Не удержался перевел с украинского сцену из Панаса Мирного - приготовление к порке дворовой девки. Самой сцены порки правда не описанно. Вот что нас заставляли в школе учить. - Из-за этой Ульки жизни мне нет! Что не сделает – все не по людски, что не скажет – то соврет.
Так частенько жаловалась генеральша своим соседям на горничную Ульяну, которая из маленькой девочки на панских хлебах выросла в настоящую девку – белолицую, чернявую, с веселыми глазами немного на выкате, певунью неугомонную.
Подруги в Ульяне души не чаяли. Любили Ульяну во дворе и за двором, старый и малый. Любили у Ульяны открытую душу, доброе сердце, а больше всегo – веселый характер. Влюбится кто – первая Ульяна знает, загрустит – Ульяна развеселит. Ульяна горя не знает! И действительно она никогда не грустила, а может и грустила, но никто этого не знал и не видел. Видели Ульяну – веселая, слышали Ульяну – поет, слушали ее, какие выдумки она выдумывает, какие цветы вышивает. Сказано – девка-припевка.
Одно только горе: нет генеральше жизни от девки Ульянки! Не высплась ее превосходительство: «как же заснешъ от этой певуньи?» А Ульяны в горнице и не было – в кухне людей смешила пока генеральша спит. Не дошила Стеха урочной работы - рукавиц, - Ульяна виновата: «она своими смешочками и болтовней не дает девчонкам дело делать!» Не быстро прибежал лакей на генеральшин крик. Где ж ему быть – зубы скалил с Ульяной! Сказано: нет жизни генеральше из-за этой Ульяны!!
В один прекрасный день слышит генеральша – тихо в девичьей. «Наверно уже куда-то махнула, побегайка!» – подумала генеральша и вышла разузнать. Ульяны не было в девичьей.
- Где Улька? – спрашивает девчат.
- Пошла, говорят, в кужню воды напиться.
- Позвать!
Приходит Ульяна.
- Где ты была? – заглядывая в глаза спрашивает генеральша и на каждое слово надавливает. «Плохой знак!» - подумали девчата.
- В кухню ходила,.. водицы попить… – отвечает Ульяна.
- А что, тут тебе воды нет? – показывает на графин с водой…
- Эта уже старая. Я хотела свежей напиться, - говорит Ульяна.
- Свежей?.. Вершь!..Ты куры строила… Ты со Степкой… Степка! Степка! – позвала генеральша.
Через весь барский дом как сумасшедший летел камердинер Степка. Генеральша Степку жаловала за то, что он проворный и собой пригожий. На Великдень одного Степку подпускала к руке похристоваться. Гапка, ткачиха, ляпнула в кухне что своими глазами видела, что генеральша гладила Степку по подбородку своей сухой, костлявой рукой… Правду Гапка сказала или выдумывала – никто не скажет. Людям, а особенно горничным, ртов не завяжешь!
- Где ты был? – встретила Степку генеральша и прямо заглянула ему в глаза.
- В Лакейской.
- Врешь! Ты был в кухне… признайся: был в кухне?
- Был, - говорит Степка.
- Видиш-ш-шь! Видишь!... Я же говорила… А так оно и есть!! Так ты задумала барыню обдуривать? Так ты свазалась с лакеями? со Степкой?? Так ты в моем генеральском доме осмелилась куры разводить??! Постой же!
- Петр! Иван!
Лакеи, как жаренные, друг друга толкая, кинулись на генеральшин крик.
- Принесите березки! – сказала генеральша серьезно, тихо, словно приказала платок или воды подать, - только глаза хищно засветились.
Лакеи побежали назад. Девки ниже пригнулись к пяльцам. В этих тихих речах им послыалась грозная буря. Все притихло, притаилось. Так темная туча затихает перед тем, как гром загрохочет. В доме стало душно, тяжело, словно потолок вниз опустился и давил девкам на головы. Ни одна из них не шевелилась, им страшно было и подумать: что, не дай бог, встретятся их, мутные от страха и жалости глаза с ее глазами?! Они и взглянуть боялись на Ульяну чтоб не вскрикнуть.
А Ульяна стояла с одной стотоны горницы у одних дверей. Лица на ней нет! С другой стороны около других дверей – Степка. Он как-то грустно смотрел вниз, напол, словно забыл где он, забыл и о генеральше и о Ульяне, думал о чем-то другом, своем. А посрди горницы между двух виноватых стояла генеральша. Выпрямилась – высокая, сухая, а глаза – как у ее любимых котов – желтые-желтые. И грозно она ими поводит то на Степку, то на Ульяну.
Вернулись лакеи с пучками в руках.
- А ну, проучите ее… чтоб знала, как барыню обманы…
- Панночка! Голубушка!! – не дала договорить Ульяна – и кинулась в ноги.
- Прочь!
- Не буду!.. Я не виделась со Степкою… Ой, не буду!.. Я не была в кухне… Спа-си-и-те!..Я к тетушке бегала… Ой, спа-си-и-те!.. Спа...СА…А…А…Ай! кто в Бога верит!!!!
Девки еще ниже, до самого шитья, наклонили головы. На пяльцы закапали слезы.
[This message has been edited by Федя (edited 18-05-2001).]