— Брайан Эванс, — прокричала десятилетнему сыну сердитая мать, — а ну-ка, иди сюда! Моментом!

— Иду, — отвечал Брайан, выходя из волн прибоя на переполненный пляж на берегу.

— Я что, не велела тебе остаться около Стэйси и Сэмми? — спросила сына мать.

— Да, велела, — вынужден был ответить Брайан.

— Хорошо. И где ты видишь их вокруг? — потребовала Нэнси Эванс.

Брайан посмотрел вокруг. Никаких девочек, конечно, не было видно в поле зрения. Его семилетней сестры Стэйси невозможно было найти взглядом ни в воде, ни на берегу. Точно так же не видно было и десятилетней соседки Саманты Коллинс. «Сэмми Негодяйка» — так называл Брайан Саманту — и ее мать поехали вместе с семейством Коллинсов в эти выходные на берег моря.

— Никаких, мама... я их не вижу, — немного запаниковал Брайан.

— А ты знаешь, почему ты не видишь их?

— Нет, не знаю, — пробормотал Брайан едва слышно.

— Хорошо, я тебе скажу, — произнесла мама, беря его за руку. — Я тебе не говорила остаться перед стендом «Охрана жизни?»

— Но, — попробовал защититься Брайан, — я был перед стендом.

— Это не тот стенд, — опровергла его Нэнси Эванс. — Стенд, перед которым сидим мы, в трехстах ярдах вниз по берегу!

— Прости, мама, я не знаю как я заплыл так далеко, — заныл Брайан, сильно подозревая, что может с ним случиться. — Я не обратил внимания...

— Не обратил? Хорошо, — кивнула мать, ведя его по песку к «своему» стенду. — Я надеюсь, твой голый зад обратит внимание на шлепание, которое он получит!

— Пожалуйста, мама, не здесь! — попросил Брайан, начиная, как обычно, умолять о милосердии. Эти мольбы всегда предшествовали его наказанию. И как обычно, безо всякого успеха.

Его мама снова собиралась доказать, что она не боится использовать порядок, установленный ею в отношениях с сыном. Все соседские дети называли его «закон мамы Брайана». По этому закону было законно шлепать мальчишку по голой заднице прямо на месте преступления — перед любой публикой... Мама вспомнила это — и быстро нагнулась.

— Стаскиваем, — сказала она, стягивая его красные плавки вплоть до щиколоток. Лицо Брайана порозовело от стыда, приобретая почти цвет плавок. Плавки, которыми мама взмахнула подобно флагу, привлекли к ним интерес окружающих людей. Публики на пляже загорало очень много — тут были и дети, и взрослые. Брайан сгорал от стыда — он вообще ненавидел, когда его выставляют голым на публике.

— Иди, — велела она, — поддав под голый зад Брайана жесткий шлепок. — К папе, сестренке и семье Коллинсов!

Гневная мать и обнаженный сынишка начали их марш вниз по берегу до своего места. Прежде, чем они покрыли нужное расстояние, Брайан открыто начал всхлипывать.

Форсированный марш Брайана по пляжу был замечен слишком многими отдыхающими — особенно другими детьми, явно сочувствующими мальчику. Брайану казалось, что каждый комплект глаз на заполненном людьми берегу был сфокусирован исключительно на его голый и отчасти розовый зад.

Когда мама и сын достигли места, где стоял их грибок и лежали их лежаки, указав на хнычущего обнаженного Брайана, миссис Эванс сообщила мужу и миссис Коллинс:

— Я нашла его за три стенда от нас вниз по берегу, причем он сам не знал, где находится.

— Хорошо, а то все мы беспокоились, — сказал Том Эванс. — Мы уж были готовы услышать, что наш мальчик потерян, особенно когда увидели маму, махающую красными плавками.

— Но, папа, — заикнулся Брайан, — я не потерян!

— Мы не знали, где ты был. Говорят, даже ты сам не знал, где ты был, — ответил отец. — Что-то я запутался...

— И я тоже, — добавила Элизабет Коллинс.

— По крайней мере, твоя мать, кажется, имеет хорошую идею, что нужно сделать, — заметил папа Брайана.

— И я, несомненно, это сделаю, — сказала мать, уже помахивая своей щеткой для волос в правой руке.

— Пожалуйста, мама, мы не можем подождать до дома? — попросил Брайан, и первые настоящие слезы показались его лице. Он был напуган растущей толпой, которая собиралась вокруг. Взрослые, подростки его возраста — все располагались на песке неподалеку и посматривали в сторону голого мальчика. Все собирались посмотреть, как он получит очень тщательное наказание маминой щеткой.

— Я сказала тебе, — воскликнула Нэнси Эванс, — что ты должен быть отшлепан прямо здесь на берегу? Марш к миссис Коллинс — прямо сейчас!

— Пожалуйста, мама, — опять заныл Брайан, — она должна шлепать меня тоже?

— Да, — ответила мать, — ты знаешь, как мы договорились.

Это Брайан тоже ненавидел. Всякие договоры и сделки относительно его шлепания. Сделка! Какой там договор — просто его родители и мама Сэмми заключили соглашение. Поскольку Миссис Коллинс только начала шлепать свою Сэмми в этом году и не имела большого опыта, то всякий раз, когда она была поблизости, ей стали давать шлепать Брайана — чтобы она практиковалась.

Правда, в этой сделке было и кое-что неприятное для Сэмми. Всякий раз, когда она была должна получить взбучку, родители Брайана должны были помогать нарумянить ее голый зад.

— Сначала очередь моей мамы, чтобы она дала ему хорошенько, — заявила Сэмми под хихиканье детей, стоящих рядом с ней и Стэйси.

— И мои мама и папа, — ввернула Стэйси.

— Заткнись! — буркнул Брайан.

— Брайан, не ругайся и ложись на колени к маме Сэмми сей же момент! — приказала его мама.

Брайан, не желая делать свою судьбу еще хуже, немедленно потянулся к миссис Коллинс, которая сидела в раскладном кресле. Она не потратила много времени на расположение мальчика на своих коленях. Голый зад находился у нее прямо под руками, и она без комментариев дала по нему первый шлепок резиновым пляжным сланцем. Брайан заныл. Жесткие шлепок за шлепком хлопали по его голому заду. Двадцать ударов, от которых Брайан рыдал, хлюпал носом и дергал ногами, а его задница начала краснеть. Брайан знал, что это даже не часть его шлепания — это была только «практика» для мамы Сэмми.

Первая мучительница Брайана поставила его назад на ноги.

— Я надеюсь, ты будешь помнить этот урок, — сказала она мальчику, который теперь переминался с ноги на ногу.

— Ответь! — приказал мистер Эванс, поддав по румяной попе сына рукой. Этот шлепок, кстати, был значительно больнее, чем любой из шлепков сланцем миссис Коллинс.

— Да, я запомню, — всхлипнул Брайан.

— Что еще надо сказать? — потребовал папа, поддавая Брайану еще раз рукой по попе.

— Благодарю вас за то, что учите меня, миссис Коллинс, — удалось проговорить Брайану между всхлипываниями.

— Пожалуйста, Брайан, — ответила мама Сэмми и встала себя, предлагая сесть в кресло мистеру Эвансу.

— Спасибо, Элизабет, — сказал отец Брайана, садясь. — Добро пожаловать на колени, — добавил он, захватив сына и раскладывая его на коленях. Как только папина ладонь соприкоснулась с маленькими голыми ягодицами, мальчик перешел от всхлипывания к реву. Его ноги забились, как будто он плыл по морю.

Папа шлепнул раз пять, когда мама остановила его:

— Том, ты только отобьешь руку. Дай-ка я займусь им с моей щеткой!

Вскочив на ноги, все еще вопящий Брайан немедленно затанцевал в агонии по песку. Вокруг на пляже засмеялись. Он не смог удержаться, чтобы не потянуться руками к заду — потереть его.

— Не тереть! — потребовала мать, еще раз махая щеткой. И не давая Брайану шанс ответить, она быстро села в кресло и потянула сына через свои колени. Ее щетка начала высекать огонь из голого зада Брайана. Время от времени рев мальчика переходил в вопль. Ноги размахивали так сильно, что все удивлялись — почему он не взлетал подобно вертолету.

Раз за разом щетка неумолимо обнаруживала свою цель. Наконец, миновал сороковой и заключительный удар, пришедшийся на красный зад Брайана. Как только Нэнси Эванс выпустила его, сын свалился на песок и занял положение на четвереньках. Не было никакого признака того, что наказанный быстро перестанет реветь — его слезы и хлюпающий нос говорили о том, что выдран мальчик больно.

— Девочки, — сказала мама, — у вас есть пятнадцать минут поплавать, пока Брайан успокоится.

— И мы пойдем есть мороженое под навесом, — добавил папа.

Когда девочки возвращались из моря, то увидели, что взрослые упаковали все вещи. И только Брайан, держа руки за головой, стоял лицом к морю. Самой ненавистной для Брайана частью наказания было то, что он должен встать в угол обнаженным. Так было дома, а сейчас его просто поставили попой к пляжу.

— Девушки, о’кэй, — сказала миссис Эванс, — высушьтесь.

— Сначала, — оптимистично начал рассказывать мистер Эванс, — мы пойдем к шкафчикам, куда складывали одежду, а потом отправимся за мороженым, которое я пообещал.

— Мама, — попросил очень тихий и послушный Брайан, — может быть, мне надеть обратно мои плавки? Пожалуйста!

— Я не думаю так, — ответила мама, — я отнесу их домой сама, чтобы сдать в прачечную. Ты обойдешься без них некоторое время.

— Ну, куда пойдем за мороженым? — спросил отец Брайана, когда они шли по берегу прочь от моря, в раздевалку.

— В «Nellie»! — воскликнули девочки почти в унисон.

Брайан позволил себе стон негодования. Эти куколки, его сестра и Негодяйка Сэмми, выбрали кафе-магазин на большом расстоянии вниз под навесом. Вероятно, они сделали это намеренно, для того, чтобы в шутку провести его обнаженным среди толпы прогуливающихся.

— Хорошо, «Nellie», — согласился Том Эванс.

В душевой папа любезно скорректировал температуру воды, текущей из лейки. Как только мальчик встал под эту струю, то сразу дернулся к ручке водопроводного крана:

— Это слишком горячее! — пожаловался он.

Действительно, вода была горячее, чем Брайан любил, причем значительно горячее, чем он хотел сейчас — чтобы остудить горящий зад.

— Нет! — ответил папа. — Ополоснись этим!

Когда они достигли бельевых шкафчиков, у Брайана возникла надежда одеться. Мама забрала у него плавки, но в его шкафчике лежали шорты, рубашка, носки и туфли. Может быть, надеть шорты прямо на выдранную попу — и пойти спокойно? Тогда прогулка в «Nellie» не будет такой плохой — в конце концов, просто будет отчасти неудобно с болезненным задом.

Но открыв общий шкафчик, Том Эванс достал оттуда свою, мамину и дочернюю одежду, а потом запер дверцу на ключ.

— Подожди, — сказала мама. — Я сейчас найду ему кое-что.

Брайан пристально смотрел, как вся его одежда исчезает в кейсе, кроме туфель и носков.

— Получите это, — сказала мама, указывая на его обувь.

Брайан быстро согласился и стал обуваться, но в одних носках и туфлях он выглядел глупо.

Друзья Брайана дразнили его за то, что его ставят после порки обнаженным в угол. «Ты любишь стоять с голой попой, поэтому ты такой послушный», — утверждали они. Они были неправы. Это было все равно как ходить в школу, есть первое за обедом, делать повседневные работы по дому, посещать зубного врача — он делал все эти вещи, конечно, но не любил ни одной из них. И то же самое было со стоянием обнаженным. Он не любил это совсем. Для Брайана это было очень неудобно и унизительно. Но он стоял смирно и послушно, потому что очень не хотелось получить еще одно шлепание или вообще порку хлестким узким ремнем.

Мама Брайана немедленно добавила к его унижению новое.

— Вот, сынишка, — сказала она, передавая ему яркую желтую рубашку, — я обнаружила это в моем мешке.

Брайан был уверенным, что обнаружила ее мама не случайно. Рубашка эта больше напоминала короткую футболку, едва прикрывающую пупок. Она не подходила для того, чтобы покрыть его наготу.

— Пожалуйста, мама, — попросил мальчик, — не надо.

— Надо, — ответила она.

— Я не верю, — вставила миссис Коллинс, — что мальчик, который собирается идти есть мороженое, хочет пойти туда голым!

Брайан почувствовал, что краснеет. Он чувствовал себя нелепым в рубашке, туфлях и носках, но без брюк или трусов. Как они могли не понимать, что короткая рубашка сделает его еще более смущенным, чем если бы он был полностью обнаженный!

— Пожалуйста, мама, — Брайан еще раз попытался убедить мать.

— Никаких споров, — отрезал папа, поддав мальчику шлепок.

— Да, — засмеялась Негодяйка Саманта, — его попа такая красная, что он выглядит похожим, как будто бы он в плавках!

— Заткнись! — снова буркнул Брайан.

Наконец, Эвансы и Коллинсы, включая обнаженного краснозадого Брайана, двинулись вниз под навесом к «Nellie» и обещанному мороженому. И несмотря на стыд и наготу ниже талии, несмотря на выдранный зад, Брайану очень понравилась мороженое. В конце концов, мороженое есть мороженое.

Родители Брайана держали его обнаженным в течение дня. При всем при том ему удалось уйти от прочих проблем и не заслужить другое шлепание. И тем не менее, Брайан остался Брайаном — обыкновенным мальчиком, которому предстояло снова испытать «Мамин закон» через восемь дней после пляжа. Но этот уже другой рассказ голохвостого Брайана. А сейчас — конец, пока голохвостый Брайан не дал повод к другому рассказу.