Пэнни было семнадцать лет: маленькая, хорошенькая – она походила на флорентийскую мадонну с бледным лицом, чувственными губами и пышными каштановыми волосами, которые на солнце имели красноватый оттенок. Это впечатление еще больше усиливалось наивным выражением ее чистых голубых кукольных глаз.

Прошел месяц, как она покинула школу и подыскивала работу. Тетка, которая до этого содержала ее и платила за обучение, вдруг погибла в автомобильной катастрофе, и Пэнни вплотную столкнулась с трудностями жизни. И вот она шла по адресу, который получила в Студенческом бюро по найму. У довольно роскошного здания, куда ей было нужно, она вынула визитную карточку и еще раз взглянула на имя человека, с которым должна была увидеться: «Виктор Дженнингс, адвокат, четвертый этаж».

Поднимаясь по лестнице, она подумала, что хорошо, если бы ей повезло, и ее приняли, наконец, на работу. До сих пор все ее попытки из-за молодости и отсутствия опыта заканчивались неудачей, а небольшой запас денег таял. Вся трепеща, она позвонила. Дверь открыла молодая женщина, элегантно одетая, которая улыбнулась Пэнни. Пэнни объяснила, что пришла узнать насчет должности секретарши, если, конечно, она еще свободна.

Молодая женщина, которая выглядела на тридцать лет, взглянула на Пэнни с нескрываемым интересом и предложила ей кресло.

– Садитесь, мисс Харвей. Я миссис Дженнингс и жду своего мужа, который вот-вот должен приехать. Но, если вы не возражаете, сначала я задам вам несколько вопросов! Это избавит его от. напрасной траты времени. Скажите, сколько вам лет?

– Семнадцать, миссис.

– О! Вы так молоды. Но, однако, это можно определить по вашему детскому личику.

– Значит, я не подойду? – спросила Пэнни почти в слезах.

– Нет, нет, напротив. Виктор ищет молодую секретаршу. Каким опытом вы обладаете?

– Никаким.

– Но это не имеет значения. Мы скоро сможем научить вас, если, конечно, вы неглупы и не будете против.

– Вы думаете, я подойду? – робко спросила Пэнни.

– Уверена, – рассмеялась женщина. – Но все же это решит мой муж! Надеюсь, что вы ему понравитесь, – добавила миссис Дженнингс; загадочно улыбаясь.

В этот момент они услышали звук поворачивающегося ключа в скважине, и видный красивый мужчина под сорок лет, в хорошо сидящем костюме вошел в комнату.

– Вот и мой муж, – воскликнула мисс Дженнингс.

– Дорогой, эта юная красавица пришла узнать о месте секретарши.

– Здравствуйте, мисс. Итак, Кэрол, проводи ее в мой кабинет, и мы посмотрим, на что она способна.

– Ты знаешь, дорогой, я уже беседовала с ней, мне кажется, она подойдет.

– Хорошо, если это так, на твое мнение я полагаюсь полностью.

Все трое вошли в очень комфортабельный кабинет. Пэнни усадили в глубокое кресло, а мистер Дженнингс, пошептавшись о чем-то с женой, спросил девушку:

– Есть ли у вас родственники в Париже?

– Увы, нет, сэр. Моя тетя умерла месяц назад, единственно, кто у меня остался, так это крестная мать, которая живет в деревне.

– Ни жениха, ни друга?

– Нет, сэр, – прошептала Пэнни, краснея как роза.

– Виктор спросил об этом, потому что, если вы будете работать у нас, то можете переехать и жить здесь, – сказала Кэрол смутившейся девушке.

– Да, мисс Пэнни, это действительно так, – продолжал адвокат. – Вы будете помогать Кэрол в секретарских обязанностях. Моя жена научит вас печатать. Вы будете иметь отдельную комнату, обедать вместе с нами и получать 30 тысяч франков в месяц. Ну, как, вы согласны?

– Как... Нет... но..., – Пэнни пробовала протестовать. – Это просто великолепно. Вы так добры ко мне, не знаю как отблагодарить вас...

– Не пытайтесь, моя дорогая, маленькая Пэнни, вы позволите называть вас вашим христианским именем? Кроме того, я считаю, что вы будете друзьями с моей женой, которая не имеет подруг. Теперь, если вы приступите к работе завтра, то у вас целый день, чтобы закончить все ваши дела к завтрашнему утру. Скажите куда, я заеду за вами. Затем вы поселитесь у нас. Устраивает это вас?

– О, конечно! – воскликнула Пэнни, сияя.

– Но, Виктор, дорогой, – вставила жена адвоката. – Ты забыл напомнить Пэнни об особых условиях.

При этих словах сердце Пэнни упало: что за условия. Вдруг она не сможет выполнить их. Она опустила свою голову и не заметила многозначительных взглядов, которыми обменялись муж и жена.

– Верно, – сказал мистер Дженнингс, – я просто не знаю, как это вам объяснить. Видите ли, мисс Пэнни, я уверен, что вы будете хорошей секретаршей, хотя вначале, возможно, будете и допускать ошибки.

– Мой муж очень рассеянный, – улыбнулась Кэрол. – Я хорошо знаю, почему это с ним происходит.

– Я сказал, – продолжал адвокат, – вы, возможно, будете иногда допускать ошибки. Сейчас, в некоторых фирмах, как я знаю, каждая ошибка берется на заметку и после нескольких замечаний человека просто увольняют. Я же думаю, что уволить молодую девушку негуманно, ведь она все-таки станет хорошим работником. Я считаю противоестественным так жестоко наказывать ее за ошибки. Вы согласны?

– О да, сэр! – пролепетала Пэнни, толком не понимая, куда он клонит.

– Как же я наказываю за ошибки? Ведь вы и Кэрол женщины, а я мужчина.

– Я не знаю, сэр!

– Да я нашлепаю вас, как маленькую провинившуюся девочку. Правда, Кэрол?

– О, да, – ответила Кэрол, рассмеявшись. – Теперь вы знаете его систему!

– Хорошо, юная леди, оставайтесь. Думаю, набегались вы в поисках работы.

– Я... я не знаю, – бедная Пэнни заикалась.

– Я попробую, – сказала она, робко улыбнувшись. Она подумала: «Я никогда не найду лучшей работы». Она уже была покорена добротой хозяев и не усматривала ничего плохого в их особых условиях.

– Мне так приятно, что ты согласилась, – сказала Кэрол, обняв ее за плечи и поцеловав в лоб. – Теперь ты устроена. Ты скоро увидишь, мы будем твоими настоящими друзьями. Не правда ли, Виктор?

– В самом деле. Молодая леди очень мила и нравится мне. Нам втроем будет очень хорошо!

На следующий день Пэнни заняла свою комнату, которая была рядом с комнатой ее новых друзей. Так началась ее трудовая жизнь.

Кэрол объяснила ее обязанности, научила печатать на машинке, через некоторое время они уже были неразлучны, болтали о разных разностях. При этом Кэрол баловала свою маленькую юную подругу и ласкала, подобно мужчине.

Вначале Пэнни немного смущалась, затем это ее забавляло, наконец ее нежное сердце пошло навстречу желаниям Кэрол! Все это произошло легко, так как в школе она уже имела подругу, которая любила ее тело и покрывала его сладострастными ласками...

Однажды, когда Пэнни разбирала свою одежду, решив погладить, Кэрол зашла к ней в комнату, чтобы поговорить.

– Тебе нравится здесь, дорогая?

– Да, да, Кэрол... Ты и Виктор так добры. Я просто не могу выразить свою благодарность.

– Моя радость! – ворковала Кэрол, лаская ее щеки. – О, как ты приятна мне. О, как я тебя люблю, моя любовь! Не беспокойся, Виктор знает все мои вкусы и знает, если я буду иметь подругу девочку, это не уменьшит мою сумасшедшую любовь к нему... Он все прощает мне.

– Все? – спросила Пэнни умышленно. – Все? И никогда не колотит тебя?

– Что делать! – Кэрол рассмеялась. – И я не могу избежать наказания за ошибки.

– Но он, вероятно, не так строг с тобой? – спросила Пэнни. – Он грозил нам два или три раза, но никогда ничего не предпринимал.

– Ты торопишься, – ответила Кэрол шутливо. – Не беспокойся, моя маленькая, это произойдет и, держу пари, уже скоро эти маленькие приятные ягодицы станут красными, и моя маленькая любовь будет кричать от боли как олень!

– Никогда! – воскликнула Пэнни. – Я приму побои, но сожму зубы и не закричу!

– Это просто великолепно, – подтрунивала Кэрол. – Я гарантирую, что если Виктор захочет, чтобы ты кричала, он добьется своего! Ты думаешь, что храбрей меня? Ладно, когда он желал этого, он заставлял вопить меня и реветь не лучше маленького ребенка!

– Ты пугаешь меня, – прошептала маленькая девочка.

– Нет, нет, дорогая. Видишь ли, эти побои неприятны, но после них его большая рука ласкает ягодицы, которые он колотил, и это восхитительно!

– Мне стыдно, – воскликнула Пэнни и продолжала приводить в порядок свою комнату. Когда она начала убирать одежду, Кэрол воскликнула:

– Милая! Ты все еще носишь такие хлопчатобумажные панталончики?

– Потому что шелк и нейлон дороги для меня, – смутилась Пэнни.

Кэрол была тронута:

– Бедная моя! Пойдем, я дам тебе кое-что из того, что я уже не ношу. Ты можешь взять их. Пошли!

Миссис Дженнингс провела девушку в свою комнату и, открыв ящик, вытащила дюжину трусиков разнообразных фасонов и расцветок.

– Смотри, Пэнни, дорогая! Я даю тебе эти и эти. Смотри, они великолепны! – Она предложила пару розовых трусиков с изобилием белых кружев. – Смотри, как милы они. Примерь их!

– Я... не смею, – заикалась Пэнни, увидев, что Кэрол приблизилась к ней с блестящими глазами.

– Ты позволишь мне помочь тебе! – прошептала Кэрол. И она медленно подняла детскую юбку.

Ей нравилось постепенно обнажать длинные бедра, охваченные прозрачными чулками, которые были пристегнуты к розовому поясу. Выше чулок нежные полные бедра заканчивались уже слегка возвышающимся влагалищем, ее хлопчатобумажные панталоны так плотно облегали половой треугольник, что щель явно проглядывала. Щеки Кэрол запылали от волнения, когда она увидела ее ягодицы, растянувшие панталончики так, что казалось вот-вот они лопнут!

– Держи свою юбку! – прошептала Кэрол маленькой девушке, которая покраснела от смущения. – Я спущу твои панталончики, как будто ты мой ребенок...

Через два дня Пэнни узнала, что такое быть поколоченной. Они втроем работали в бюро. Был жаркий полдень. Виктор снял пиджак и листал толстое досье. Кэрол печатала письма, а Пэнни разбирала почту. Случайно она подняла голову, чтобы поправить прическу и увидела, что глаза адвоката обращены на жену, занятую работой. Раздраженная жарой, Кэрол задрала платье и расставила ноги, чтобы освежить влагалище. Это было крайне возбуждающее зрелище. Глаза невольно скользили по бронзовым бедрам, широко раскрытым, туда, где едва обтянутый крошечными белыми трусиками виднелся распухший холм влагалища. Такое зрелище не могло оставить адвоката и его нервы в покое, и его глаза все больше и больше разгорались.

– Как только кончишь печатать письмо, дай его мне, – сказал он.

– Возьми его, – вздохнула Кэрол и подала ему свою работу.

Дженнингс прочитал письмо от начала до конца, затем, сохраняя мягкость голоса, сказал:

– Скажи мне, дорогая! Ты в самом деле думаешь, что я смогу послать его? Ты сделала десять ошибок в нем! Что ты скажешь на этот счет?

Кэрол не отвечая, опустила голову, а он продолжал слегка хрипловатым голосом.

– Ты помнишь, что я говорил? Что я буду непреклонным. Так что тебе не избежать, дорогая, наказания! Подготовь свою приятную маленькую задницу! Задери платье и...

– Виктор, прошу тебя! Прости меня еще раз. Я не сделаю больше ни одной ошибки. Я исправлюсь!

– Поторопись, Кэрол! – продолжал Виктор. – Тк знаешь: чем больше я жду, тем злее становлюсь!

Молодая женщина тяжело вздохнула и поспешно подняла свою юбку, под белыми трусиками четко обрисовался изгиб зада. Виктор положил Кэрол поперек своих коленей: ее поясница приподнялась, ноги свесились с одной стороны, а грудь – с другой. Он одним движением спустил ее узкие трусики, открыв ягодицы и...

Вначале он нежно поласкал их, затем, подняв руку и растопырив пальцы, опустил ее на прелестную задницу со всей силой. Удар повторился и оставил алую метку на ягодицах, затем посыпались новые удары.

Кэрол стонала и просила прощения, однако ее муж в своем садистском увлечении еще больше распалялся и бил ее уже двумя руками. Ее ягодицы стали красными как пион! Виктор вдруг попросил Пэнни, которая испуганно наблюдала, как подвергалась наказанию ее подруга:

– Дай линейку с моего стола!

– Нет, нет, только не линейку. Я умоляю тебя, Виктор! Только не линейку!

Но он не обратил никакого внимания на просьбу жены и, получив линейку, которую Пэнни с дрожью протянула ему, опустил ее ниже разгоряченной поясницы Кэрол. Раздался сухой удар и стон его жертвы. Большая алая полоса мгновенно проступила на ягодицах, сжавшихся от боли. Линейка была из плексигласа, длиной дюймов двенадцать и шириной полтора дюйма, очень тонкая. Два, три, четыре, шесть раз повторился этот ужасный звук. Кэрол кричала и икала как ребенок, но не отстранялась, в ее стонах послышались нотки наслаждения, она получала удовольствие от боли...

Тогда Виктор отбросил орудие наказания, и его длинные тонкие руки интеллектуала начали ласкать и массировать кожу, покрытую синяками. Слезы молодой женщины пропали, как только рука ее мужа скользнула между раскрытыми бедрами и коснулась влажного влагалища. От этих ласк, находясь в своем мазохистском возбуждении, Кэрол кончила!

– Теперь ты видела, Пэнни, – сказал Виктор, улыбаясь, – что произойдет с тобой, если ты будешь делать ошибки!

Молодая девушка покраснела от стыда и отвернулась, чтобы не видеть ласк и объятий Виктора и его жены, которая была полна наслаждения! Виктор целовал все еще влажные щеки Кэрол. Она не поправляла своего платья, так как боялась прикасаться к своим красным и распаленным ягодицам. Он подобрал белые трусики и подал их жене с усмешкой.

Пэнни взглянула нечаянно и внезапно покраснела, она увидела, что брюки адвоката топорщатся между его бедер, член его встал. Кэрол ей по секрету уже сообщила, что член у него был большим, толстым и длинным, значительно больше среднего. С того времени, как Кэрол рассказала ей об этом, Пэнни не была спокойна и мечтала увидеть, что это такое, так как у нее было только два любовника, оба студенты и оба имели совсем небольшие члены!

Кэрол отправилась в ванную, чтобы умыться и освежить свою разгоряченную задницу. Вернувшись, успокоенная и улыбающаяся, она подошла к мужу и поцеловала его страстно, перед тем как сесть за конторку. По пути она провела рукой по груди Пэнни. Работа вновь возобновилась, все занялись своими делами.

Внезапно, примерно через час, Виктор, зарывшийся в куче бумаг, поднял голову и спросил резко:

– Кто ведет дело Авели?

– Я, сэр! – ответила Пэнни с дрожью в голосе.

– Вы! Хорошо, но мне нечем вас обрадовать. Вы перепутали его прошение с письмом Борехема, которое пришло на несколько дней раньше. Вы понимаете, что могло произойти? Если бы я не обнаружил этого? В суде я мог проиграть процесс! Подойди ко мне!

Вся дрожа, бедная Пэнни медленно подошла к своему шефу, который улыбался в. предвкушении удовольствия.

Кэрол наблюдала с любопытством этот спектакль и дрожала от радости, что увидит дальше. Когда покрасневшая Пэнни приблизилась к конторке адвоката, он усадил ее на колени и мягко сказал:

– Понимаешь ли ты, как ты напутала? Скажи мне, маленькая, какое наказание, по-твоему, ты заслуживаешь? Молчишь? Хорошо, мы предоставим решить это Кэрол. Дорогая, ты вынесешь приговор, немедленно, я последую твоему совету.

Бедная Пэнни искала защиты у своей подруги, Кэрол не хотела лишать себя такого возбуждающего представления и, смеясь, сказала:

– На мой взгляд, она заслуживает хорошей взбучки! А так как это произойдет в первый раз и будет ей наукой, наказание должно быть достаточно суровым!

Крик отчаяния вырвался у девочки, когда адвокат схватил ее между колен и начал поднимать юбку. Под юбкой она была совсем голой из-за жары и, когда он задрал юбку до самой талии, она покраснела от смущения, ее белые бедра, сжались, как и ее маленькая задница, обтянутая розовыми трусиками, которые ей подарила Кэрол.

Не обращая никакого внимания на протесты, Виктор немедленно стащил ее штанишки и оголил круглые детские ягодицы! Ему пока не представлялось случая оценить интимные округлости своей секретарши, и его член немедленно встал от вида нежных полушарий.

Он бросил ее к себе на колени, так что ее поясница оказалась прямо у его глаз. В смущении, Пэнни ощутила большой твердый член, который давил на ее влагалище сквозь брюки. Адвокат, не обращая внимания на девичье смущение, начал страстно ласкать ее ягодицы; затем он резко раздвинул два полушария, чтобы увидеть маленькую розетку входа, которая напоминала розетку маргаритки! Пэнни попыталась вырваться, чтобы избежать бесстыдного взгляда шефа, но он ударил ее изо всех сил!

Бедная девочка вскрикнула словно раскаленное железо коснулось ее ягодиц. Ее мышцы непроизвольно сжались от боли. Ливень ударов посыпался на нее, и вскоре ее маленькая задница цветом напоминала красный мак. Она кричала и плакала, потеряв всякий контроль над собой! Безуспешно она пыталась ускользнуть от ударов!

Кэрол, крайне возбужденная, передала Виктору плоскую линейку. Он подхватил ее с садистской улыбкой и начал бить ягодицы Пэнни линейкой, перенос? удары на поясницу и начало бедер, где кожа была боле( нежной. Пэнни перестала всхлипывать. Она чувство вала, как ее кожа горит и лопается и начала брыкаться ногами во все стороны, не думая уже о супружеской паре, которая устроила этот непристойный спектакль

Внезапно, в своих отчаянных попытках избежать наказания, она раскрыла бедра, и показалась розовая щель, которая глубоко зияла в пышном окружении волос. Ее беспорядочные толчки передавались члену адвоката, который был уже близок к тому чтобы разразиться струёй спермы. Ее ягодицы та пылали, что она не почувствовала, как Виктор прекратил бить ее! Она продолжала орать, прося пощады, промочив весь ковер своими слезами. Наконец, жар стал спадать, переходя в приятное тепло которое заструилось по всему ее телу! Руки Виктора неторопливо и бесстыдно ласкали ее. Он массажировал ее ягодицы холодными, освежающими прикосновениями. Вдруг его пальцы открыли борозду между ягодицами и начали ласкать отверстие зада! От смущения она сжала ягодицы, и тогда его блуждающая рука стала играть с мягкими волосами на лобке, и смелый палец скользнул между раскрывшимися губами влагалища.

Хотя Пэнни все еще ощущала боль от экзекуции, она растаяла от чувства ей совершенно неизвестного. Она стонала и задыхалась, двигая своим округлым животом, чтобы лучше чувствовать разбухший член, который, казалось, вот-вот проткнет ее. Затем она пронзительно закричала и ощутила пылающее наслаждение, после которого стала безвольной и счастливой!

Виктор и Кэрол помогли ей встать, и он страстно поцеловал ее в рот, говоря, что девочка оказалась достаточно взрослой и что процесс наказания доставил ему огромную радость.

– Вы – злюка! Вы сделали мне очень больно... Я ненавижу вас! – заявила Пэнни тихо.

Кэрол отвела ее в ванную комнату, где смазала подруге раздраженную задницу успокаивающим жидким кремом, после этого начала втирать его в кожу. Пэнни сильно устала и после обеда сразу отправилась в постель, оставив своих друзей слушать программу радио...

...Как-то утром они отправились в продолжительную прогулку по лесу, во время которой наткнулись на маленький водопад. В нем искупались, сопровождая купание радостными криками и заразительным смехом. После этого решили немного отдохнуть.

Виктор повел их по скрытой тропинке, которая привела в рощицу. Полуденное солнце играло на ветвях, и его лучи отражались на зеленой траве.

– Восхитительно, – воскликнули обе женщины.

– Вы найдете это менее привлекательным позднее! – загадочно проговорил Виктор.

Женщины сели на ствол поваленного дерева, и он обратился к своей малышке.

– Моя милая! – сказал он. – Знай, я должен тебя наказать сегодня. Как раз пришло время и здесь подходящее место для наказания.

Покрасневшее личико в недоумении повернулось к нему, но, увы, она не имела никаких шансов усмирить этого тигра. Нутро садиста внезапно взыграло в Викторе.

– Сними брюки! – попросил он улыбаясь, – а ты – садись на траву! – приказал он Кэрол,

Когда Пэнни сняла брюки и трусики., он приказал ей сесть верхом на ствол дерева.

– Теперь ляг на него, – продолжил он, поддерживая ее за спину. Потом он связал носовым платком ее запястья и то же самое проделал с лодыжками, стянув их косынкой, которой Кэрол прикрывала свою грудь.

– Почему он связал меня? – спросила Пэнни дрожащим голосом. – Я боюсь! – хныкала она. – Подойди ко мне ближе, Кэрол. Что он собирается делать?

– Я точно не знаю, дорогая, – прошептала Кэрол.

– Вероятно, от души поколотит тебя! Но ты должна крепиться, моя любовь! Да не дрожи ты!

– Где же он? – спросила девушка, с трудом повернув свою голову.

– Я, право, не знаю. Он куда-то исчез! О, дай мне поцеловать твое бедное маленькое влагалище, чтобы придать ему храбрости!

В этот момент появился Виктор. В одной руке он держал целый пучок длинного камыша, нарезанного у реки. В другой бережно нес связку крапивы, обернутую носовым платком.

– Видишь, моя лапочка! – прошипел он, тряся этими орудиями пытки перед носом Пэьни. – Вот чем я тебя накажу! И все из-за твоего упрямства!

– О, нет, Виктор, нет, только не это, только не это. Это ужасно больно, – умоляла Пэнни. – Нет! Нет!

Но она не могла переубедить Виктора, который взорвался от смеха.

– Ну нет! Ты заслужила это! После этого он стал позади малышки, около ее беззащитного влагалища и кончиками камышинок провел по полушариям ягодиц, перед тем как начать их стегать. Дюжина красных полос выступила на мягкой коже и Пэнни взвыла от боли. Виктор вновь и вновь опускал хлыст, нанося неотвратимые удары по ягодицам, которые вскоре из молочно-белых стали лиловыми. Лицо Пэнни было залито слезами, и душераздирающие крики вырвались из ее рта. Виктор продолжил эту пытку, не обращая внимания на стоны своей жертвы. Теперь ее маленькие ягодицы напоминали ярко-красный цветок. Тут Виктор перевел дух и стал бить Пэнни по маленькому влагалищу. Крик агонии вырвался из несчастной Пэнни. Три или четыре раза ударив по влагалищу, Виктор отбросил связка камыша. Затем, схватив пучок крапивы, провел по пылающим ягодицам. Вначале воспаленная кожа не ощутила даже прикосновения, но вскоре ягодицы покрылись пупырышками и бугорками, и адский зуд прошел по ним. Виктор просто обезумел, наблюдав страдания своей жертвы, и его торчащий член вздрагивал от удовольствия при криках Пэнни. Непроизвольно девушка сжала ягодицы в тщетной попытке ослабить страшный зуд. Она уже даже не могла кричать. Внезапно из-за чрезмерного перевозбуждения, из нее хлынула струя мочи. Девушка покраснела всем телом от стыда, но Виктор только захохотал...