- Т-аак... - услышала я над собой - а это еще что такое?
Я оглянулась не сразу. Сердце подскочило к горлу и сжалось в маленький комочек. На мгновение я даже зажмурила глаза. Было ясно - меня застукали, и я ожидала, что над моей головой сейчас загремят громы и молнии.
Впрочем, ничего подобного не последовало. Секунду спустя до моего сознания дошло, что голос не принадлежал дежурной. Это был молодой, бойкий девичий голосок.
Собрав волю в кулак, я обернулась, и поняла, что не ошиблась - это была одна из медсестричек, с приятным личиком, стройной фигуркой и безупречном белом халатике.
- Ну и почему мы бегаем по помещению? - с искоркой веселья в голосе почти проворковала она.
Ответить я не смогла - язык прилип к гортани, да и никаким алиби я не запаслась.
- Ну что же ты? - спросила она. Я облизнула пересохшие губы и попыталась встать на ноги. Сестричка взяла меня под локоток и помогла - ноги стали ватными и плохо слушались. - Мне что, дежурной тебя выдать?
Я вздрогнула и часто-часто замотала головой.
- И что мы будем с тобой делать? - спросила она, смотря мне прямо в глаза. Руку мою она все еще держала выше локтя. Кожей я ощущала, какая у нее была сухая и прохладная ладонь. Ответить на вопрос я не смогла, поэтому лишь опустила глаза.
- Ну вот что, Катя, - голос медсестры обрел нотки решительности. - поступила ты нехорошо, надеюсь, и сама понимаешь. Выдавать тебя не буду, но и безнаказанной тоже не оставлю.
С этими словами она меня повела к моей палате, быстро чеканя шаг и высоко подняв мою руку. Я семенила рядом, в голове стремительно проносились мысли, пытаясь дать ответ не единственный волновавший меня тогда вопрос - что со мной собираются сделать? Вырываться я не пыталась, мысль о том, что о моих похождениях узнает дежурная, вызывала холодок в душе.
В палату она меня пропустила первой, и зайдя за мной, плотно прикрыла дверь. Сев на койку, она поставила меня перед собой, отпустила, и, положив руки мне на плечи, заглянула в глаза и спросила:
- Кать, тебе когда-нибудь по попе доставалось? От мамы, от папы?
Несколько ошарашенная вопросом, секунды три спустя я сумела выговорить:
- Нет...
- Ох и заметно что пороли тебя мало. - насмешливо ответила сестричка. - Но мы сейчас восполним этот пробел в твоем воспитании.
По спине у меня пробежал холодок. Вот уж чего я не хотела, так это порки. Я не соврала сестре, что родители никогда не прибегали к физическому воздействию на меня, хотя и знала, что в семьях некоторых моих подружек этот метод воспитания был распространен. Но себя я совершенно не представляла в роли жертвы такого наказания.
- Ну ладно, раз ты такая первокурсница, - продолжала сестричка, - я не буду тебя сильно наказывать. Хотя и следовало бы. Но все равно, сухой из воды ты не выйдешь.
Закончив свою речь, она развернула меня, нагнула и положила к себе на колени. Ноги мои теперь болтались в воздухе, руками я оперлась на холодный пол. Я услышала мягкое шуршание, повернула голову и увидела, что моя воспитательница закатывает правый рукав.
- Дай одну руку, - сказала она, перехватив мой взгляд.
Я чуть было не ляпнула "зачем", но поняла, что мое положение и так не самое удачное, и не стоит его и дальше портить неумными вопросами. Я снова повернула голову вперед, подняла левую руку и завела ее назад. Сестричка крепко захватила ее и прижала к середине спины.
- Ну что, поехали, непослушная? - услышала я. и через секунду на левую половинку моей нижней части спины пришелся первый звучный шлепок.
Я не дернулась, не вскрикнула, хотя шлепок был ощутимым. Впрочем, я не успела его "распробовать", так как сестричка, видимо, решила меня "обработать" как можно быстрее. Шлепки сыпались на меня довольно быстро, и уже после пятого или шестого я почувствовала, что удовольствие это небольшое.
Первое "ай" я не смогла удержать в себе уже через 5 секунд. Попу ощутимо жгло даже при том, что я была в пижамных больничных штанишках, пусть тонких, но все же.
Впрочем, на возглас этот медсестра не прореагировала, а продолжала "награждать" меня частыми и резкими шлепками. Вскоре мои редкие вскрики перешли в продолжительные стоны, а в глазах появилась влага. Воспитательное мероприятие продолжалось. Я давно перестала бороться с желанием закрыть попу рукой, но сделать это было невозможно - одной рукой я опиралась на пол, и поднять ее не могла, так как боялась упасть лицом на пол, а вторую руку держала сестричка, и я ей даже пошевелить не могла.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем сестра остановилась, и я смогла перевести дыхание. Попа горела огнем, мое лицо раскраснелось, под глазами виднелись разводы от слез. Всхлипывая, я попыталась выдернуть руку, чтобы потереть ей больное место, но поняла, что отпускать меня не собираются. Сестра даже удивилась:
- Что, ты думаешь, это все? Ну нет, милая моя, провинилась - отвечай.
Ее рука уцепила край пижамных штанишек и стянула их вниз. Пылающими ягодицами я почувствовала легкое дуновение воздуха. Под штанишками не было ничего.
Моя воспитательница продолжила наказание без предупреждения. Но на этот раз от первого удара, пришедшегося по незащищенной и уже наказанной попе, у меня чуть не перехватило дыхание. Удар был сильнее, чем все предыдущие - впрочем, возможно, мне это просто показалось.
К счастью (или к сожалению?), на этот раз сестричка не стала осыпать меня шлепками. Теперь-то я полностью могла вкусить всю "прелесть" каждого соприкосновения ладони с моей нижней частью спины. Второй шлепок заставил меня взвизгнуть и забить ногами. Никак не реагируя на мои порывы, сестра продолжала методично шлепать меня, не забывая разделять свою усилия поровну между двумя половинками попы.
Наказание длилось еще две минуты, которые мне показались вечностью. К его окончанию я уже содрогалась от рыданий. Чуть ниже спины все буквально горело огнем, я никогда себе даже не могла представить, насколько сильную боль можно причинить шлепками ладонью.
Наконец, мне было позволено встать на ноги, что я и сделала, в ту же секунду положив обе руки на влажную, горячую попу и начала тереть ее, пытаясь унять боль. Не говоря ни слова, сестра подошла к раковине, пустила холодную воду, намочила в ней полотенце, протянула мне, и вышла из палаты.
Я обернула себя полотенцем пониже талии, и уже не рыдая, а тихонько всхлипывая, подошла к окну и локтями оперлась на подоконник. Только теперь я заметила, что на моей левой ладони остались глубокие борозды от моих же ногтей - так сильно я сжимала от боли находящуюся в захвате руку.
Боль утихала...

IP:

IP:

IP: