Элизабет задрожала, услышав, как мужчина, стоящий позади нее, сказал негромко и мягко:

– Распустите Ваши волосы:

Повинуясь, она подняла руки, вытащила гребни, удерживающие волосы и встряхнула головой. Ничем не удерживаемые волосы свободно упали на плечи. Голос стал более жестким:

– Снимите блузку!

Она медленно расстегнула пуговицы и распахнула блузу, открыв белый кружевной лифчик в виде получашечек, задиравший ее груди и делавший их более эффектными. Помедлив, Элизабет позволила блузке соскользнуть с ее плеч и упасть на пол. Она стояла на низкой платформе, опустив руки и дрожа от стыда под взглядами мужчин, окружавших ее. Кровь приливала к ее щекам, когда она слышала одобрительные замечания окружающих, обсуждавших ее тело. Элизабет была выставлена на аукцион! Ее мог купить любой из присутствующих, предложивший самую высокую цену!

– Поднимите юбку, и покажите нам ваши панталоны.

Присутствующие наблюдали, как ее белые трусики появились из-под юбки.

– Теперь повернитесь кругом.

Элизабет повиновалась, держа юбку так высоко, что толпа могла видеть даже движения ее ягодиц. Она стояла, ожидая приказаний, задрав юбку и ощущая прохладу на ее бедрах и попе:

Затянувшуюся тишину нарушил чей-то голос, твердый и авторитетный. Вероятно, это был человек, привыкший к власти.

– Мы видели достаточно. Начинайте аукцион. Каково первое предложение?

Мужчина позади нее сказал:

– Сначала, для разминки, двадцать шлепков по панталонам.

Руки взметнулись вверх и предложения посыпались со всех сторон. Аукционист дважды заставлял ее повернуться и даже нагнуться, чтобы взвинтить цену. Наконец, победитель поднялся на помост и уселся на высокий стул, а Элизабет улеглась на его колени. Хотя она и не ожидала от шлепков серьезной боли, но лежать так, под чужими взглядами, покорно подставив попу незнакомцу, было ужасно стыдно.

Стоически выдержав шлепки, она поднялась на ноги и голос вновь скомандовал:

– Снимите юбку, и покажитесь всем в одних трусиках.

Пальцы женщины дрожали, пока она расстегивала молнию: Наконец, юбка упала вниз и Элизабет застыла.

– Теперь лифчик!

Она в отчаянии затрясла головой, но голос был неумолим и ей пришлось, завести руки за спину и, помедлив, расстегнуться. Легкий предмет туалета, скорее символ стыдливости, чем реальное прикрытие, упал к ногам Элизабет. Ее почти голое тело задрожало в ознобе.

– Потрогайте ваши соски. Покажите всем, какими твердыми они становятся при возбуждении!

Необходимость показывать такое посторонним людям оскорбляла, но делать было нечего: Она с трудом сохраняла спокойствие на лице, играя со своими горящими сосками, уже твердыми и пульсирующими.

– А теперь станьте на колени и покажите всем свою попу. Повернитесь и обопритесь на локти!

Восторженный вздох аудитории заставил ее покраснеть еще сильнее. Элизабет с ужасом ощутила, как ее трусики соскальзывают в расщелину зада, обнажая ягодицы, уже розовые от первого наказания.

– Раздвинь колени, девочка. Леди и джентльмены, кто хочет спустить эти трусики и поцеловать эту прелестный задик?

Элизабет пришлось долго стоять в этом позорном положении – предложения шли одно за другим! И весьма щедрые предложения! Но вот какой-то мужчина поднялся на сцену и женщина почувствовала, как его руки легли на ее попу и потянули трусики вниз.

Она поочередно поднимала колени, позволяя ему удалить эту последнюю защиту. После несильного шлепка Элизабет ощутила, как мужские губы прижались к горящей коже ее ягодиц. Это, несмотря на постыдную позу, было довольно приятно, но длилось недолго – тот же холодный, равнодушный голос позади нее сказал:

– Следующее предложение – шесть сильных шлепков по этой чувствительной коже.

Уходя с помоста, мужчина заглянул в глаза Элизабет и неожиданно поцеловал ее в щеку. Женщина ответила ему благодарным взглядом и, как выяснилось очень скоро, зря:

Голоса присутствующих перебивали друг друга, и вот уже новый мужчина уложил ее на свои колени и приказал считать удары.

Эти шесть шлепков были намного сильнее, и колотящие по воздуху ноги Элизабет позволили толпе разглядеть все. Встав на ноги, она с трудом сохранила самообладание. Тот же властный голос из толпы произнес:

– Следующее предложение, пожалуйста:

– Полдюжины ремнем:

– Насколько сильно? – это уже был голос какой-то женщины.

– Настолько, настолько сможете, – не задумываясь, ответил распорядитель и Элизабет едва сдержала рыдание от перспективы неизбежной боли. Злой инструмент был продемонстрирован толпе и Элизабет было приказано стоять, держа его в руках, пока окружающие сражались за удовольствие выпороть ее этим ремнем.

Цены взлетели неимоверно и толпа приветствовала захватывающее заключительное предложение. На помост поднялась женщина и взяла ремень из рук дрожащей Элизабет. Приподняв рукой подбородок несчастной, женщина объяснила, почему заплатила так много за право наказания:

– Вы строили глазки моему мужу и, я думаю, будет вполне справедливо и даже забавно, что я заплатила его деньги за это удовольствие!

Элизабет вспомнила, что эта женщина сидела рядом с мужчиной, целовавшим ее попу, но оправдываться было поздно – женщина прошипела:

– Наклонитесь и возьмитесь за лодыжки. Раздвиньте пошире ноги – я хочу, чтобы мой муж видел Ваше бесстыжее лицо в момент, когда я порю Вас!

Стараясь держать колени прямыми, Элизабет послушно согнулась. Ремень просвистел в воздухе и обрушился на ее попу. Толпа восторженно вздохнула, увидев на и без того красных ягодицах женщины отчетливый след. Боль была оглушительна, но Элизабет знала, что навлечет на себя дополнительное наказание, даже слегка пошевелившись. Ремень обжигал ее кожу снова и снова, но несчастная стоически переносила удары, вызывая этим раздражение женщины, желающей отомстить ей. Когда, наконец, порка закончилась, Элизабет распрямилась, быстро обтерла слезы, бегущие по ее щекам и победно глянула на мужчину, сидящего в зале. Тот ответил ей быстрой ободряющей улыбкой, стремясь, впрочем, чтобы эту улыбку не заметила жена:

Стоя в одних чулках и высоких ботинках на помосте и ожидая следующей, заключительной стадии аукциона, Элизабет думала, что выглядит сейчас, должно быть, ужасно: косметика размазалась, волосы растрепаны: Как бы прочитав эти мысли, мужчина, стоящий позади, провел рукой по ее волосам, поправляя их, а затем повернулся к ожидавшей толпе:

– Итак, заключительное предложение – двенадцать ударов розгой!

Сам президент выиграл это право, заплатив сумму, вызвавшую у толпы удушье. Элизабет старалась держаться мужественно, но губы ее дрожали от страха перед предстоящей болью. Ей уже почти не было стыдно – каждый желающий давно уже рассмотрел мельчайшие подробности ее анатомии, но к боли она все еще не привыкла.

Президент велел ей нагнуться и опереться на сиденье стула. Надавив рукой на поясницу женщины, он заставил ее оттопырить красную, исполосованную предыдущими ударами попу и отступил на шаг, подняв розгу.

Вопреки ожиданиям, первые три удара оказались совсем легкими: Президент нагнулся к ее уху и спросил:

– Все в порядке?

Собрав свое мужество, Элизабет прошептала в ответ:

– Вы заплатили за это так много! Бейте так, как Вам хочется!

Она тут же пожалела о своем благородстве – следующий удар был направлен строго поперек ее напряженных ягодиц и, казалось, разрезал их пополам. Боль от него не успела начать стихать, когда следующий удар, направленный умелой рукой в то же место, заставил женщину издать сдавленный крик. Элизабет даже подняла руку, чтобы прикрыться, но тут же опустила ее и, повернув голову к президенту, задыхаясь сказала:

– Пожалуйста:, я могу:, я выдержу:, но только помедленнее, умоляю!

Опустив розгу, мистер Ламберт, Президент крикетного клуба, вспомнил заседание комитета, где муж Элизабет, Дэвид, предложил этот способ собрать деньги для нового здания клуба и гордо заявил, что его жена, Элизабет, конечно же согласится первой выйти на аукцион: Возвращаясь к реальности, он еще секунду полюбовался исполосованным женским задиком, подрагивающим в ожидании удара, и поднял розгу: Увлекшись поркой, Ламберт едва не потерял счет ударам, но толпа не позволила ему сделать это.

Часом позже, лежа в постели с Дэвидом и отдаваясь ему страстными движениями, Элизабет все еще чувствовала пульсирующие рубцы на ее попе и вздыхала:

– Я пошла на все ради твоего проклятого клуба! Но этот секс стал мне наградой!

Отдыхая после секса, Дэвид думал, что как только зад Элизабет заживет, он обязательно найдет повод выпороть ее вновь. И уж в этот раз пороть ее будет только он, он сам!

– внезапно вспомнила Элизабет, уже засыпая:

Тем временем мужчина, целовавший попу Элизабет, с удивлением обнаружил, что его жене понравились телесные наказания! Он уже был довольно сурово отшлепан, а теперь лежал животом на подушке, ожидая, пока жена не спеша складывала вдвое его собственный ремень.

Он, однако почти не думал о предстоящей порке. Воспоминания об обнаженной попе Элизабет заставляли его сладко ежиться. Тем более, что в его кармане лежали ее, все еще влажные, трусики! Он задавался вопросом, как выяснить телефонный номер Элизабет и как найти предлог, чтобы встретиться с ней и вернуть ей трусики. Эта встреча не должна была закончиться просто так!

В это же момент мистер Ламберт тоже думал о попе Элизабет. В нескольких сантиметрах ниже него, миссис Ламберт наслаждалась его необычно восторженными вниманием. Желая продлить наслаждение, она спросила, что случилось в клубе этим вечером, уверенная, что этим отвлечет его достаточно долго для того, чтобы самой успеть достигнуть ее кульминационного момента.

– Мы собирали средства для нового здания на аукционе, все было великолепно...

По глазам мужа она могла бы понять, что он думает совсем не о ней, но его толчки были так сильны и энергичны, что миссис Ламберт сочла за лучшее прикрыть глаза и прислушаться к своим ощущениям...

Элизабет сняла трубку. Женский голос недружелюбно и резко пролаял:

– Элизабет?

Пораженная, она ответила:

– Да.

– Это миссис Стюарт. Вы помните меня?

В первый момент Элизабет не поняла, кто говорит с ней:

– Я была в клубе в прошлый четверг ночью, Вы флиртовали с моим мужем.

Вспомнив все, Элизабет задохнулась.

– Ну, теперь Вы вспомнили?

Элизабет хотела было положить трубку, чтобы закончить эту пугающую ее беседу, но как будто точно читая ее мысли, женщина сказала:

– Не смейте вешать трубку!

Элизабет почувствовала, что краснеет. Это было безумие, она не должна была слушаться, но что-то внутри нее мешало прервать разговор. Она задрожала. Звонок застал ее в душе и она стояла, одетая лишь в полотенце, обернутое вокруг все еще влажного тела, но причиной дрожи было не это. Она помнила миссис Стюарт, высокую красивую женщину лет сорока. Сильная, действительно сильная женщина с волевым взглядом:

– Я спросила, вспомнили ли Вы меня? – настойчиво продолжала женщина. Собрав силы, Элизабет пробормотала, что да, она вспомнила.

– Что Ваш муж сказал относительно вашего поведения?

– Н-ничего:

Она пробормотала что ее муж даже не упомянул про это.

– Ничего!? Он видел Вас флиртующей с моим мужем и ничего не сделал с Вами дома?

Элизабет замялась, вспомнив, как жестко и даже грубо Дэвид любил ее в тот вечер, явно взволнованный и возбужденный увиденным в клубе. Она сказала, что ничего особенного вечером не было и задрожала от собственной лжи.

Голос миссис Стюарт был по прежнему напорист и тверд:

– Я поняла. Терпеть или не терпеть такое поведение – это дело Вашего мужа, но я не позволю, чтобы клуб имел репутацию места, где молодые распутницы нагло пытаются соблазнить чужих мужей!

Элизабет молчала, не желая хотя бы косвенно согласиться с такой интерпретацией ее поведения, но странно возбужденная направлением, которое приняла беседа. Голос, между тем, продолжал:

– Ну? И что же Вы хотите мне сказать?

Элизабет понимала, что она может или решительно отрицать эти обвинения или протсо бросить трубку, не отвечая вообще: Но, может быть, мистер Стюарт входит в правление клуба? Могут ли, после жалобы его жены, лишить Дэвида членства? Элизабет этого не знала. Но, пожалуй, даже не это было причиной ее следующего поступка. Необходимость извиниться перед этой действительно сильной женщиной возбудила ее.

– Простите меня, мне очень жаль. – сказала, она, вложив в свой голос максимум покорности и смущения.

Миссис Стюарт, однако, ответила, что такого извинения недостаточно и Элизабет необходимо нужно преподавать урок, который навсегда отучит ее от чужих мужей.

Дрожащим голосом Элизабет спросила, что миссис Стюарт имеет в виду? Она хорошо помнила, как Дэвид наказывал ее за непослушание:Он любил шлепать ее и делал это довольно часто. Элизабет нравились не столько эти порки, сколько страстная и долгая любовь, которая неизменно ожидала ее после: Молодая женщина замерла, сжав трубку и пытаясь угадать, что миссис Стюарт скажет ей.

Голос миссис Стюарт прервал это ожидание:

– Я думаю, что Вам необходимо приехать ко мне. Мы обсудим это здесь.

Сердце Элизабет бешено стучало, рука, держащая телефон, вспотела. Так или иначе, но она сумела спросить, когда ей приехать. Госпожа Стюарт отрубила в ответ:

– Немедленно. Сейчас. В одиннадцать часов.

Женщина явно ожидала, что Элизабет что-то ответит ей, но рот молодой женщины пересох, она задыхалась, не в силах выдавить хоть слово. Тишина была оглушительна! Полотенце соскользнуло с тела Элизабет, и незамеченным упало к ее ногам. Она даже не попыталась поднять его, а, вместо этого, дотронулась до своей попы, щупая, прошли ли за пять дней следы от розги. Вроде бы, да: Неужели миссис Стюарт будет осматривать ее попу? Или она хочет выпороть ее? Откуда миссис Стюарт узнала, что Дэвид порет ее, что ей это нравится? Может, она и звонит из-за этого? Что она имела в виду, говоря «обсудить»?

– Ну? – прервала ее сумбурные мысли старшая женщина.

– Хорошо: – сказала Элизабет чуть слышно.

Ее рука переместилась вперед и легла на клитор в то время, как голос миссис Стюарт сообщал ей адрес. Миссис Стюарт переспросила, хорошо ли Элизабет поняла, но она увлеченная ощущением, которое давал ей палец, медленно двигающийся внутри нее, ответить не смогла:

Голос зазвучал жестче и миссис Стюарт заставила Элизабет записать адрес и прочитать его вслух.. Затем, повторив:

– В одиннадцать часов, не опоздайте! – она повесила трубку.

Элизабет долго стояла, сжимая трубку и прислушиваясь к стуку сердца. Наконец, она посмотрела, и поняла, что должна спешить. Ей очень хотелось завершить мастурбацию, но времени не было. Повесив трубку, она голой побежала в спальню и стала лихорадочно выбирать трусики. Сексуальные трусики, на всякий случай.

Какой цвет понравится миссис Стюарт? Белый? Или красный? Или черный? Белый, решила она после недолгого размышления: Она выбрала легкие кружевные трусики. Что предпочла бы миссис Стюарт – чулки, колготки, или голые ноги? Решить было легко – чулки и подвязки. А лифчик? Вдруг ей велят снять платье? Белый легкий лифчик, делающий ее груди красивыми и под платьем и без него, вполне подойдет, решила она: Натягивая платье, легкое синее тонкое шелковое платье с короткой юбкой, она спросила себя: «Неужели у миссис Стюарт есть розга?».

Тот вопрос волновал и Дженис Стюарт. Проблема-то как раз и состояла в том, что розги не было. Проклятие, как же она не подумала об этом раньше!? Начиная с той ночи в клубе, Дженис думала о Элизабет почти все время, с восхищением вспоминая ее покорность: Она даже каждую ночь позволяла мужу заниматься любовью с нею, мечтая в это время о прелестной попочке Элизабет.

Утренний звонок был незапланированным, она поддалась порыву, желая только услышать голос Элизабет, просто поговорить с ней, даже не рассчитывая убедить молодую женщину придти, чтобы быть отшлепанной, но беседа пошла намного лучше, чем она ожидала. Все оказалось настолько легко, Элизабет так свободно дала согласие, что теперь Дженис было мало простого шлепания, она хотела пороть ее! Дженис никогда и никого не порола розгой, но думала о этом, после встречи с Элизабет довольно часто.

Почему, спрашивала она себя, почему она проявила такое глупое нетерпение? Стоило ей велеть Элизабет придти завтра, и все было бы подготовлено, куплено! Она отчаянно вспоминала, что в доме можно использовать для порки: Ничего, ничего, кроме шлепанцев и ремня ее мужа. О, и еще деревянная ложка, думала она, роясь в кухонных ящиках: Но где все же взять розгу? Срочно, до одиннадцати часов? Внезапно она вспомнила о Маргарет, ее лучшей подруге. Маргарет и она дружили еще со школы и ничего не скрывали друг от друга. Правда, она еще не доверила Маргарет своих чувств к Элизабет. Она сама еще не разобралась в них: Но теперь надо было спешить. Дженис подняла телефонную трубку:

Некоторое время спустя, рыжеволосая женщина лет сорока поспешно вошла с секс-шоп и купила розгу, вызвав удивленные и заинтересованные взгляды и продавцов и покупателей. Продавец тщательно завернул покупку, но идя к машине, она была уверена, что о ее покупке знает любой встречный. Выслушав Дженис, она не и подумала о том, как ей будет стыдно делать эту покупку. Но прочь стыд – надо спешить, уже двенадцатый час!

Войдя в дом, Маргарет увидела девушку или молодую женщину, стоящую в углу с руками на голове. Длинные светлые волосы прикрывали верх ее спины, почти касаясь тонкого белого лифчика. Синее платье было сложено на спинке кресла, а белые трусики аккуратно лежали сверху. Ягодицы девушки, красиво обрамленные белыми резинками пояса, пылало красным. Девушка начала было поворачиваться, чтобы посмотреть, кто вошел, но Дженис окриком заставила ее остановиться

– Это – Элизабет. Она плохо вела себя и я только что закончила шлепать ее.

Элизабет сжала бедра, прислушиваясь к чувствам, переполнявшим ее. Она хотела знать, кто только что вошел в комнату и теперь мог видеть ее безжалостно отшлепанную, пылающую попу. Это не мог быть хозяин дома – он бы не стал звонить. Неужели это мужчина? Может быть у миссис Стюарт был любовник и она пригласила его полюбоваться ее позором? Случайно ли он пришел или это было запланировано? Что ждет ее после этого прихода? За три года брака она никогда не изменяла Дэвиду, а только флиртовала с другими мужчинами, чтобы вызвать его ревность и немного позлить. Что ей делать, если миссис Стюарт потребует от нее отдаться этому мужчине?

Госпожа Стюарт говорила между тем:

– Через несколько минут, я продолжу наказание Элизабет, а пока не хочешь ли выпить?

Вновь прибывшее лицо сказало, что хотело бы джин с тоником и Элизабет почувствовала легкое разочарование – это была женщина. Было бы захватывающе интересно получить порку перед мужскими глазами! Она спросила себя, что ждет ее дальше? В первых минуты после прихода, пока миссис Стюарт читала ей нотацию, а затем пока Элизабет раздевалась, она не заметила ничего, кроме кожаного ремня и не было никаких признаков, что ее ждет что-то худшее. Никаких палок, щеток и, прежде всего, никакой розги. Это было бы хорошо, скрыть ее наказание от Дэвида будет намного легче., если на ее попе не будет рубцов от розги:

Маргарет стояла, наблюдая за Элизабет, пока Дженис готовила напитки.

– Я могу ее осмотреть? – спросила она, и Дженис кивнула.

Элизабет почувствовала, что гостья подошла совсем близко, ощутила запах ее духов: Ее тело задрожало, когда чужой палец нежно коснулся ее плеча, скользнул по спине, заставляя ее судорожно выгнуться, коснулся горящей попы и пошел ниже, скользя по щели между ягодицами, по бедрам и вновь возвращаясь на попу! Не в силах сдерживаться, она застонала.

Палец превратился в ладонь, осторожно тискающую мягкую полную припухлость ее зада. Две ладони, по одной на каждой ягодице! Женщина стояла близко, так что ее груди задевали спину Элизабет. Она слегка откинулась назад и женщина поцеловала ее шею, шепча:

– Ты не можете представить, сколько я ждала такого:

Ее прервал довольно ядовитый миссис Стюарт, сообщивший:

– Твой джин готов, Маргарет.

Когда женщина отвернулась, ее волосы задели голое плечо Элизабет и она опять задрожала. Она прислушивалась к скрипу дивана, стуку кубиков льда о стекло бокала и спрашивала себя, будет ли секс с другой женщиной считаться изменой мужу или нет.

Даже если не будет никакой розги, все равно, ее попа, уже горящая от шлепков, остро нуждалась в охлаждающей и обезболивающей мази и в нежных ласках: Дэвид всегда делал это после порки и перед тем, как заняться любовью с ней, но Дэвида здесь не было... и Дэвиду даже нельзя было рассказывать об этом. Придется просит, чтобы миссис Стюарт и, может быть ее гостья, дали ей заслуженную награду за стоицизм, осторожно растирая мазь по попе. Но коснушись попы, остановятся ли они на этом? Элизабет совсем не была в этом уверена:

Кто-то встал с дивана и он заскрипел..

– Хорошо, юная леди, повернитесь теперь кругом и идите сюда!

Элизабет повернулась, застенчиво улыбнувшись новой женщине, Маргарет, и тут же поняла, что ее улыбка была совсем неуместна, пока порка еще не закончилась. Изменив выражение лица на покорное повиновение, она медленно подошла к миссис Стюарт, уважительно опустив глаза, но успев увидеть то, что она держала в руках. Это была розга!