Еще недавно пытливый ум человеческий добивался не дававшего ему покоя ответа каким именно образом, путем каких практических установлений управляет китайское правительство бесконечно разнообразным населением неизмеримой по территории империи? Многие пришли к тому заключению, да и миссионеры-иезуиты придерживались того же взгляда, что этот «ученый и добродетельный» народ, как назвал китайцев Вольтер, познал тайну покорения человечества путем утонченного нравственного закона. Сведения путешественников пролили более яркий свет на это обстоятельство, причем теперь можно считать вполне установленным тот факт, что китайцы управляются... плетью и бамбуковой палкой.

Бамбуковая палка является в Китае универсальным средством, и всякого рода преступления, без различия ранга и состояния совершивших их, наказуются именно бамбуковой палкой. В кодексе уголовного судопроизводства телесные наказания играют самую выдающуюся роль, и никакой офицер из армии Небесной империи, будь он в самых высоких чинах, не гарантирован от порки. Провинившийся генерал трактуется в Китае как мелкий карманный воришка. Существует, по крайней мере, пятьдесят случаев, при которых генерал небесной армии может получить свои пятьдесят ударов за какой-либо проступок и – что всего удивительнее – после экзекуции такой начальник сохраняет обыкновенно прежнюю свою власть над вверенной ему командой! Наиболее изумительным при этом является для нас то обстоятельство, что китайцы, благодаря телесному наказанию, не испытывают ни малейшего чувства унижения. Пожалуй, у них возникает при этом некоторое ощущение неловкости, но ведь по нашим понятиям претерпевший подобное наказание должен неизбежно подвергнуться общему презрению. Быдь может, мы, европейцы, под влиянием создавшихся у нас особых «законов чести» преувеличиваем то чувство стыда и позора, которое является результатом полученного образованным человеком удара, который представляется для него гораздо худшим, нежели сама смерть. У китайцев подобной чувствительности не существует. Для них удар является чем-то неприятным, постольку неприятным, поскольку он порождает чувство боли, но не больше, а среди такого народа, у которого ощущается недостаток в чувстве чести, ввести и проводить телесные наказания, само собой разумеется, чрезвычано легко и просто.

В некоторых случаях китайские законы разрешают заменять телесные наказания деньгами, считая приблизительно пятнадцать рублей за каждый день, в который должна была быть произведена экзекуция. Другой особенностью китайского уголовного кодекса является то обстоятельство, что наказуются не только те люди, которые совершили то или иное преступление, но также и те, кто несвоевременно констатировал факт нарушения виновным законов. Так, например, в Китае очень часто наказывают солдат и низших полицейских чинов, состоящих в ведении магистратуры, за то, что в короткий промежуток времени им не удается изловить воров и грабителей, оперирующих в районе вверенного их надзору околотка. При незначительных провинностях, каковыми считаются пьянство, обман и т. п., мандарин пользуется правом своей властью назначить и тут же привести в исполнение наказание; для этой цели в доме каждого мандарина ежедневно происходит особого рода судебное заседание. На таком заседании присутствует несколько низших служащих, вооруженных железными оковами и бамбуковыми палками. С правой стороны от мандарина помещается обвинитель или доносчик, перед мандарином ставится стол, покрытый шелковой скатертью; на столе – письменные принадлежности, чтобы секретарь имел возможность записать все необходимое в протокол черными чернилами. Мандарин же подписывает его красными чернилами и прикладывает печать своего имени из красного воска. Кроме того, на столе находятся пучки небольших палок с красными концами, и если подсудимый признается виновным в нетяжком преступлении, то наказание выполняется тут же, после чего понесший его немедля отпускается на все четыре стороны. Бастонада представляется наказанием обычным, причем судья швыряет на пол столько упомянутых выше палочек со стола, сколько ударов должен получить подсудимый, и каждая палочка означает пять ударов.

Стоявший до объявления приговора на коленях подсудимый распростирается с помощью служителей плашмя на полу, один из помощников главного экзекутора усаживается ему на спину, в то время как другой изо всех сил держит его за ноги. После этого главный мастер начинает с помощью бамбуковой палки обрабатывать пятки не имеющей возможность пошевельнуться жертвы. После экзекуции преступник по существующему обычаю благодарит мандарина за беспокойство, направленное к воспитанию недостойного червя. Зачастую положение свидетелей такое же критическое, как и самого подсудимого, ибо стоит только, чтобы их показания не понравились судье, как отдается соответствующее приказание, и слуги мандарина сваливают ни в чем, казалось бы, не повинного человека и основательно угощают его бамбуками.

Роль магистрата не ограничивается только присутствием его членов при процедуре бастонады: очень часто место судебных установлений служит тюрьмою, в которой клети для арестованных помещаются в первом дворе, причем сплошь и рядом можно видеть, как несчастные сидят на корточках под жгучими лучами солнца. Мурашки по коже пробегают при взгляде на эти истощенные, с ввалившимися щеками и бледными лицами фигуры, закованные в цепи и колодки или привязанные к столбу. Используют также большую деревянную колоду с отверстием посредине, через которое продета голова арестованного, вся же доска своей внушительной тяжестью нажимает на плечи несчастного подданного Небесной империи.

Китайский свод законов, переведенный на английский язык сэром Георгом Стаунтоном, называется Та-Дзинг-Лу-ли, т. е. законы и предписания великой династии Дзинг. Вся книга подразделяется на: 1) общее право, 2) гражданское право, 3) фискальное право, 4) церковное право, 5) военное право, 6) уголовное право и 7) право общественных работ, причем заглавие «Уложение о наказаниях», приведенное переводчиком, прелъявляется не буквальным, а совершенно произвольным или случайным. В том то и заключается единственная особенность китайского законоположения, что все ошибки, упущения и относящиеся по своему характеру скорее всего к заблуждениям поступки, влекущие за собой в Европе незначительное гражданское наказание, караются в Китае определенным количеством ударов бамбуковыми палками.

Необходимо добавить при этом, что наказания распределяются настолько щедро и определяются так точно, что по одному этому можно уже судить о полной негодности социального строя империи. Не мораль, а сама конечная цель является в данном случае главным основанием, причем наказания вовсе не зиждятся на тяжести совершенного преступления, а на том вреде, на той степени ущерба, какую могло бы оно нанести.

Так, например, наказания за воровской проступок находятся в зависимости и определяются по стоимости украденной вещи; поэтому установлены особые таблицы, которые расценивают различные вещи и всевозможные предметы. Пожалуй, приходится согласиться с тем, что подобная система является наиболее подходящей для того, чтобы сдерживать народ, принимая во внимание нравственный уровень настоящего его состояния. Подобная нация, которой не хватает самых элементарных принципов веры и нравственного воспитания, которая погрязла целиком и исключительно в материальных интересах, не может долго остаться нацией как таковой; нам кажется, что она быстрыми шагами пойдет навстречу неминуемой гибели: стоит только в бразды ее правления вмешаться другому народу, основным правилом которого является право и справедливость.

У китайцев же, этой нации скептиков, чувство обязанности может вызвать только бамбуковая палка. Кроме того, во всех китайских законоположениях царит полнейший недостаток в ясности и определенности, дающий широкий простор произволу, нечестности и пронырливости мандаринов. Возьмем для иллюстрации следующее место: «Если какой-либо купец, которому известен род торговли своего соседа, открывает лавку и назначает на находящиеся в ней товары такие цены, благодаря которым сосед его фактически лишается возможности продавать свой товар, извлекая, само собой разумеется, из этого необычайную пользу, то его нужно подвергнуть сорока ударам бамбуковой палкой». Что может в данном случае спасти того или иного лавочника, если любому мандарину вздумается устроить так, чтобы осуществить приведенный параграф китайского свода законов?!

Особенно удивительным явлением в китайском законоположении представляется система, благодаря которой каждый подданный императора может считаться ответственным за поступки своего соседа, родственника, начальника или подчиненного. Более всего печальна участь служилого люда: ответственность его велика, и законы в данном случае просто неумолимы. Если само судебное установление вынесло неправильное решение, безразлично, слишком ли строгое или чересчур мягкое, либо просто неверно составленное, – наказуется секретарь, и наказуется самым строгим образом; все же прочие члены суда хотя и караются, но гораздо слабее, и чем выше ранг чиновника, тем незначительнее наказание, и таким образом председатель несет самую слабую ответственность. Чем ниже служебное положение чиновника, тем выше ответственность его, ибо принято считать, что преступление вовсе не существовало бы, если бы данное лицо в невысоких чинах не оказало своего содействия или не проявило попустительства.

По европейским понятиям, трудно согласиться с тем, что за неправильное решение судья подвергается телесному наказанию, в Китае же это – дело обычное; там секут опростоволосившегося судью и тогда, когда низшая исполнительная власть констатирует неправильность действий высшей, которой она даже подчиняется. Чего только не бывает в Китае! Низший служащий, например, может быть присужден к смертной казни за то, что он небрежно приложил к письму печать! Если государственная печать на каком-либо документе поставлена вверх ногами или оттиснулась не так рельефно, как полагается, то все причастные к этому делу лица получают по восьмидесяти ударов. И если получающий письмо, т. е. адресат, вследствие неправильного припечатания конверта, сомневается в подлинности послания и не выполняет тех предписаний, какие изложены в подобном послании, благодаря чему страдает какая-либо военная операция, то секретарь того учреждения, откуда вышла бумага, приговаривается к смертной казни.

В Китае существует много способов для того, чтобы сведения о законах распространить в возможно более широком кругу публики, а также и среди чиновного народа. В конце каждого года все чиновники подвергаются специальному экзамену по законоведению, и если познания их в этой области оказываются недостаточными, то высшие начальники таких неудачников наказуются конфискацией жалованья за один месяц, низшие же – награждаются сорока палочными ударами.

Особенно старательно и точно выработаны брачные законы, причем организация семьи пользуется в Китае как политическим, так и социальным значением. Брак может быть заключен без того, чтобы ближайшие заинтересованные в нем лица, т. е. жених и невеста, знали что-либо друг о друге – с ними в данном случае вовсе не считаются. Впрочем, так обстоит дело только с первым замужеством или женитьбой в первый раз. Отец, принуждавший овдовевшего сына своего к вторичному браку, наказуется восемьюдесятью палочными ударами. Если родные невесты в период времени между обручением и свадьбой отдают свою дочь другому, то все семейство награждается семьюдесятью ударами палок. Закон запрещает вступать в брак во время траура по отцу, матери или одному из супругов (жене – по мужу, мужу – по жене). Брачный союз в таких случаях считается недействительным, и обе стороны получают по сто ударов бамбуковой палкой. Если траур относился к дедушке, к бабушке или дальним родственникам, то брак не расторгается, но обе стороны получают по восьмидесяти ударов. Браки между тезками, между музыкантами или преступниками или женитьба на актрисе считаются расторгнутыми, причем виновные подвергаются серьезному телесному наказанию. Неверные мужья и жены караются палочными ударами; что же касается тех женщин, которые до измены мужу вели честный образ жизни и ни в чем предосудительном замечены не были, то у них, помимо наказания палками, отнимают еще чулки и платье. Церковные законы отличались изумительнейшими параграфами. Астрономическая коллегия в Пекине несет на себе обязанность следить самым внимательным образом за всеми небесными явлениями и уклонениями, причем каждая сделанная в этом направлении ошибка наказуется шестьюдесятью ударами бамбуковой палкой. Если музыканты, колдуны и предсказатели, под предлогом сообщения надвигающегося несчастья или, наоборот, желая обрадовать предсказанием чего-либо особенно счастливого, являются в дома высших военных или гражданских властей, то их за каждое предсказание карают пятьюстами ударами.

Хотя китайцы с полнейшим равнодушием относятся ко всем существующим в мире религиям, тем не менее под страхом наказания бамбуковыми палками им вменено в строжайшую обязанность выполнение всех религиозных церемоний. В смысле производства процедуры богослужения установлены самые точные предписания, причем при тех или иных отступлениях от последних наказуется не только сам совершивший данное преступление, но и так называемый церемониймейстер, т. е. лицо, на которое законом возложены обязанности наблюдения за исполнением массой всего, относящегося к ритуалу китайского богослужения. И даже святые свиньи, откармливаемые в пагодах в качестве животных, обреченных на жертвоприношение, находятся в Небесной империи под зорким покровительством закона. Так, например, за каждую тощую, плохо вскормленную свинью специальный надзиратель карается пятьюдесятью ударами бамбуковой палкой, причем малейший симптом, намекающий на возникновение среди этих священных животных эпидемической болезни, может довести целую пагоду до крайних пределов отчаяния.

Уложение о самих наказаниях изложено у китайцев довольно просто. Обычными наказаниями являются следующие: определенное количество дней ношения упомянутой выше колоды или известное число ударов с помощью бамбукового тростника. Смертные приговоры исполняются путем удавления или обезглавления. За особенно тяжкие преступления практикуются медленные казни при помощи ножа; палач вытягивает из находящейся при нем корзины, наполненной ножами, один ножик, так сказать, лотерейным путем, причем по надписи на нем узнает, для каких именно сосудов он предназначен. Вслед за сим эти сосуды последовательно вскрываются до тех пор, пока несчастная жертва под влиянием кровоистечения не испускает последний вздох и не переселяется в лучший мир.

Особое наказание существует для лодочников, замеченных в том или ином преступлении. Их заставляют стать на колени, один из судейских служителей держит их за волосы, другой же начинает специально предназначенным для этой цели кожаным ремнем хлестать по щекам преступника.

В Китае нередко встречаются изображения тушью и красками, посвященные способам выполнения телесных наказаний. Такие рисунки имеют чаще всего сатирический характер и посвящаются обычно в виде карикатуры на господствующее в Китае стремление к высшему государственному образованию. Наиболее других заслуживают внимания рисунки, изданные Перси Крукшенком. Принято считать, что лучше всего изучать характер китайцев во время их страданий. Они переносят наказание бамбуковыми палками без единого стона, заставляя изумляться стоической выносливости. При экзекуциях нередко практикуется следующее: жертвы связываются, укладываются в корзину, приволакиваются на лобное место и затем бросаются в лужу крови предшествовавших жертв; после этого их расставляют длинной шеренгой на коленях, и... через пять минут пред глазами зрителей сотня обезглавленных трупов... Ни стонов, ни криков, ни воплей!

Говорят, что браки у китайцев чрезвычайно редко бывают счастливыми. Муж бьет жену, жена тузит мужа – если только она в состоянии справиться с ним! Все-таки в огромном большинстве случаев страдательной стороной является женщина. В некоторых провинциях Китая кулачная расправа над женами настолько вошла в обычай, что мужу, не накладывающему долго рукна свою жену, кажется, будто он позабыл о выполнении возложенных на него обязанностей.

Некий молодой супруг до смерти избил свою жену, и, когда его спросили, в чем именно провинилась она, он ответил: «А ни в чем! Она ни разу не заслужила наказания. Но мы уже два года муж и жена, и мне казалось, что все соседи начали уже смеяться надо мной вследствие того, что я ни одного раза не бил своей жены. И вот сегодня утром я решил проучить ее».

Кончилось тем, что воображаемые насмешки соседей стоили бедной женщине жизни.