Дженифер ждала. Для девушки ее возраста нельзя было придумать более постыдного положения. Она лежала на животе, ее руки и ноги свисали, а попа сильно выдавалась вверх. Вдобавок ко всему, Дженифер был полностью обнажена.

Дженифер закрыла глаза, желая, чтобы оскорбительное наказание, которое ей предстоит перенести, осталось позади. Что же привело ее в таком ужасное положение? Ответить было не слишком трудно. Лихая поездка на автомобиле отца вместе с кузеном Ником и штраф за превышение скорости и езду без прав, были, конечно, достаточным поводом для наказания более строгого, чем нотация или даже быстрые материнские шлепки... И вот теперь она, обнаженная, лежала на скамье в ожидании отца, выставив напоказ любому вошедшему свой уже вполне женственный зад. Как Дженифер не пыталась отвлечься, думая о приятном, ее мысли возвращались к предстоящему неминуемому наказанию, недопустимому для шестнадцатилетней девушки.

Домашние наказания Дженифер не всегда были подобны предстоящему. Оба родителя Дженифер придерживались строгих правил и твердо верили в выгоды суровости, в результате чего Дженифер частенько оказывалась на коленях одного из родителей с задранной юбкой и обнаженной попой. За легкий проступок девушка получала быстрые шлепки на коленях того из родителей, кто оказывался поближе. Шлепки всегда давались по голому телу, независимо от того, кто наказывал. Просьбы и мольбы во внимание не принимались. Наказания за более серьезные преступления обычно откладывались до окончания ужина. Минуты и часы ожидания такого наказания казалось вечностью. Раздумья о том, как плохо ей будет во время порки, обычно делало их вдвое хуже.

Вечерние наказания обычно приводились в исполнение папой Дженифер. Он мог уложить ее на колени, заставить наклониться над табуретом или кушеткой или уложить лицом вниз на кровать, подложив под живот пару подушек. Шлепки могли даваться рукой, щеткой для волос или ремнем, в зависимости от серьезности преступления. Вечерние наказания предполагали полное снятие одежды. С приходом половой зрелости и появлением грудей и волос на лобке это сделалось особенно оскорбительным для юной девушки.

После вечерней порки обязательно следовал угол. Обычно это делалось в гостиной. "Преступница" ставилась носом в угол с руками на голове и каждый, входящий в комнату мог видеть ее пунцовую, свеженашлепанную задницу. Девушке было очень стыдно, когда кто-нибудь чужой входил в гостиную и видел ее голое тело в углу. Несколько раз это было ее тетя и дядя, жившие неподалеку, но частенько - друзья ее мамы и папы, наслаждавшиеся представлением. Двадцать или тридцать минут такого показа гарантировали, что Дженифер не скоро забудет о своем проступке.

К счастью, такое наказание применялось относительно редко - каждые шесть или восемь недель. Новинка - "скамья порки" появилась приблизительно три года назад, когда Дженифер исполнилось тринадцать. Поимка на мелком воровстве в магазине означала, что юную девушку ждало самое страшное наказание в ее жизни.

Отец Дженифер забрал ее из офиса директора магазина в полдень той пятницы. Ей велели никуда не выходить из своей комнаты, а вечером сообщили, что ее наказание откладывается до субботнего вечера. Весь субботний день девушка провела в комнате, с ужасом ожидая порки, и не видела, как отец готовился к наказанию.

Наконец, настал вечер субботы. Одетая только в халат, Дженифер была приведена в подвал матерью. Сняв одежду, девушка должна была стоять голой, с руками над головой, пока отец читал ей лекцию об ущербе, который она нанесла семье. Дженифер вспомнила, как ей было стыдно, когда ее соски вдруг напряглись и выступили наружу. Она всегда была слегка обеспокоена большим размером своих сосков. И вот теперь, когда она стояла голой перед отцом, соски так ее подвели!

После конца лекции Дженифер пришлось познакомиться с ее новой "скамьей порки". Она удивилась бы, узнав, что и через три года будет лежать на ней снова... Середина скамьи напоминала выгнутую спину лошади и поднималась немного выше уровня талии. Отец велел Дженифер подойти к скамье и, надавив на шею, заставил девушку сесть верхом, а затем и лечь на холодную поверхность. Дженифер почувствовала, что ее груди свободно свисают вниз с узкой скамьи. Девушка ощутила стыд и от этого и оттого, что ее средняя часть тела оказалась приподнятой.

Отец пристегнул талию Дженифер широким ремнем и закрепил ее запястья. Потом он заставил девушку согнуть колени и привязал их. Затем настала очередь ступней.... В результате Дженифер не могла сдвинуться даже на сантиметр, а ее все еще мальчишеские ягодицы оказались сильно оттопырены и выгибались, открывая взорам присутствующих и слегка волосатую промежность и сморщенный задний проход.

Дженифер ясно вспомнила, как перед началом порки мать открыла маленький пакет из фольги и вынула оттуда длинную капсулу из желатина.

- Это - имбирная свеча, Дженифер, и ты скоро поймешь, что она поможет тебе запомнить этот урок надолго, - сказала мама.

В первый момент Дженифер была перепугана и смущена появлением свечи, но это замешательство быстро уступило место другим чувствам. Мать стала между раздвинутыми ногами и коснулась концом капсулы ее сжатого заднего прохода. От удивления Дженифер вскрикнула, а затем, по мере того, как маленький объект продвигался вглубь ее попы, начала тревожиться. Пальцы ее ног непроизвольно сжались, когда мать воспользовалась пальцем, чтобы ввести свечу глубоко в прямую кишку.

Почти сразу острое жжение в заднем проходе, вызванное имбирем, заставило Дженифер закричать. Ее родители увидели, как задний проход их дочери начал быстро сжиматься и разжиматься. Краем глаза Дженифер заметила, как отец взмахнул ремнем, и боль от удара заглушила внутреннее жжение...

Порка была жестокой и к концу наказания девушка захлебывалась от слез. Отсчитав положенное число ударов, отец отвязал Дженифер и, держа ее за ухо, повел в гостиную, где ей предстояло простоять в углу более часа.

Наказание запомнилось надолго. Порка и стояние в углу с горящей и внутри и снаружи задней частью оказалось очень неприятным. Жжение в заднем проходе не проходило и, после того, как отец разрешил Дженифер выйти из угла, мать повела ее в ванную, чтобы сделать клизму. В середине процедуры, когда Дженифер стояла, согнувшись, с вставленным в задний проход наконечником, в ванную заглянул отец. Однако, увидев смущение дочери, попытавшейся хоть как-то прикрыться, он хмыкнул и закрыл дверь.

Дженифер поклялась себе, что никогда не сделает ничего такого, что может вызвать столь жестокое наказание, но, увы, она снова, три года спустя, лежала здесь голая, распростертая и выставленная напоказ точно так же, как это было в тот, первый раз.

Этим вечером родители велели Дженифер идти в подвал и приготовиться. Теперь она лежала на скамье и ее голая попа была обращена к двери. Она ждала в этом положении уже добрых двадцать минут и, хотя и не испытывала физических неудобств, была крайне смущена необходимостью показывать свое шестнадцатилетнее тело в такой постыдной позе. Хуже того, Дженифер знала, что ее дядя и тетя вместе со вторым виновником случившегося этим вечером придут к ним и ей, возможно, придется показаться голой перед ними после порки. Дядя с тетей не видели ее в таком виде уже почти два года, а кузен - и вообще никогда. В свои шестнадцать лет Дженифер никак не ожидала, что ей придется стоять в углу с голой и красной попкой, демонстрируя ее родственникам.

Звук открываемой двери вернул Дженифер к реальности. Она закрыла глаза и стала ждать. Шаги отца приблизились и за несколько мгновений широкий пояс плотно обхватил ее поясницу, а руки и ноги были плотно закреплены маленькими ремнями. Дженифер слышала, как отец стал позади нее и она знала, что ее раздвинутые, открытые бедра позволяют ему увидеть все, на что стоит посмотреть.

- Вы, конечно, были правы, привязав ее так открыто, Джон.

Глаза Дженифер мгновенно открылись. Ее дядя стоял рядом! Девушка услышала, как он хихикает, наблюдая за ее напрасными попытками сдвинуть колени. Крепкие ремни не дали ей сделать этого, а напрягшиеся мышцы бедра еще более раскрыли все интимные места.

- Да, в этой позе ее очень удобно наказывать, - сказал отец.

- Папа! - умоляюще сказала Дженифер.

- Мне жаль, Дженифер, но ты сама виновата в этом. Мне кажется, что обычной порки в этот раз недостаточно и наказание в присутствии дяди поможет тебе глубже осознать свою вину.

Стыд оттого, что дядя видит ее в таком виде, пронзил Дженифер. Беспомощность положения казалось, только увеличивало чувство. По щекам ее потекли слезы. Отец и дядя видели страдания девушки, но не были настроены заканчивать наказание.

- Ты здорово подросла за последнюю пару лет, - сказал дядя, стоя позади нее. - Но, вероятно, недостаточно, чтобы поумнеть и не попадать в неприятные ситуации. Впрочем, и Ник и Алисон, его сестра, а твоя кузина, поступают не многим разумнее. Удивительно, как быстро наши дети выросли, не правда ли, Джон?

Дженифер почувствовала короткий легкий удар по попе чем-то тонким. Скосив глаза, она увидела, что дядя держит в руку длинный прут. "Неужели для меня?" - холодея, подумала девушка.

- Да, в этой позе особенно хорошо видно, как они выросли, - он сделал шаг. - Думаю, что скоро, Джон, ты сможешь увидеть, что задняя часть Алисон столь же полна, как и у твоей дочки.

Дженифер почувствовала прикосновение того же предмета к каждой из ее ягодиц.

- По волосам Дженифер в этом месте видно, что она блондинка... У тебя будет возможность убедиться, что Алисон шатенка, - улыбаясь, продолжал дядя.

Теперь девушка почувствовала кончик предмета справа, а затем и в середине своей промежности! Она задохнулась и слегка вскрикнула, оскорбленная бесцеремонностью дяди.

Дженифер услышала, как дядя обошел вокруг нее, обнаженной и распростертой, как подросток, и сжала веки в безнадежной попытке сдержать слезы.

- Груди Дженни, как мне кажется, немного поменьше, чем у Алис, - продолжал осмотр дядя, - но соски твоей дочки не идут ни в какое сравнение!

После слабого, а затем, и более сильного прикосновения к левому соску он напрягся и, помимо желания девушки, выступил во всю длину.

- Очень большие соски, Джон, - сказал дядя, предпринимая еще более детальный осмотр, - у Алисон они гораздо меньше.

- Да, они становятся очень длинными и толстыми, когда она возбуждена или, как сейчас, боится, - подтвердил отец.

- Я вижу! - сказал дядя, последний раз касаясь ее отвердевшего соска.

Это заключительное оскорбление переполнило чашу и Дженифер почувствовала, как первая из тех многих слез, которым предстоит пролиться этим вечером, потекла по ее щекам. Сквозь слезы девушка смутно слышала, как дядя и отец обсуждали детали ее наказания. Внезапно разговор завершился и в комнате стало очень тихо. Дженифер прекратила плакать и затаила дыхание. Ее наказание начиналось.

- Дженифер, Вы знаете, почему Вас наказывают? - спросил ее отец.

- Да, сэр, мне очень жаль, и я обещаю никогда не поступать так снова, - голос Дженифер дрожал.

- У Вас еще будет время пожалеть, - ответил отец, - особенно после того, как Вы попробуете вкус хорошей порки!

Рыдания перехватили горло Дженифер, но она покорно ответила:

- Да, сэр.

- Кроме того, и я уверен, что Вы догадываетесь об этом, внутри Вас до конца наказания пробудет свеча!

Дженифер уже не могла сдержать рыдания.

- И, чтобы наказание не забылось слишком быстро, свечу вставит Ваш дядя.

- Папа! Нет, пожалуйста! - закричала Дженифер, но было поздно - одна из рук дяди легла на попу и раздвинула ее половинки на максимально возможную ширину.

Кончик свечи коснулся ее сжатого ануса и проник внутрь. Медленно вдвигая свечу в девичью попу, дядя с интересом наблюдал, как ее сильные спортивные бедра, удерживаемые привязью, напрягаются в напрасных попытках вырваться. Кончик его пальца задержался у входа в задний проход юной девушки, который судорожно сжимался и разжимался, чувствуя жгучее воздействие имбиря. Медленно надавливая, он вталкивал капсулу все глубже и глубже в прямую кишку... Дуг никогда не использовал имбирь при наказании его дочери, но решил, что сделает это при первом же удобном случае.

Дженифер чувствовала, как длинный толстый палец дяди крутится у нее в попе, глубоко внутри тела. Свеча уже работала вовсю, создавая невыносимый зуд и жжение в заднем проходе и прямой кишке, и она беспомощно дергалась в ремнях, ерзала и громко стонала, пытаясь хоть как-то облегчить мучения. Внезапно дядя сделал шаг назад...

От первого же шлепка у девушки перехватило дыхание. Боль и жар от этого шлепка еще не успели распространиться по телу, как она уже получила второй удар, доставшийся противоположной половине попы. Быстро и сильно отец шлепал ее голую, беззащитную попку, пока краснота не распространилась до линии загара и складки наверху ее бедер. Дженифер, открыв рот, кричала. Приостановив шлепки, отец перевернул щетку и начал тереть щетиной покрасневшие ягодицы дочери. Ее бедра задергались - щетка больно царапала кожу, раздраженную шлёпками. Натерев ягодицы, отец продолжил порку, уделяя особое внимание чувствительной внутренней части попы и мягкой округлости ниже, тем более что поза, в которой находилась Дженифер, делала доступной для ударов всю ее заднюю часть, включая самые интимные и чувствительные места. Наконец, отец остановился второй раз, дав рыдающей дочери перевести дыхание. Затем он начал тереть щетиной вдоль расщелины между ягодицами от заднего прохода к промежности и обратно.

Третий и заключительный набор шлепков был самым трудным и Дженифер истерически рыдала, когда порка закончилась. Отец и дядя отстегнули ремни и поставили кричащую девушку на ноги. Дженифер знала, что ей строго запрещается даже и пытаться прикрывать свое тело руками, хотя в этот момент она могла бы и не беспокоится об этом - показать более того, что уже видели ее отец и дядя было невозможно.

Взяв нагую дочь за руку, отец отвел ее по лестнице в гостиную. Здесь ее ждали мать, тетя и кузен. Увидев его, девушка попыталась прикрыться, но звонкий отцовский шлепок заставил ее отказаться от этого намерения. Ник, впрочем, не слишком внимательно разглядывал голую Дженни - его больше занимало предстоящее наказание.

- В угол, юная леди, в угол! - сказал ее отец.

Дженифер переместилась в знакомый угол комнаты. Подняв голову, она передвигалась вперед до тех пор, пока нос ее не уперся в угол. Она расставила ноги приблизительно на восемнадцать дюймов и развернула пальцы ног внутрь. В этой позиции, как она знала, было очень трудно сжать ягодицы. Они, как ей казалось, были раза в два больше их нормального размера.

Внутри и снаружи Дженифер все горело. Имбирная свеча теперь полностью растаяла, но жжение в заднем проходе не уменьшилось. Ягодицы ее, конечно, все еще горели тоже, и она была уверена, что все в комнате любовались их ярко-красным цветом. Дженифер ненавидела стояние в углу. Здесь она чувствовала себя еще более выставленной на позор, чем на скамье. Слезы все еще текли по ее лицу, но девушка знала, что ей не позволят опустить руки до самого конца срока пребывания в углу.

- Отлично, Ник, - сказал тетя Сара, - теперь ты видишь, что ожидает тебя. Тетя и я приглашаем тебя вниз для наказания.

"По крайней мере, я не одинока" - подумала Дженифер, когда ее кузена повели вниз.

Дверь подвала закрылась, оставив двух мужчин рассматривать стоящую в углу с поднятыми руками голую девушку с ярко-красным задом. Дженифер плотнее прикрыла глаза и стала ждать...

(Перевод с английского В.Николаева)