Неделя проходит за неделей, количество отосланных резюме перевалило за вторую сотню, количество интервью – за десяток, а работы все нет. Денежки, однако, кончаются, мой обычно здоровый и крепкий сон по ночам прерывают тяжелые думы.
Задумчиво открываю очередной конверт:
«Наша организация имеет честь предложить Вам работу на должности инженера с зарплатой...»
Ура! Ради таких моментов стоит жить. Что может сравниться с чуством радости, когда внезапно получаешь то, чего долго добивался! Те, кто получил работу с первой попытки, как на блюдечке, не знаете вы, чего лишились.

Место, где мне в итоге дали работу запомнилось мне тем, что интервьюировали меня там 6 часов. Ни до ни после мне пережить такого долгого интервью не приходилось. Это настолько напрягло мои неуверенные силы в английском, что после интервью я был выжат, как лимон и дня два в себя приходил. Особенно меня жучил начальник отдела: седой, всклокоченный американец по имени Винс. Несмотря на то, что я был в их области подкован, он в итоге заставил меня плавать на каком-то вопросе. Но было в этом кошмаре и одно светлое место: последней меня интервьюировала очень симпатичная женщина, стройная, с длиным конским хвостом каштановых волос, большими блестящими карими глазами. В самом конце она вдруг сказала на русском языке: «А Вы знаете, я тоже с Украины, из Львова». Я не знал: в ее речи я не уловил акцента, да и имя «Регина» ничего такого не подсказывало.

И вот уже я на работе: больая государственная контора, ангар, разгороженный на «кубиклы», точно как рисуют в комиксах про Дилберта. Работать я буду непосредственно под руководством Регины. Я разумеется решил, что именно ей я обязан получением работы и меня переполняла благодарность. Только через много месяцев я случайно узнал, что на самом деле настоял чтоб меня взяли Винс, а Регина была ни за, ни против.

Приближалось Рождество. Я работал с Региной уже несколько месяцев, и она нравилась мне больше и больше. Да, не только как коллега, н как женщина: то, что она была отличный инженер, придавало ей больше шарма в моих глазах. К тому же она меня многому учила и вообще была единственнй опорой в чужеродной атмосфере конторы, населенной непонятными мне янки. Имя Регина, что означает «королева» ей очень шло: она была стройна, с очень белой кожей, держалась необычайно прямо, и посадка ее головы на длинной изящной шее было что-то шляхетное. Единственное, что мешало моим чуствам развиться, была разница в возрасте - Регина была старше меня на семь лет. Не так уж много, однако тогда это была добрая четверть моего собственного возраста. Кроме того у нее была дочка, приближавшаяся к пятнадцтилетию. Плоды советских студенческих браков, всегда столь удивляющие американцев: у них люди с высшим образованием детей заводят годам к тридцати если не сорока. В общем все это, а так же то, что она была мой начальник, хоть и неформально, должно было внушить мне пиетет к Регине, а никак не романтический интерес. Однако, вероятно, чуства ученика к учительнице бывают не менее сильны, чем учителя к ученицам, о чем я уже писал.
Получилось же все очень просто, спонтанно и почти банально. Мы сидели вместе у ее компьютера вечером в пятницу, интегрируя ее и мою части работы. Остальные кубиклы уже опустели, янки разползлись по своим субурбанам готовиться к выходным, однако нам нужно было заканчивать наш проект. Да, и в Америке нужно спешить с «выполнением плана к Новому Году». Работа двигалась в этот день удивительно удачно, обошлось без обычных в такого рода вещах нестыковок. Регина продолжала кликать мышью, ддоделывая последние детали, а мое внимание переключилось на ее коленки, обтянутые полупрозрачными чулками и соблазнительно выглядывающие из под сбившейся юбки. В следующий момент я почти непроизвольно положил руку на ее колено и стал слегка поглаживать, постепенно поднимаясь к бедру. В момент. Когда я прикоснулся к нейлону ее чулка и почуствовал тепло ее колеки чуство было такое сильное, будто по моим пальцам пробежал электрический ток. Какова может быть реакция Регины и какоие могут быть последствия для моей работы я просто не мог думать в этот момент. В следующее мгновение мы с Региной уже слились в жарком поцелуе. Почти не говоря друг другу ничего, только обмнеиваясь ласками мы быстро покинули офис и через пол-часа были уже в гостиничном номере, где провели очень бурную ночь.

<Продолжение следует>

Я был удивлен, когда Регина вдруг рассказала мне о своих проблемах с дочерью. Оказывается Риммочка познакомилась на интернете с мальчиком и у них возникла «безумная любовь». Это сейчас подобные истории банальны, а тогда это было в новинку. Но проблема как оказалось заключалась в том, что мальчик жил на другом конце страны. Летом они договорились встретитъся, но как оказалось не удовлетворяясь электронной почтой они стали переговариваться по междугороднему телефону. В общем Регина в конце месяца внезапно получила телефооный счет на четыреста долларов. Да ния я, ни она сама никак не ожидали от Риммочки такой безответственности, однако регина «серьезно поговорила» с ней и думала, что тем дело закончится. Не тут то было. На следующий месяц Регина опять получила огромный телефонный счет.

Мы завтракали вместе с Региной, после ночи проведенной вместе у меня вквартире, когда она завела этот разговор:
- Слушай, Федя, опять у меня проблема с Риммой. Ты помнишь что в прошлом месяце было?
- Ну да, накрутила кучу денег на телефоне.
- Да, это было уже второй раз. Я тогда сказала, что вообще ей запрещаю говорить по междугороднему телефону пока она за прошлое не расплатиться. Она сказала 'да'.
- Ну и что.
- А то, что она просто это проигнорировала. Мне опять пришел счет на триста долларов.
- Да что она у тебя совсем с ума сошла? И чего ей почты не хватает?
- Говорит, что должна слушать его голос. Но не в этом деле. Мало того, что она на меня плюет, но в не могу больше платить эти счета. Просто не могу.
Регина была готова заплакать, однако собралась с мыслями.
- Я пригрозила ей в прошлый раз, что если это еще раз повториться, то я ее выпорю. И мне надо это сделать.
- Ну да. – я и сам был шокирован безобразным поведением Риммы и наказание не казалось мне неоправданным даже для ее возраста. Как же все-таки можно так транжирить чужие деньги и так поступать со своей матерью.

- Федя – продолжала Регина – мне нужно, чтоб ты это сделал для меня.
Тут уж я совсем растерялся.
- О чем ты говоришь? Как это возможно?
- Я никогда Римму пальцем не трогала. Я просто не смогу. Да и не справлюсь. Ты должен мне в этом помочь.
- Но я тут причем? И вообще она взрослая девушка почти, а я твой бой-френд. Еще скажут что «sexual abuse».
- Да? Ты боишся? Ты оставишь меня в такой ситуации? И к кому кроме тебя мне оратиться?

На этот аргумент я не нашелся что возразить и пришлось соглашаться.

На следующий день в условленное время после работы я подъехал к дверям регининого дома. Подходящий ремень я подобрал заранее и принес с собой в пластиковом пакете.
Главное чуство, которое я испытывал была неловкость: что я скажу Римме, как начну? Как она прореагирует в итоге? Смогу ли я продолжать отношения с Региной?
Я не говорил Регине ничего о моем интересе к спанкингу и ей никогда ничего подобного не предлагал. В этом случае я четко решил отрешится от всякого сексуального интереса к происходящему, да и неловкость полностью вытеснила подобные нысли из головы.

Регина открыла мне и мы вместе поднялись в комнату ее дочери на втором этаже, под крышей. Сценарий наказания мы с Региной обговорили заранее. Римма сидела скрестив ноги по турецки на кровати и слушала музыку.

- Здравствуйте Федя – сказала она увидев меня.
- Римма – сказала Регина – ты знаешь, что я опять получила телефонный счет?
- Да – сказала Римма потупив взор.
- Ты помнишь, что я тебе обещала, если ты будешь продолжать?
Римма молчала.
- Не вижу другого выхода как сделать именно это. Федя согласился выпороть тебя по моей просьбе.
Римма по прежнему ничего не говорила.
- Федя, давай. Я подожду вас внизу.- сказала Регина и направилась к выходу.
Тут только до Риммы дошла серьезность происходящего.
- Нет, мама, нет! – вскрикнула она и вскочила с кровати. Однако Регина уже скрылась за дверью. Она уговорила меня специально, что не будет присутствовать при наказании, чтоб не было соблазна податься на мольбы дочери.

Я подошел к двери и запер ее на задвижку. Римма стояла напротив меня. Был конец мая, на ней была фуболка с ярким рисунком и симпатичные джинсовые шортики чуть выше колен. Я достал из пакета ремень. Это был мой любимый брючный ремень – итальянский из настоящей, хорошо выделанной лакированной кожи, очень гибкий, но довольно тяжелый.
- Нет! – опять вскрикнула Римма.
- Нет смысла спорить. Ты заслужила наказание и сама это знаешь, – начал я заготовленное вступление – Пожалуй на кровать.
- Нет, не надо – Римма начала испуганно всхлипывать.
- Ты получишь двенадцать ударов. Но я начну считать только после того как ты ляжешь. Все, что придется до того, будет сверх нормы.
- Не надо, пожалуйста не надо – бормотала она с трудом сквозь всхлипывания.
- Ну ладо же.
Я схватил Римму левой рукой за руку и резко развернул к себе боком. Резким взмахом правой руки я хлестнул ее по талии, чуть выше попы, там, где кончались шортики. Она громко вскрикнула. Я отпустил ее и она отбежала от меня в угол комнаты и прижалась спиной к стене.
- Не поможет. Подойди сюда, снимай шорты и ложись. Иначе прибавлю сверх нормы.

Я подошел к ней, все еще испуганно жмущуюся в углу и повторил то же движении; выдернул ее за руку из угла и с силой хлестнул по талии. Удар вышел с оттяжкой и наверное ожег ее как огонь. Римма вскрикнула и вильнула всем телом. После этого она больше не сопротивлялась и направляемая мной отправилась к кровати, где стала стягивать с себя тугие шортики.
- Сюда – подтолкнул я ее когда она закончила и устролил ее бедрами на кромке кровати, так что животом она лежала на кровати, а коленями стояла на полу. Сам я сел рядом слева от нее и придерживал левой рукой ее за спину. В моей правой руке я держал сложенный вдвое ремень. «Ну что ж, начнем» - сказал я и спустил ее белые трусики ниже попки.
Очень беленькая и скромная девичья попка округло охватывала собой ребро матраса, футболка несколько сбилась, и чуть выше попки виднелись два розовых следа от моего ремня. Странно, но я не испытывал в этот момент ни малейшего сексуального возбуждения, даже такого, которое я испытывал при просмотре подобных сцен в порнофильмах, а по прежнему скорее сосредоточенность: «как бы сделать все правильно» и неловкость: «господи, как это нелепо».

Наклонившись над попкой я с силой хлестнул поперек ее. Удар сложенного вдвое ремня пришелся как раз посередине и алая полоса вспыхнула практически равной величины на обеих половинках. «Один» - сказал я. К моему облегчению Римма не стала вырываться или громко кричать, а только вздрогнула всем телом и всхлипнула.

Я продолжал с равномерным ритмом хлестать подставленную попу. Очень быстро она вся стала пунцовой и налитой, как помидор. Следы нескольких ударов (наверное тех, которые получились сильнее остальных) выделялись на этом фоне темно-бордовым цветом. Удивленно я отметил, что это несколько контрастирует с светлыми розовыми следами, которые оставил мой ремень на римминой талии. Несколько раз она пыталась перевернуться или прикрыть попу руками, но я каждый раз говорил ей, что сейчас начну счет сначала и она сама возвращалась в прежнее положение.

«Двенадцать» – сказал я с облегчением. Римма сделала попытку встать, однако я удержал ее на месте.
- Подожди. Обещай, что никогда больше не будешь пользоваться телефоном без маминого разрешения.
- О-oбещаю. – Римма всхлипывала без слез.
- Обещай, что никогда не будешь без спросу пользоваться тем, что не твое и тратить то, что не заработала.
- Обещаю. Никогда.
- Теперь иди.

Римма довольно медленно натянула трусики, шорты и поковыляла вниз. Я остался на месте. Пусть там Регина сама с ней разбирается. Когда я наконец спустился, Римма уже плакала настоящими слезами в обятиях Регины, которая ее успокаивающе гладила. Я молча ушел.

<Продолжение следует>

Странная вещъ произошла со мной. В момент наказания Риммы я не испытывал ни малейшего удовольствия и был рад, когда все закончилось. Однако после наказания воспоминания о нем стали будоражить меня, вызывая неприличные мысли. Образ покрасневшей попки время от времени вставал перед глазами, иногда в самые неподходящие моменты. Бывая у Регины я украдкой бросал взгляды на риммочкину попку, пытаясь представить, как выглядели на ней следы ремня, и как долго продержались. Даже видя на улице одетую в шорты девочку римминого возраста, я теперь пытался представить, получает она дома ремня или нет. Все эти мысли возбуждали меня, так что наша с Региной интимная жизнь получила новый заряд энергии.

Прошло несколько недель. На дворе уже вовсю начиналось лето. Регина уехала на несколько дней в командировку, когда мне на работу позвонила Римма:
- Федя, Вы отвезете меня сегодня на рисование?

Регина и раньше обращалась ко мне с подобными просьбами. В Америке с общественнм транспортом во многих местах туго, и приходится родителям служить персональными шоферами у разъезжающих по различным «активностям» чад. В этот раз Регина забыла наверное предупредить меня заранее, однако я конечно согласился.

Мы с Риммой подрулили к протестантской церкви, в подвале которой происходили их занятия, и я остановился у задней двери. Парковка, однако, была совершенно пуста.
- Похоже сегодня нет занятий. – сказал я.
- Да, Федя, класс уже закрылся на лето.
- Кого ж черта ты меня сюда дернула?
- А вот… - сказала Римма, и вдруг наклонилась надо мной привстав с пассажирского сиденья и влепила мне долгий поцелуй прямо в губы. Я опешил и не сделал никакого движеня, а она, обнимая меня за шею левой рукой, правой вытащила ключ зажигания и спрятала себе в карман. Наконец я собрался с мыслями и оттолкнул ее назад на сиденье.
- Ты что, рехнулась?!
- Нет, Федя, милый. Я хочу чтоб ты меня взял.
- Совсем с ума сошла.
- Послушай, Федя, все равно это должно случиться. У нас в классе уже почти все девочки это делают. Я хочу, чтоб это был ты.
- Что за глупости,- сказал я слегка приходя в себя от неожиданности, – Почему я? А этот твой … калифониец?
- Федя, неужели ты не понимешь? Мальчишки моего возраста, они же ничего не умеют. В лучшем случае просто выйдет ерунда, а в худшем я забеременею. А Бобби…Особенно Бобби. Мы встретимся через месяц, у него никого не было. Я хочу ему принадлежать, но чтоб все было хорошо, красиво, …ты понимаешь?

«Не могла найти бой-френда с человеческим именем,»- подумал я про себя, - «Tоже мне Бобик, Шарик…»

- Ну а я тут причем? Во-первых мне это не надо. Во-вторых …
- Ты бой-френд моей мамы, – быстро закончила она за меня,– Ну и представь, что с ней будет, если я залечу? А кроме того … я давно о тебе мечтаю. Ты мне так нравишся.

Она опять повисла у меня на шее.

- Отстань, отдай мне ключ. – я опять отстранил ее.
- А если так? – ловким движением она через голову стянула футболку. Лифчика под ней не было.

Чертовка, все у нее продуманно. Солнце игриво просвечивало через листья деревьев, обрамлявших пустую церковную парковку и солннечные блики играли на римминой белой коже. Прямо перед лобовым стеклом огромный куст азалии ронял на землю ярко-розовые цветы. Тугие девичьи груди острыми конусами смотрели прямо на меня. Непроизвольно я протянул руку и коснулся соска, но тут же отдрнул.
- Отстань же, оденься. Распущенная девченка, мало я тебя порол.
- Ну и выпори, - тихо сказала она, - Но только после того, как возмешь меня.

Доводы здравого смысла: «сожительство с несовершеннолетней - уголовное преступление», «она вполне может проболтаться», «как я посмотрю в глаза Регине» и тому подобное – отступили под напором волны гормонов.

- Хорошо, - сказал я несколько хрипло, - раз ты настаиваешь. Все равно каких-нибудь глупостей наделаешь. Только учти, выпорю тебя посерьезней чем в прошлый раз.
- Да! – она прижалась ко мне, щекоча своими голыми сосками.
- Отдай мне ключи и одень футболку. Поедем ко мне.
<Окончание следует>

Как проходило дело у меня описывать не буду, но в общем ощущение можно описать: «выполнили программу». Говорят некоторые обожают лишать девочек невинности и даже готовы за это огромные деньги платить, но я в самом процессе не нахожу ничего привлекательного. Другое дело когда с такой девочкой, от которой без ума, но к случаю с Риммой это было неприменимо – она мне в тот момент нравилась, только и всего.
Возвращаясь после того, как я отвез ее домой мои мысли в основном были «зачем?» и «черт меня дернул!». Однако я обещал Римме еще пару свиданий, «уроков» так сказать и с нами произошло чудо. Нам уже ничто не мешало, мы не связанны были никакими «узами», мы просто отдались ощущению тел друг друга. Я смело экспериментировал с ней, искал с ней позы, которые ей бы понравились, чутко слесил за тем, что она чуствует и ощущает и сам получал от этого острое удовольствие. В итоге я на самом деле влюбился в Риммочку, точнее как бы перенес на нее любовь к ее матери. Я любил и восхищался Региной и находил ее красавицей, но две вещи мне подспудно мешали: то, что она была старше меня, потому я несколько стеснялся быть ее любовником, и то, что она была «главнее меня»: опытнее, образованее, квалифицированнее потому я чуствовал себя сабом (хотя мы никакоких игр и не пробовали). У Риммочки было то, чего Регине не хватало: молодость и глупость. Ну и красота, свежесть, задор. Правда мне с ней практически не о чем было говорить кроме секса, ведь я не только был из другого поколения, но и выросла она фактически в другой стране, однако мне хватало пока воспоминаний о интеллектуальном общении с Региной.

Однако наша медовая неделя подходила к концу. Регина должна была вернуться из коммандировки а еще через неделю Риммочка уезжала в Калифорнию втретиться со своим Бобби. Она, кстати, много говорила мне о нем и совсем не забывала о своей любви. Она также написала ему о моем существовании и он, похоже не имел никаких возражений. В общем две эти вещи: любовь к Бобби и секс и дружба со мной совершенно не пересекались. Итак приближалось наше последнее свидание. Мы уговорились после этого не продолжать интимных отношений ни в каком виде и ни под каким предлогом.
- Ты не забыла, что я еще должен буду тебя выпороть? – спросил я Риммочку, договариваясь о времени последней встречи/
- Да? – она выказала явное удивление – Я думала ты передумал.

Я действительно изменил свои первоначальные планы. Если вначале я был на Римму сердит и хотел наказать ее как дрянную девченку, то теперь я к ней относился тепло и скорее хотел получить немножко «странного удовольствия» сам. Так я ей и сказал.

- Нет, не переумал, это будет твоей платой за «обучение». За то, что ты меня построила.
- И мне будет больно?
- Да, но я тебя пожалею.
- Ну хорошо, - согласилась Риммочка – только давай чтоб никаких следов. Вдруг мама заметит или кто нибудь еще.
- Бобби? Ты ему об этом не скажешь?
- Нет, об этом не скажу. Подумает что меня наказывали как маленькую девочку. Или наоборот, подумает что я совсем шальная. Нет.
- Ну ладно, не будет.

После того, как мы расстались я задумался о том, как избежать следов и тут мне пришла понравившаяся мне идея. Давно уже я думал купить что нибудь специальное для спанкинга. Почему бы не сделать это сейчас и купить мягкий хлыст. До того если мне приходилось такими вещами заниматься я орудовал домашними приспособлениями: рукой, брючным ремнем, прутиком в конце концов, но от них следы какие-то оставались. От хлыста я слышал что следов не должно быть.

Не откладывая дела в долгий ящик я решил отправиться в магазин. Как раз на память мне пришел один недалеко от моей работы на Манхеттене: иногда проезжая в тех местах я обращал внимание на его вывеску: «Эротический Замок. Кожанные товары.» Я выскочил туда в обед. Замок находился в довольно приличном районе дорогих баров, в которых оттягиваются после трудового дня нью-йоркские труженники финансов. Он был на втором этаже над одним из баров, поднявшись по лестнице я вошел в довольно неплохо оформленное помещение: по стенам висели цепи с кандалами, плакаты с женщинами в кожаных костюмах с хлыстами, играла вероятно подходящая случаю рок-музыка. По случаю того, что время было дневное я был единственным посетителем и встретила меня довольно полная девица-продавщицы, одетая в кожу и со множеством колец в носу. Ассортимент однако меня несколько разочаровал: там было дикое количество высоких кожанных сапог, кожанных шоферских фуражек, трусиков и т.д., но всего один стеллаж приспособлений для битья. Еще в этом магазине был огромный ассортимент искусственных членов: односторонние, пристегивающиеся на колено, двусторонние, резиновые, деревянные, электрифицированные и т.д. Вероятно основной клиентурой «замка» были лесбиянки.

Я стал перебирать «флогеры». В русской литературе это приспособление почему-то называют плетка, однако на самом деле плетка должна быть сплетена, не так ли, а в флоггере все концы просто болтаются отдельно. «Кот с девятью хвостами» еще можно с натяжкой назвать плеткой, ведь каждый хвост – это сплетенная веревка, но кожанный флогер? – нет, увольте, я буду называть его «хлыст». Устройство всех хлыстов было одинаково: к деревянной или пластиковой ручке размером несколько больше ладони закреплено множество узких хвостов. Отличался товар только длинною хвостов и их материалом: кроличий мех (чистая игрушка), резиновые проводки, различные виды кожи, веревочки. Продавщица настоятельно рекомендовала мне «конский хвост» из тонких резинок, но мне он показался слишком ненастоящим. Я почти остановился на хлысте из замши, но не мог пока решиться, когда к нам подрулил хозяин: дородный мужчина в полной форме байкера: куртке с заклепками, крагах и так далее.

- Я знаю, парень, что тебе надо. Вот последний экземпляр, отдаем со скидкой – он нашел на полке хлыст из тонких ремешков по выделке напоминающих те, из которых делают ремешки для дамских часов.
- Понюхай как пахнет, не то что твоя замша.
Запах действительно мне понравился, настоящая кожа. Тонкие ремешки издавали мелодичный свист.
- A следы от него быстро проходят?
- Конечно. Никаких следов на следующий день не будет. А вот тебе наверное пригодится: полный набор для фиксации. Нейлоновый, но зато какя цена: отдам вместе с хлыстом за шестдесят баксов.

Набор я вообще-то покупать не планировал, но цена была действительно бросовая, так что я все это и купил.

На следующий день Риммочка пришла ко мне домой в последний раз.

Я показал ей приобретенные игрушки, на которые она смотрела с любопытством и некоторой опаской.
- Ну видишь, это не для маленьких девочек, скорее для совсем шальных, - сострил я, - Однко ты будешь меня слушаться как маленькая девочка,нето получишь дополнительную порцию.
- Да.
- А ну раздевайся быстро. Одна минута. За каждую доплнительную секунду – дополнительный удар.

Поигрывая хлыстом я смотрел, как она торопливо раздевается. На лице ее по прежнему были написаны любопытство и страх. Вот она уже стоит перед моей кроватью голенькая, юная и беззащитная, ее белые щечки раскраснелись от эмоций. Я помог ей стать на кровати на колени, у самого края, голову положив вниз на сложенные руки.

После этого я медленно разделся не отрывая глаз о Риммочкиной возвышающейся попочки и стал сзади с хлыстом.

- Небольшая разминка, - я начал поглаживать концами хлыста ее попочку, спинку и бока, время от времени ударяя слегка по натянутой коже попочки. Сначала совсем шутя, потом чуть сильнее. Риммочка явственно постанывала от удовольствия. Попочкя чуть-чуть раскраснелась. Мой пенис тоже был полностью готов к действию, и стоя сзади я вошел в нее. Она издала радостный вскрик и кончила почти сразу же, а потом еще раз. Когда я закончил, она обессиленно растянулась на кровати, а я прилег рядом, полный «блаженства и неги».
- Как хорошо. Почему от этого так хорошо? – шептала она.
- Не знаю. Какая разница. Однако это было еще не наказание. Погоди.

Мы немножко отдохнули и я перешел к основному блюду: я закрепил на руках и щиколотках Риммочки ярко-розовые «манжеты» из нелоновых строп, купленные у «байкера». На каждой был блестящий никелерованный карабин, так что когда я скрепил их попарно, руки и ноги Риммочки оказались связанными. Оставшимися длинными стропами из набора я притянул их к спинкам провати. Растянутая так она выглядела особенно соблазнительно.

«Пятдесят ударов» - сказал я и размахнувшись нанес первый удар
«Один».
«Ауч! Больно.» – вскрикнула Риммочка
При этой порке она вела себя совсем не так, как при настоящем наказании ремнем. Тогда она всхлипывал без слез и лежала почти спокойно, а сейчас громко вскрикивала после каждого удара:
«Ой!»…«Ай!»…«Ауч!»… и рвалась в своих путах.
Я размеренно считал удары, хлеща ее не сдерживая силы. Попка сначала покрылася розовым цветом в центре, потом он распространился на всю ее поверхность и наконец она стала пунцовой и налитой почти как в первый раз. Никаких полос при этом на ней не было. Равномерный яркий цвет попы теперь гармонировал с цветом нейлоновых строп (не в этом ли была задумка их «дизайнера»? подумал я).

Как только я закончил порку и стал высвобождать Риммочку она залилась слезами, вслипывая и вздрагивая плечами.
- Что, больно было? – спросил я.
- Очень! – ответила она, но ту же принялась меня целовать.

Прошло порядочно времени, мы насытились друг другом и начали собираться – Риммочке пора было домой. Я внимательно исследовал ее попочку и пришел к выводу, что байкер меня несколько надул: краснота уже спала и никаких полосок вроде не осталось, однако в самой середине попочки, попадая на обе половинки образовался отливаящий разными цветами радуги синяк. Впрочем он имел скорее «спортивный» чем садистский вид, так что Риммочка не расстроилась. Верояно он прошел через несколько дней.

***

Несмотря на критику со стороны очень уважаемых мной Инки и Аси окончание вышло "не уделяющим достаточного внимания душе". В основном сделал упор на бытописательство.

Может в следующий раз по-другому пoлучится.