Катия тщательно раздевалась. Она сложила одежду аккуратно на стоящем рядом стуле... Просто остаться обнаженной — это так возбуждало её! Она не сразу вспомнила, что пришла сюда для наказания, а не для получения удовольствия. Он ожидал её в гостиной, покачивая в правой руке ужасный черный кожаный ремень. Не говоря ни слова, он указал пальцем на скамеечку для ног. Послушная Катия поняла всё сразу. Она установила локти на диван, коленками встала на скамеечку и выгнула задницу, задрав голые ягодицы. Она дрожала в ожидании, а какие-то почти электрические разряды пощипывали её между ногами.

— Вы знаете, почему вы здесь? — прогремел строгий голос.

— Я для наказания, сэр.

— Почему, за что вы будете наказаны?

Катия уткнула лицо в локти:

— За... за грешные мысли.

— Поподробнее!

— Я буду наказана за похотливые, сексуальные фантазии и за мастурбацию... за то, что я удовлетворяла мои страсти.

— Что за наказание положено для таких грешниц?

— “Тщательная порка, — чуть поперхнулась, произнося эти слова, девушка. Она дрожала. Электрическое пощипывание усилилось.

— По десять ударов за каждую... мастурбацию...

— И сколько раз вам удалось получить оргазм в течение прошлой недели?

— С-с-семь, сэр...

— Ну что же, на ваших ягодицах будет выписано семьдесят штрихов!

Катия вздрогнула:

— Да, сэр.

— Это будет больно!

— Катия дрожала, как от холода:

— Я понимаю... я приготовилась, сэр.

Безо всяких прикосновений её кожа начала покрываться мурашками, а некоторые мышцы — дёргаться, подобно поршням...

Наконец ремень загулял по ягодицам. Каждый удар тяжелой кожаной полоски посылал волны боли по всему телу через ягодицы Катии. Рот скривился, завопил, слезы брызнули из её глаз. Тело жгло целиком, как будто били длинным кнутом, охватывающим всё туловище. Она вопила и виляла задом, задыхаясь при каждом страшном ударе. Так было в первую минуту. Но вот медленно, очень медленно, тепло нахлёстанных ягодиц и бёдер начало греть грудь, руки, щёки... Она обратила внимание, что пощипывание между ногами не исчезло, а превратилось в зуд, а потом зажгло так, что успокоить жжение могла только появившаяся влага. Она шире раздвинула и вытянула ноги, позволяя ремню достигать чувствительной плоти между ягодицами. Боль была мучительной, но такое удовлетворение сексуального голода тоже было замечательным. Катия выгнула зад ещё выше, как бы молча прося ещё более свирепого наказания. Её ягодицы и бедра стали сплошь розовыми, покрытыми пульсирующими припухлыми рубцами. Её тело было единым живым половым органом. Наконец очень слабый удар из последних пяти доконал её: она дёрнулась ему навстречу и скорчилась, криком объявляя во всеуслышание о своём наступивше оргазме, об удовлетворении страсти своего тела.

Ей казалось, что приошли десятилетия, пока она слышала доносящийся голос:

— Вы пришли в себя? Что, ещё один оргазм?

— Ох, да! — сильнее заплакала она. — И лучший, чем когда-либо прежде!...

Человек в чёрной длинной одежде и с ремнём вздохнул:

— Глупый ребенок! Вы согрешили снова. Да и я, значит, порол слишком слабо. Передайте это своей наставнице: пусть опять пришлёт вас ко мне. Я увижу вас в следующую субботу и снова покараю вас за ваш грех.

Катия проглотила комок в своём горле:

— Да, сэр, — прошептала она. Мысль об ожидающем её в следующую субботу вновь пронизала электричеством тело.

— И как это я могу сдерживать себя, чтобы не броситься на него? — подумала она, охая и вставая со скамеечки.