Кларисса лежала в полном одиночестве в своей комнате, ожидая прихода их поварихи, мисс Девон. Живот Клариссы тихонько ныл, поскольку она уже знала, что её ждёт — опыт был болезненным. Впрочем, она сама напросилась...

Её родители в очередной раз уезжали в Лондон, чтобы присутствовать в течение примерно двух недель на каком-то суде. Это обычно случалось довольно редко. Кларисса уже слышала отцовские слова, обращённые к слугам: “Моя дочь не должна сильно измениться в плохую сторону за время до нашего возвращения. Сообразительность, которую вы ей привили, похвальна. Что касается каждого её шага в сторону с заданной линии, то пожалуйста, чувствуйте себя свободными в выборе орудий воспитания. Клариссе шестнадцать, но я осмеливаюсь сказать, что она может все еще быть признана ребёнком — её стоит всего лишь шлепать”.

Живот Клариссы заныл и тогда, когда она услышала это. Она не была отшлёпана (или по-другому наказана телесно) ни разу с двенадцати лет. Да, тогда и её родственник Джимми (развитой ребенок восьми лет) с младшей сестрёнкой Энн (красивая девочка одиннадцати лет) всё ещё регулярно ложились на материнские колени для приличной дозы шлепков. Хотя Клариссе удавалось умело избегать наказаний от матери или отца (у нее не было желания сталкиваться с этим), она была в курсе истории о поварихе. Мисс Девон работала у её матери только два месяца. Она была высокая и такая величественно-красивая, что делало хорошенькую девочку Клариссу завистливой и ревнивой. Она была уверена, что её отец уединялся бы в спальне с мисс Девон, если бы материнские глаза не смотрели за ним так неотступно. Кларисса краснела в присутствии поварихи.

Что так поражало её воображение в мисс Девон, так это поведение в противном инциденте с Джимми. Кларисса не было посвящена в детали, но дело закончилось тем, что мать и отец разрешили мисс Девон связать голого мальчика и высечь. Кларисса не увидeла порку, но и она и Энн слышали всё очень хорошо даже через стену. Они видели, как Джеймс просил прощения, но его поставили ещё и в угол — на всё утро.

Девические фантазии под влиянием гормонов скомпоновали целый романтический сценарий, включающий повариху, связывающую и наказывающую её. Ей никогда не нравились наказания родителей, но мисс Девон положительно что-то шевелила в ней. За несколько недель перед её тринадцатым днем рождения девочка получила последнее наказание от матери. Кларисса уже почти забыла, за что. Мамочка тогда схватила её рукой за ухо, силой вывела из-за обеденного стола и потащила наверх. В материнской комнате Кларисса обнаружила себя на мамином колене с задранными платьем и спущенными штанишками. Мать прочитала короткую лекцию с довольно серьезным оттенком голоса и вместо простых шлепков начала длинный сеанс с большой платяной щеткой. Боль показалась ужасной, но на самом деле, Кларисса просто перепугалась — всхлипывания были вызваны всего десятком шлепков. Какое-то нытьё началось сначала в животе девочки, а потом спустилось в область между её ног. Ощущение осталось недолго после того, как мать завершила наказание Клариссы и исчезло, как только дочь перестала всхлипывать. Хотелось испытать это нытьё снова, но невозможности сидеть весь следующий день было достаточно, чтобы подавить любые действия, которыми она могла спровоцировать повторную порку.

Но здесь, в Лондоне, имелась возможность столкнуться с волнующей и пугающей её мисс Девон. Кларисса подслушала, как мисс Девон говорит с мистером Рэвеном, отцовским  камердинером, причём они не сошлись во мнениях: мисс Девон была уверена, что любые наказания должны держаться в тайне между наказывающим и наказанным. Она, например, сказала, что была смущена при приказе связать маленького Джеймса перед поркой. “Не свяжи я его при всех, это было бы частным делом, урегулированным между нами без единого толка”, сказала мисс Девон. Мистер Рэвен, подхалим родителей, настаивал, что никакие наказания не должны утаиваться от сэра Джона или леди Регины. Кларисса так и не стала посвященной в остальную часть их разговора, так как было уже время идти в кровать.

Итак, у девочки, желающей вновь испытать странное чувство, был шанс. Если бы ей удалось как-нибудь сманеврировать перед поварихой, можно было бы получить “по заслугам” без ведома родителей о ее проступке. Но как сделать это — вот что было самой сложной задачей. Кларисса обдумывала всё в течение целого дня после того, как её родители ушли.

Была ли это судьба, или просто феноменальная удача, но всё, чего она хотела, случилось само собой. Посыльный, прибывший от отца, передал письмо из Лондона. Он спрашивал о присутствии в доме детей в течение уик-энда и просил мистера Рэвена посетить с ними деда. Рэвен, как исполнительный лизоблюд, немедленно заказал коляску и обратился к детям, чтобы они побыстрее готовились и одежду. Кларисса, на гребне вдохновения, упала в притворный обморок, который оставил бедного мистера Рэвена в полной растерянности. Он оставил Клариссу дома, а вместе с Энн и Джеймсом поехал в гости.

Кларисса моментально пришла в себя, но горничная в остальную часть выходного дня быстро вошла в курсе дела. Девочка не рассчитала, что сообразительная мисс Девон начнёт её деятельно “лечить”. Кларисса обнаружила себя уложенной в кровать с горячим компрессом из горчицы на спине. Мисс Девон не была дурой. После тайной проверки комнаты Клариссы и выяснения, что озорница выбросила компресс в корзину, мисс объявила, что повела себя неправильно. Повариха заявила, что была уже близка к вызову доктора, который взял бы за визит деньги. Пристально смотря на юную даму, мисс Девон твёрдо сказала, что обморок не был медицинской природы, а значит, Кларисса просто не захотела посетить деда по какой-то не зависящей от здоровья причине. Та совершенно спокойно призналась в обмане, и хотя не смогла рассказать всего подробно, но упомянула, что хотела бы остаться дома с поварихой вдвоём, причём ей всё равно, — добавила девочка с хитрой усмешкой, — что с ней сделают за эту провинность.

Теперь мисс Девон была в затруднительном положении: она знала, что среди более зрелых дам бывает желание получить удар-другой ремнём от их мужей, но не ожидала такого от шестнадцатилетней девочки. На самом деле мисс Девон сама пробовала тумаков от своих предшествующих поклонников, так что знала сладость хлёстких ударов по рукам, или хуже того — по задней части. Часто такие сеансы приводили к значительно более экзотическим вещам, чем обычный секс. Мисс Девон была проникнута острым сочувствием к молодой девушке.

“Хорошо”, — сообщила женщина Клариссе. — “Я могу отчасти понять вашу аргументацию, но я должна предупредить вас, что вы будете иметь отчетливо острое напоминание о ваших проказах в течение нескольких дней. Я не собираюсь развлекаться с вами слегка, поэтому буду карать ваш зад так, как если бы вы поистине заслужили самой суровой порки”.

Кларисса, не знавшая, как воспримет мисс её завуалированную просьбу, почувствовала волну облегчения. “Я всё понимаю, я подчиняюсь, мисс. Я иду готовиться, то есть совершать проступки?” Девон, вздрогнула от такого заявления, но она ещё не закончила: “Вы понимаете, что в дальнейшем я буду делать это всегда, как только увижу пример вашего неправильного поведения”. Кларисса с улыбкой переспросила: “Правда, мисс?” — “Да, я обещаю, что если в будущем ваше поведение отойдёт от заданной линии, то я безо всякого колебания применю розгу для наказания вашего зада, чтобы корректировать это поведение”. Кларисса сглотнула, но ничто не могло бы сильнее разволновать её любопытство: “Я понимаю, я согласна”.

“Очень хорошо, юная дама. Теперь я действительно не чувствую ничего против вашего соответствующего наказания. Я хочу, чтобы вы сошли вниз и совершили свой проступок... Одна последняя вещь, Кларисса”, — добавила мисс Девон, когда девочка уже пошла к двери. — “Я убеждена, что наказания должны оставаться между наказывающим и наказанным. Вы должны побеспокоиться и сотворить что-то такое, чтобы не информировать родителей об этом”.

Итак, Кларисса спустилась вниз по ступенькам, наполняемая радостью, любопытством и облегчением. Как только она сошла, сладкая усталость охватила ее. Ущерб некоторым любимым вещам родителей должен был, несомненно, гарантировать шлепки от мисс Девон, но ещё одно серьёзное наказание должно было несомненно последовать, когда родители обнаружили бы это. Если бы она разбила вазу, то мать обратила бы на это внимание после возвращения, а разбитое окно должно было бы разозлить отца — в основном, по поводу ремонта. Наконец, после нескольких минут раздумий, вдохновение осенило её. Кларисса бросилась на кухню. В несколько мгновений мука была рассыпана по углам, а разбитые яйца залепили стены. Кларисса вынимала очередное яйцо, когда громкий и очень разъярённый голос резанул по её перепонкам: “О небо! Что, чёрт возьми, вы делаете!?!”

Кларисса подпрыгнула чуть ли не до потолка. Повариха быстро подошла к ней: “Когда я послала вас вниз, то ожидала нечто вроде разорванного платья или разбитого стекла, НО НЕ ЭТОГО!!” Кларисса была очень испугана. Девон была не похожа на ту женщину, которая была так рада её предложению несколько минут назад. “Мисс, я...” — “Молчать! Что вы сотворили! Это надо убирать целый час! У меня есть джентльмен, позвавший меня в гости на этот вечер. Он, наверное, спланировал прелестный вечер, но теперь я не смогу прийти из-за того, что должна чистить всю свою кухню!” Лицо мисс было по-настоящему красным, так что Кларисса стала сомневаться, что разбитые яйца были такой хорошей идеей.

“Ладно! Пеняйте на себя!!... Первая вещь, которую Вы сделаете, молодой мисс, это пойдете наверх и примете ванну. Затем вы выйдете оттуда голой и промаршируете в свою комнату. Когда я поднимусь наверх, то ожидаю, что Вы будете лежать лицом вниз на вашей кровати с подушкой под собой, чтобы поднять ваш противный зад. Вы хотели удовлетворить ваше любопытство? Хорошо, теперь я действительно отобью у вас и охоту, и любопытство. Идите!!”

Мисс Девон наблюдала не без удовлетворения, как Кларисса буквально спотыкалась на ступеньках. Мисс Девон на самом деле не была так уж сердита, но обламывать её праздник в этот вечер действительно было очень обидно. Мисс Девон и вправду не ожидала увидеть такой разгром на кухне, но быстро оценила: это был отлично сыгранный спектакль. Ей было уже не жалко потерянного вечера. Нет, Кларисса вероятно, имеет право на многие вещи, которые ей хочется попробовать, но она должна также узнать, что некоторые опыты имеют очень высокую цену.

После того, как Кларисса вытерла себя по выходе из ванны, она быстро одела ночную рубашку и удрала в свою комнату. Быстро взяв одну из подушек и положив её под зад так, чтобы ягодицы торчали в наиболее открытой позиции, стала ждать. Она не до конца понимала, почему бы мисс не положить её на колени. Очевидно, готовилось нечто другое, иначе инструкции не включали бы подушку. Она вспоминала орудия наказания: щётка, ремень, розга... Никакое из них не приводило девочку в восторг. Кларисса уже сожалела о своём признании. Теперь вместо приятного шлепания от любезной женщины, она готовилась получить жёсткую порку от злой ведьмы, чьи планы на вечер были разрушены. Кларисса находила утешение только в том, что мисс Девон запланировала держать всё между ними самими...

Шаги Девон зазвучали на лестнице. Сердце Клариссы запрыгало и она неожиданно разрыдалась. Она уже не хотела быть отлупленной. Почему, ох, почему она сделала это? Она могла бы сидеть сейчас у деда, ездить верхом или слушать рассказы бабушки... Ручка двери повернулась — и Кларисса ударилась во всхлипывания: “Пожалуйста, мисс...” — “Молчать!!” — мисс Девон не смеялась. Всхлипывания Клариссы усилились, когда она увидела, как мисс Девон повертела розгу в руке.

“Перестаньте орать! Я ещё даже не касалась Вас! Сохраните ваши слезы для того времени, когда они нужны!”... Несмотря на этот приказ, Кларисса не могла подавить страх и панику, которые её охватили.

“Вам надо было бы позволить спокойно провести ночь, но я вижу, что вам действительно нужно побыть в слезах.” Мисс Девон встала с розгой напротив кровати и потянула рубашку Клариссы через её головку. Затем она сдернула трусики девочки до колен. Кларисса замерла в ожидании, что её голый зад встретится с розгой. Краснота поднималось по её лицу, поскольку она понимала, что её попа находилась в полной красе перед взглядом этой женщины. Она даже не слышала первый свист розги, но здорово почувствовала это. Мисс Девон приложила все силы и попала прямо в центр обнаженных ягодиц Клариссы. Звук удара был намного глуше, чем  реакция юной дамы. Кларисса вскричала, как будто её ранили в душу. Прямая белая линия вспухла на ягодицах, потом она приобрела ошеломляюще красный цвет и преобразовалась в невероятный рубец. Мисс Девон тем не менее не остановилась. Поучение должно было хорошенько запомниться. Свист! Удар!!!!!!!... Кларисса подумала, что боль не могла быть хуже; сначала хлесткая розга вызвала ужасное жжение в её бедном незащищенном задке, а потом отозвалась во рту визгом боли. Боль от первого удара немедленно удвоилась и добавилась при втором ударе. Крик Клариссы и её слезы усилились, она стала дергать ногами и попыталась соскочить с кровати.

Мисс Девон ожидала чего-то подобного и быстро отбросила девушку обратно на кровать. Кроме того, она захватила пояс из капота Клариссы и быстро связала запястья девушки на передней спинке кровати: “Нечего тут заявлять...” — Свист! Удар!!!!... Прут приземлился на верх ягодиц девушки и попутешествовал по нежной коже. “Я просто собиралась дать вам четыре розги”, — возмутилась мисс Девон, — но поскольку вы попытались сбежать прочь, то придётся вытерпеть шесть лишних!”

Кларисса умом поняла, что пора просить прекратить порку, её  крик разрывал воздух и мог разбудить весь дом. Следующая розга оставила полоску в нетронутом пространстве между центром и верхом обнаженного зада Кларисса. Девочка не могла вынести больше. Её визжащий голос стал хриплым, а слёзы буквально пропитали подушку под головкой. Нет, это не было то любовное наказание, о котором она так романтично мечтала. Следующий стежок вызвал новый взрыв боли и новый рубец на изгибе её ягодиц. Она снова пронзительно вскричала и слезы опять брызнули из её зажмуренных глаз.

Как раз этот удар и был переломным. Что-то словно передало жжение этого удара непосредственно в область поясницы. Появилось новое чувство, которое вдруг атаковало её параллельно с болью — но это была не боль. Новый свет вдруг открылся отчаянно визжащей и извивающейся девочке. Мисс Девон обратила внимание на этот сдвиг в Клариссе, на то, как молодые ноги девочки стали раздвигаться и ползать по простыне. Мисс Девон, впрочем, не хотела позволять негоднице наслаждаться. Она снова занесла розгу над головой с возобновленной энергией.

Свист! Удар!!!!... Он был таким же болезненным, как все предшествующие удары. Розга приземлилась в нетронутом разделе между центром и низом обнаженной попы. Это было самая сильная боль, но нечто “другое” также усилилось. Вместе с криками, слёзами и всхлипываниями, ноги Клариссы продолжали беспорядочные движения по простыне. Кларисса стала глубоко дышать даже через всхлипывания... Свист! Удар!!!! Мисс Девон провела розгой отличную диагональную полоску, пересекающую другие рубцы и терзающую верх правого бедра молодой девушки. Крик после этого был несогласованным с любым предшествующим — Кларисса задергалась так сильно, что пояс оторвался от спинки кровати.  Мисс тут же захватила другой и привязала девушку еще раз: “Так! Продолжим наказание за вторую попытку побега!”

Кларисса всё равно уже мыслью билась в одной точке. Её захватила комбинация боли и того, “другого”, что неуклонно переходило в крещендо.

Свист! Удар!!!!! Розга словно разрезала соединение ягодиц и бедер. Кларисса подумала, что её непрерывно движущимися ногами можно было бы были стричь траву. Её крики, громкие и до сих пор, теперь достигли небывалой пронзительности. Кларисса визжала, как могла. Затем вдруг дамба была прорвана — и интенсивное чувство сотрясло её тело.

“ОOOOOOOХХХХ!!! МОЙ — БОГ — В НЕБЕ!!!” — этот вопль Клариссы растянулся в длинный стон, который сочетался с занывшими пальцами ног и пропутешествовал весь путь через до лица и бровей. Девочка скорчилась — и её первый оргазм стрельнул через всё тело.

Мисс Девон полностью была увлечена интенсивностью реакции девочки. Она м сама была уже чрезвычайно мокрой, хотя хорошо скрывала это. Ничто когда-либо не поражало её так, как Кларисса.  Это была полная победа природных чувств над человеком и общественными приличиями, которой помог достигнуть именно прут... Тем временем, как только Кларисса избавилась от своей мечтательности, то немедленно почувствовала всю боль от погулявшей розги и снова принялась орать — почти немедленно после того, как последняя дрожь её оргазма ушла. Мисс Девон связала её запястья, схватил рукой и потащила в угол комнаты.

“Руки на головку, дочка!” — руки Кларисса сами поднялись на темя, как только она это услышала. Мисс Девон достала из своего кармана булавки и приколола ночное платье Клариссы выше её бедер. Девочка снова почувствовала, что её обнаженный и здорова нахлёстанный зад выставлен напоказ перед поварихой. Она мялась с одной ноги на другую в напрасных усилиях охладить жжение в заде. Мисс Девон ткнула пальцем в её спину: “Вы останетесь в этом положении в течение следующего полчаса. Я буду посматривать время от времени — и если я увижу, что, вы переместились из этого угла или ваши руки оставили вашу головку, вы будете немедленно уложены под розгу снова. И розга сделает ваш теперешний зад бледным в сравнении с тем, что его ожидает!”

Кларисса всё ещё рыдала в углу от всего сердца, когда мисс Девон оставила комнату. Это не было шуткой — тех чувств, которые она испытала от наказания, хватило бы не на одну неделю. Возможно, через месяц или два, когда сидение на заде опять станет возможным и даже доставляющим удовольствие времяпрепровождением, она снова сделает нечто, чтобы гарантировать новую порку. Но это уже тема для другого рассказа.