Возвращение из командировки

Я вернулся из командировки... Моя любимая и молодая жена Ольга с порога мне заявила:

- Ты знаешь, что я на тебя злая? Я уже губки надула, имей в виду.

- Ты уехал и мне не позвонил, не написал. Я тут сижу одна...

- И никуда с друзьями не ездила? - наигранно удивился я.

- Ездила... - сказала она и сразу же поняла, что сказала лишнее и стала оправдываться: - ну я же одна, мне скучно, ты меня бросил одну...

- Ага... Значит, ты тут весело проводишь время, отдыхаешь культурно и еще предъявляешь претензии, что я тебе не звоню!?

- Да я и ездила-то всего один раз, - начала оправдываться она.

- Ты вообще... У тебя совесть есть? Оставил девушку одну...

- Я съел свою совесть с соплями в детстве, - сказал я свою стандартную для такого вопроса фразу.

- Ага, ты значит, свою совесть съел, а я что, виновата? Все, развод и девичья фамилия...

- Я тебе сейчас покажу девичью фамилию, - спокойным голосом пообещал я. - Давай иди на кухню, давай мне ужин, а потом я с тобой разберусь.

Ольга пошла на кухню, не зная, что за разборка тебе предстоит. Я переоделся, сходил в ванну, потом поел, потом пошел заниматься своими делами. Минут через 20 я позвал ее в комнату:

Она, не зная, зачем я ее зову, вбежала в комнату.

Я спокойно посмотрел на нее, на ее халатик и спросил:

- Ну так что? Ты наезжаешь на меня, что я тебе не звоню, а сама тут с друзьями развлекаешься? Где вы были?

- Да мы нигде не были... - начала оправдываться она.

- Я спрашиваю: где вы были, что делали? - повысил голос я.

Она кивнула. Я тебе тихим спокойным голосом скомандовал:

Она ее подала. Я открыл замок и из огромной сумки вытащил порядочный пучок длинных прутьев. Ольга удивленными глазами уставилась на них.

- Розги. Сейчас тебя ими пороть буду, - спокойно и буднично сказал я.

- А за что меня пороть-то? - завозмущалась Ольга. - Я и так тут одна сидела.

- Одна ты не сидела, - жестко заявил я. - Ты тут развлекалась в свое удовольствие. Сейчас за это рассчитаешься.

- Нет, я больше так делать не буду. Я буду тебя всегда дома ждать, -

немного подумав, Ольга добавила: - я постараюсь никуда не ходить.

- Опять постараешься, - вздохнул я. - Что-то стараешься-стараешься, а толку никакого. - И чуть потише, но более властным голосом я ей приказал:

- Игореш, ну прости меня, - жалобно сказала Оля.

- Выпорю - прощу, - сказал я и добавил: - Прощения попросить не можешь как следует. Кто же таким приказным тоном прощения просит?!

- Каким приказным? - она не знала, что делать. - Я ничего не приказываю, я просто прощения прошу.

- Еще бы ты мне что-то приказывала. Не умеешь совсем прощения просить. Кто ж так просит?

- Искренне... Чтобы сразу было видно, что раскаиваешься.

Она опустилась на колени, но не встала на них, а села на пятки.

- Я сказал: встают, а не садятся, - нравоучительным тоном сказал я.

Оля поднялась с пяток и стояла, уперев руки в бока.

- Прости... Я постараюсь в следующий раз вести себя хорошо...

- Конечно, будешь. Стоишь как попало, прощения не просишь... Снимай халат!

Она нехотя начала расстегиваться, потом распахнула халат и, немного помедлив, сняла его и бросила на диван.

она завела руки за спину, расстегнула застежку лифчика и сняла его. Я не смотрел на нее, перебирая розги и откладывая их по одной в сторону. Оля взялась руками за трусики и остановилась.

Она начала медленно стягивать их с себя, приподнимая колени и проводя трусики назад. Потом она опять села на колени, закрывая грудь руками.

- Ну, так, - я встал с дивана и подошел к ней. Сейчас я тебя накажу розгами. Будет очень больно. Если ты этого не хочешь, можешь отказаться, но тогда я тебе не друг. Тогда точно - развод и девичья фамилия. Если хочешь, чтобы мы были вместе - соглашайся. Потерпеть тебе, в принципе, нужно немного, зато потом все будет нормально. Минута тебе на размышления.

- Я согласна, - немного охрипшим голосом сразу ответила мне жена.

- Минута тебе все равно предоставляется. Посиди и помолчи. Может быть передумаешь, - я стал смотреть на часы. Она молча сидела на пятках.

- Минута истекла, - объявил я, - теперь запомни: я тебе назначаю 50 розог, но ты можешь прервать наказание, если скажешь слово "космос". Все остальные слова типа "не надо", "стой" сигналами остановки не являются. Скажешь "космос" - я сразу остановлюсь.

- Ну так... Слово в данной обстановке неприменимое, поэтому. Можем и что-нибудь другое придумать, разницы нет. Ну что ж, начнем... Ложись на диван!

Оля поднялась с пола и подошла к дивану. Оглянувшись на меня, она медленно легла на живот, вытянув руки вдоль тела. Я взял ее за запястья и переложил твои руки, вытянув их вперед. Потом я немного полюбовался на ее голое тело, на выпяченную попку, взял розгу и, взмахнул ею. Раздался короткий свист рассекаемого воздуха. Оля поежилась.

Я сделал шаг к дивану, взмахнул розгой самой ее тонкой верхушкой хлестнул ее по попе. Она не успела еще вздрогнуть, а поперек ее ягодиц засияла красная полоска. Я стегнул ее еще раз. Теперь ее тело колыхнулось и на попе загорелась еще одна полоска. Я стал наносить удары один за одним, почти без интервалов между ними, стараясь только, чтобы кончик розги отмечался на той и другой половинке попы примерно одинаковое число раз, потому что именно он бьет больнее всего. На шестом ударе Оля не выдержала:

Я молча продолжал пороть, но уже через два удара от казавшейся на вид крепкой розги отлетел кусок вершинки сантиметров в пять. Я продолжал.

- Ай, не надо! - вскрикнула Ольга. - Я постараюсь исправиться, ой... ай...

На двенадцатом ударе от розги отлетел еще больший кусок и она заметно укоротилась. Я отбросил ее в сторону и взял другую. Случайно выдавшийся перерыв Ольга постаралась использовать в полную меру.

- Игорек, ну не надо, ну не бей. Мы хоть и ходили с друзьями, но мы ничего не делали такого... Я больше не буду, честно...

Она закрыла попу руками. Я спокойно взялся за них и положил на прежнее место.

Ее попа была исчерчена широкими багровыми полосами. Мне стало жаль жену, но назначенные 50 "горячих" она должна была получить. Я опять начал стегать ее ягодицы, стараясь попадать по еще не покрасневшим местам, но такие места было очень трудно найти. Я считал про себя: "Тринадцать, четырнадуать, пятнадцать", а Оля в это время голосила:

Ее тело дергалось и извивалось, попа то отодвигалась от меня, то опять придвигалась ближе. Мне стало все труднее попадать на нужные места и я свободной рукой шлепнул Ольгу по красной горячей ягодице:

- Не вертись! - потом опять стал считать про себя: "Девятнадцать,

Опять не выдержала розга. Отломившийся кончик повис на кусочке коры. Я отбросил эту розгу и взял третью.

- Игореш, пожалуйста, не надо, все... - умоляющим голосом стонала Оля.

Я продолжал наказание. Но тут Ольга вновь, на этот раз одной рукой,

попыталась закрыться от моих ударов. Я слабее, чем по попе, стегнул ее по руке, но видимо, попал по очень больному месту - она резко отдернула руку. "Двадцать пять, двадцать шесть..."

- Аа, ооой, не надо! Перестань! - визжала Ольга, но я не обращал на эти крики никакого внимания. На попе уже появились расположенные хаотически вспухшие рубцы и я стал опасаться, что набухшая кожа может лопнуть. Железное правило, которое я установил для себя - никакой крови! Поэтому я чуть уменьшил силу ударов и стал наносить их пореже - с интервалом секунд в 20 - 30, а не один за другим, как вначале. Пользуясь этими короткими передышками, Ольга стала орать:

- Ненавижу тебя!.. Гад!.. Перестань!.. Хватит меня бить!..

Я подумал, что она вполне уже могла забыть о нашем уговоре и, меняя после 31-го удара розгу, сказал:

- А если я скажу "космос", что будет? - сквозь слезы простонала Оля.

- Пороть перестану, а поставлю в угол. За каждый неполученный удар - 10 минут. - Сразу же я прикинул в уме, что это будет более 2-х часов.

Ольга молчала, поэтому я опять пустил в ход розгу. Оставалось совсем маленько, поэтому сейчас я решил ее не жалеть и стал выдавать удары по полной программе. Она опять заорала:

Я считал уже "Сорок два, сорок три...", когда она вдруг вместо очередного "ааай" крикнула:

Я сразу же бросил измочаленную розгу и перевел дух. Ольге оставалось получить всего 7 "горячих", но видно, терпения уже не было. Неудивительно - розга бьет намного больнее ремня, хотя звук от нее не такой смачный. "Жалко Ольгу", - подумал я. - "Всего семь ударов оставалось, а теперь 70 минут в углу стоять" и поэтому я свое решение изменил:

- Так... За хорошее поведение во время порки за каждый оставшийся удар - 5 минут в углу на коленях. Ударов тебе оставалось семь, поэтому - 35 минут. Быстро вставай и марш в угол!

Оля, выпячивая испоротую попу, поднялась и, хлюпая носом, отправилась в угол, в который я обычно ставил тебя, когда мы играли. Ее лицо покраснело, волосы растрепались и прилипли к мокрым от слез щекам. В углу она осторожно опустилась на коленки, повернувшись лицом к стене и замерла в такой позе. Только вздохи и всхлипывания выдавали твое присутствие в комнате. В это время в прихожей раздался звонок. Я пошел открывать.

Оказалось, пришел Витя-художник, который опять не уложился в сумму и опять явился за деньгами. Денег я ему, конечно, дал и хотел уже выпроводить восвояси, но он спросил:

- Ааа, - протянул Витя, но в подробности вдаваться не стал. Он опять стал заводить какой-то свой тягомотный разговор, а я поминутно смотрел на часы, чтобы не просрочить Ольгины 35 минут. Но вот, наконец, мне удалось отвязаться от Вити и выпроводить его.

- Ну так... - сказал я, входя в комнату, где Ольга уже не стояла, а полусидела в углу. - Время твое кончилось, вставай.

Она поднялась и, блестя масляными глазами, направилась ко мне. Перенесенная боль и отдых после нее, видимо, сделали свое дело. Во всем ее обнаженном теле читалось только одно желание. Я тоже сделал шаг ей навстречу...

Новинки месяца	Мы пишем	Листая старые страницы	Переводы
Классика жанра	По страницам КМ	Заметки по поводу...	*Главная страница*