались выставлены напоказ, но мисс Стюард только рассмеялась в ответ:

– Нас не интересует, что у тебя там, ты, маленькая шлюшка, – сказала она, застегивая толстые кожаные ремни, охватившие икры девушки, так, что та оказалась совсем беспомощной.

– Пожалуйста, мисс! Ведь я извинилась, мы так сожалеем об этом, – пролепетала Джен, когда ее наконец закончили привязывать.

– Ну, вы будете сожалеть еще больше, – посмеиваясь, сказала инспектриса, осматривая приподнятые ягодицы Джен, полностью открытые для розог.

– Думаю, ей не помешает освежиться, – сказала мисс Финч с нехорошей улыбкой.

– Что ж, освежим, – ответила мисс Стюард, извлекая из ведра с рассолом большую губку и выжимая ее на бледную попку Джен. У девушки перехватило дыхание, когда холодные тонкие струйки начали затекать между ее полушарий и ног. Инспектриса провела губкой по ягодицам и бедрам Джен, проследив, чтобы вся их поверхность сделалась прохладной и влажной. От холода соски девушки затвердели и выступили под тонкой сорочкой.

– Шестьдесят розог, – объявила мисс Стюард, шагнула к ведру и показала Джен пучок страшных прутьев, держа их так, чтобы соленая вода стекала с покрытых почками концов, – это будет тебе хороший урок.

– П...пожалуйста, мэм, я... я так боюсь! Пожалуйста, не порите меня! Пожалуйста! – в ужасе умоляла полуобнаженная девушка.

– Слишком поздно, ты, маленькая шлюшка, – сказала мисс Финч.

Две инспектрисы с розгами подошли с двух сторон к привязанному подростку, и наблюдавшая за ними Дэрла увидела, как они примерились и расположились так, чтобы каждая могла орудовать тонкими прутьями в полную силу.

– Мисс Мак-Эллистер, вы нарушили правила нашего заведения, – начала мисс Финч, пристально глядя на голые мокрые ягодицы, так нелепо выставленные перед ней, – вам полагается порка, крепкая порка. Вы получите 60 ударов. Пусть наказание свершится!

Мисс Стюард первая взмахнула розгами, двенадцать прутьев просвистели в холодном воздухе комнаты и приземлились на чистую белую кожу девушки, словно пчелиный рой. Лицо подростка на секунду застыло в изумлении. Прутья мисс Финч отстали лишь на несколько мгновений, затем вновь опустились розги мисс Стюард, и опять сразу следом за ними – прутья мисс Финч. Девушка начала вскрикивать, затем крики ее слились в долгий пронзительный вопль. Он заполнил весь воздух, затопил все вокруг. Но удары продолжали сыпаться с той же скоростью и силой. При виде подруги, бьющейся, как обезумевшее животное, Дэрла почувствовала спазмы в кишечнике, ведь то же самое ждало и ее.

После первых двадцати ударов дамы прервались и внимательно осмотрели исполосованную и все еще дергающуюся попку несчастной девушки, затем вернулись на свои места и всыпали ей вторую порцию, стегая, вроде бы, даже сильнее, чем в первый раз.

Джен казалось, что она сойдет с ума. Она выла и рвалась, как безумная, но не могла увернуться от розог, и они продолжали находить ее нагое тело. Ее лицо побагровело, изо рта и носа текло.

Дэрла чувствовала, что вот-вот упадет в обморок, глядя на муки своей подруги, но никак не могла оторвать взгляд от этой сцены.

Последние двадцать ударов инспектрисы нанесли не спеша, каждая выжидала пару секунд после того, как другая посылала своих покрытых почками слуг на их ужасное дело. При каждом ударе Джен пронзительно завывала, словно дух, не нашедший покоя. И тщетно пыталась вызволить руки, прикрученные прочной веревкой к Старому Пони. Она ухитрялась даже брыкаться, несмотря на державший ее толстый ремень.

По пылающим щекам Дэрлы катились слезы. Тем временем ревущую, визжащую, вконец измученную Джен отвязали и подвели к стоящей в углу старой деревянной колоде для порки. Ее уложили на это приспособление, привязали к нему и велели замолчать. Но она все извивалась в тщетных попытках успокоить жгучую боль от розог в израненной попке.

– Теперь и ты можешь прокатиться на Пони, – сказала мисс Финч, приближаясь к пятнадцатилетней Дэрле, которая заслужила в школе репутацию трудного подростка.

– Не-е-ет! Я не хочу! – простонала Дэрла. Девушка дрожала и упиралась в каменный пол ногами в одних чулках, но инспектриса неумолимо тащила ее за веревку.

– П…по-о-ожалуйста, – умоляла Дэрла, чувствуя, как ее бедра грубо прижимают к тяжелой деревянной перекладине, а руки вытягивают вперед и привязывают запястья к железному кольцу, так же, как были привязаны руки Джен.

– Ну, а пока ты катаешься на Пони, мы тебя высечем, – посмеиваясь, сказала инспектриса и так затянула ремень поверх тонкой спины девушки, что та чуть не задохнулась.

– Так, теперь эти трусики, – раздался голос инспектрисы. – Пора им в дорогу. Не возражаешь?

– Не-е-ет! – завопила Дэрла, когда холодные пальцы скользнули под ее тонкие трусики, спустились вдоль гладких бедер и ног – и последний жалкий покров упал на пол.

Икры девушки тоже пристегнули ремнями, и она заплакала от сознания бессилия.

– Это удержит тебя, маленькая шлюшка, – услышала она голос позади себя, тщетно пытаясь ослабить путы.

– Намочи-ка ей зад хорошенько. Похоже, она слишком разгорячилась, – сказала мисс Финч, зло ущипнув выпяченную попку девушки.

Дэрла тяжело задышала и сжала ягодицы, когда холодный рассол начал стекать по голой коже. Она вздрогнула от неожиданности и впилась зубами в губу, когда рука инспектрисы проникла между ее мягкими половинками, чтобы смочить каждый дюйм промежности.

– П…пожалуйста, мисс Финч… Пожа-а-алуйста, не секите меня, – лепетала перепуганная девушка, ее колотила дрожь от холодной воды.

– Господи! – выдохнула она, чувствуя, что страшная минута приближается.

– Он тебе сейчас не поможет, девочка, – усмехнулась мисс Финч, смахивая рассол с прутьев на беззащитную попку Дэрлы.

Приговор был оглашен, и Дэрла попыталась взять себя в руки, но ей так и не удалось приготовиться к боли, которую несла ей свирепая песня розог. Сначала девушка делала поистине героические усилия, чтобы молчать, но резкие взвизги прутьев заполнили все вокруг, и хорошенькая Дэрла не смогла больше сдерживаться, все ее чувства вырвались на свободу. И тогда она завопила, все громче и громче, она кричала, что вот-вот умрет, не вынеся этого.

Юное, сильное и стройное тело Дэрлы билось в путах, как и тело Джен, но и Дэрла была бессильна против Старого Пони. Снова и снова падали розги. От каждого удара на теле девушки выступали белые полоски, которые тут же вспыхивали красным, и Дэрлу пронзала резкая нестерпимая боль. Красивые ножки девушки судорожно дергались, она боролась, как тигренок, пытаясь вырваться, но толстые ремни держали крепко. Ее бедра вертелись и ударялись о тяжелый деревянный брус. Она получила сполна все 60 ударов, и ее пухлая попка сплошь покрылась рубцами – 720 пылающих полосок.

Это и продолжалось-то каких-нибудь три-четыре минуты, но Дэрле казалось, что розги обжигают ее целую вечность. И когда тяжелая деревянная дверь закрылась за девушками, все еще всхлипывающими и держащимися за ягодицы, и им разрешили одеться, обе они твердо решили никогда больше не делать ничего такого, что заставило бы их опять прокатиться на этом ужасающем Старом Пони.