... Война с фашистами застала нас с мамой на Украине. Поселок, в котором мы жили оказался под немцами и они быстро установили свой порядок. Мне тогда было 8 лет и мы с приятелем, который был старше меня на 4 года лазили по садам тех домов, где никто не жил, а в некоторых, вместо хозяев размещались немцы. Во время очередного похода за грушами они нас поймали и отвели в школу, где у них была канцелярия. Нас провели по длинному коридору и завели в самый дальний класс. Парт там не было, но все было устроено для наказаний. Посредине класса размещался широкий, низкий стол, на котором стояла тоже не высокая, но длинная и узкая скамья, а рядом кадка с прутьями. При входе у стены стояла еще одна скамья, на которую нас усадили. В углу за столом полицай с немцами играл в карты. Закончив игру, они, приказали моему приятелю раздеться. Он стянул с себя рубашку, положил ее на скамью и замер в ожидании. «Снимай штаны» – сказал полицай. И вот мой приятель уже абсолютно голый стоит посредине класса. Мне и раньше доводилось видеть своих сверстников голыми, но пикантность ситуации и процедура принудительного обнажения запомнилась на долго. Ему велели залезть на стол и лечь на стоящую на нем скамью. И вот он послушно залезает на стол и встает коленями на скамью, опирается на руки и медленно ложится. Его член качнулся и отвис. Когда мой приятель наконец улегся его плотные ягодицы были выставлены, как на показ. То, что произошло дальше заставило меня податься вперед. Полицай спустил его ноги по бокам скамьи, заставив его коленями упереться в стол, на котором стояла скамья, а затем привязал к ней его руки.Поза моего приятеля потрясла своей откровенность: широко расставленные ноги, полураскрывшиеся ягодицы, яички и член предстали моему взору и взгляду экзекуторов. Процедура и атмосфера порки была мягко говоря очень эротична. Его принялись стегать по ягодицам, при этом его член вздрагивал после каждого удара, а мой приятель поскуливал. Надо заметить, что порка носила явно «профилактический» характер, поэтому долго описывать ее не буду. Когда мой приятель был отвязан, я следил за каждым его движением. С покрасневшими глазами и ягодицами он принялся одеваться. Теперь такая же процедура ожидала и меня. Улегшись на скамью, я сам расставил ноги и спустил их со скамьи, предоставив возможность полицаям и моему приятелю рассматривать мои интимные части тела. Когда пороли меня, то кричал я пожалуй, громче, чем он, поэтому видимо мне досталось меньше. Боль скоро прошла, а процедура наказания еще долго продолжала будоражить мой детский ум. После этого мы перестали лазить по садам, потому, что заново такое ни он, ни я переживать не хотели.

Но совершенно неожиданно я оказался свидетелем еще одного наказания. Как – то соседка отправилась на базар продать, оставшееся еще с мирных времен мыло. А я увязался с ней. Мыло продавали долго, поэтому возвращаясь, попали в комендантский час. Нас задержали и привели в туже школу, долго держали в канцелярии, что – то записывали, а потом по длинному коридору привели к знакомому классу. Ввели туда соседку, а меня оставили с наружи. «Неужели ее будут пороть?» – пронеслось у меня в голове. Тут я вспомнил процедуру нашего наказания и сердце у меня заколотилось. Дверь в класс была закрыта и оттуда доносились голоса. В этот момент в коридоре появился немец с фотоаппаратом. Он открыл дверь и зашел в класс. Через неплотно прикрытую дверь я увидел, что на скамье е лежала одежда моей соседки. Тогда я понял, что она раздевалась у них на глазах. И тут я заметил, что через щель с другой стороны двери можно увидеть, что происходило в классе. Я увидел мою соседку абсолютно голую, стоящей перед столом. Ее заставили залезть на стол и лечь на скамью. Когда она залезла я видел ее выпяченную задницу и отвислые груди. Так близко я видел обнаженную женщину впервые. Ей привязали руки и к моему изумлению заставили ее спустить ноги со скамьи. Молодая женщина стояла перед чужими мужчинами без одежды в той откровенной позе, которая, как я узнал много лет спустя, называется «раком».Приступать к порке они не спешили. Думаю, что унизительная поза молодой женщины доставляла им удовольствие. Я же не отрываясь рассматривал ее упругие ягодицы и раскрывшиеся между ног половые губы.

Наконец ее стали пороть, на белых ягодицах появились красные полосы. После каждого удара задница вздрагивала, а соседка говорила: «Простите». Вошедший последним немец стал фотографировать. Один из немцев силой повернул голову соседки, заставляя ее смотреть в объектив. Снимал немец порку со всех ракурсов. Когда наказание завершилось соседку отвязали от скамьи. Я ждал, что она оденется и они возьмутся за меня. Но вместо этого я увидел, что ее заставили подойти к стене и стали фотографировать обнаженной в полный рост. Даже, повернув ее задом к фотоаппарату, ее заставляли поворачивать лицо в кадр. Потом сняли со стола скамью и снимали ее на скамье стоя, на коленях и лежа. Снимали в самых неприличных позах. Соседку заставили брать в руки свои груди, пальцами раскрывать свои половые губы. Разводить в стороны ягодицы. В какой – то из таких моментов дверь захлопнулась. Остальное я мог только домыслить. Когда она вышла из класса, я боялся смотреть ей в лицо. «Ну, что?», – спросил я. «Ничего, поругали и отпустили», – ответила она...