Тетя Дагмара произнесла волшебные слова. «Это же для твоей собственной пользы, — выразительно помахала она рукой. — Я буду должна посетить семью Ганнерсонов, так что вернуться удастся только через неделю. А я не могу позволить, чтобы без меня ты тут делала все, что вздумается. Так что уж пожалуйста, сходи за инструментами».

«Но я буду вести себя так, как должна», — ныла я.

«Да пойми же, это только для твоей собственной пользы», — повторила она.

Я, конечно, вздохнула и вышла из коттеджа, чтобы пойти за «инструментами»... Это должен был быть хороший прут. Сухие палки просто изобилуют на поле перед нашим домом, но у них нет большой прочности. А это... это должно быть живым прутом, гибким и хлестким, не слишком тонким и не слишком толстым. Я дошла до леса, выбрала дерево, сорвала подходящую ветку и попробовала ее на своей руке... Ой, больно. Наверное, хорошая розга. Я торжественно возвратилась к тете Дагмаре и перед ней сняла свое тесное платье.

Я упрямая девушка, так что меня трудно было сделать послушной. Тетя Дагмара старалась с восьми лет, так что почти каждую неделю я была крест-накрест пересечена под одеждой следами розог — от плеч до бедер. Я наизусть выучила несколько десятков разных обещаний вести себя хорошо.

Подавая прут, я бормотала: «Я буду хорошей девушкой. Я буду хорошей девушкой. Я буду хорошей девушкой...»

Я чувствовал, как она смотрит на меня — и моя трижды сказанная фраза склонила меня к ее ногам. Я просунула голову между ее чулками, а руками схватилась за ее башмаки. Тетя Дагмара начала меня сечь. Я не терпела — это было бесполезно. С каждой секундой я взвизгивала все сильнее и сильнее. Удар приходил за ударом. По спине, по бокам, по ягодицам. Я дрожала, я напрягалась и расслаблялась, я кричала в бессильном отчаянии...

«Ну, этого хватит, — наконец сказала она. — Хорошо. Я буду через шесть дней. Теперь помни о нашем волшебном уговоре. Не бери в голову мысли, для которых ты еще молода... Будь хорошей и вежливой, если поедут мимо люди, но ни в коем случае не кокетничай со Свеном».

«Да, тетя», — всхлипывая, прорыдала я, с усилием натягивая узкое платье на попу. В общем-то, она была права. Это и была основная причина, почему я заработала эти розги. Я действительно с удовольствием флиртовала со Свеном, и не просто кокетничала, если хотите знать. Я целовалась с ним! Тетя Дагмара хорошо поучила меня — теперь спина и попа были иссечены как раз на неделю вперед. Ой-ой-ой, как нехорошо...

Она уехала вечером. Рано утром я навела порядок в доме и на дворе, позавтракала, потом немного помолилась и уже собиралась почитать что-нибудь умное, как на дороге показался Свен — он подъехал на своей большой серой лошади, остановился и назвал меня по имени. Я всегда могу вам сообщить, когда он где-то поблизости или когда он смотрит на меня, даже сзади. Я просто чувствую это — до того, как увижу или услышу его. Это мое тело любит его, мое сердце начинает биться сильнее всякий раз, когда он около меня. Правда, мне запрещено с ним флиртовать... Но мне приказано быть хорошей и вежливой, так что я могла, по крайней мере, поговорить с ним...

Он слез с лошади, смахнул желтые волосы, опустившиеся со лба в глаза, а потом ухмыльнулся прямо на меня: «Что ты молчишь? — сказал он. — Ведь твоя тетя не зверь в амбаре».

«Я знаю, — ответила я. — Более того, она будет у родственников целых шесть дней. Но прежде, чем вы начали надеяться, она выбила из меня розгой волшебное слово, обещание хорошего поведения. Так что я не могу даже пофлиртовать с вами».

«Это ее волшебство связывает тебя?» — засмеялся Свен. Я ответила, опустив глаза: «Да нет, это работает совсем не так, господин Свен. Мое собственное волшебство связывает меня».

«Да это же не имеет большого значения! — махнул рукой Свен. — Что за волшебство, когда его может сотворить каждый, кто подойдет к тебе с зеленой веткой...»

«Только если я знаю, что это для моей собственной пользы!»

«Может быть, я тоже завладею ключом? И заставлю тебя уехать сейчас со мной?» — спросил Свен с косым взглядом. Я чувствовала, что на моем лице отражается борьба мыслей. Мне не разрешалось флиртовать с ним, но ничего не останавливало его самого, чтобы не кокетничать со мной. Его слова жгли меня, как импульсы откуда-то изнутри меня.

«Кто знает, — сказала я так нейтрально, как могла. — Когда-нибудь может быть вы и увезете меня, если я буду уверена, что, это для моей собственной пользы. Но не теперь. Пожалуйста, уйдите. Если вы останетесь, это будет очень больно для меня».

«А я поторгуюсь с вами, — сказал он. — Дайте мне один хороший поцелуй с объятием — и я обещаю уйти».

Боже! Я позволила ему обнять и поцеловать меня, и спасло меня только то, что он был джентльмен: сел на свою лошадь и поехал прочь. «Я вернусь завтра!» — крикнул он. Я стояла, навсегда запомнив его объятие и запах его тела, с головой, полной мечтаний. Я ведь не пообещала тете не мечтать, и более чем когда-либо я хотела Свена, чтобы он один на один научил меня, что это значит — быть женщиной.

Мечты разогнал из моей головы ребенок, едущий по дороге на растрепанном ослике.

«Госпожа Дагмара!» — крикнул он.

Я подошла к нему: «Она посещает родственников, — объяснила я про тетю. — Она не здесь».

«А куда она уехала?»

«На север. К Ганнерсонам».

Вот как! Теперь все соседние деревни узнают, что я осталась одна. Конечно, к шестнадцатилетней девушке попробует «заехать» в гости много народа. Господи, но я ведь не могу ничего поделать. Если бы в моем доме был Свен, они не осмелились бы приставать. А я выгнала Свена и сама виновата. Но ведь я высечена и заклята. А может быть, они станут настаивать так упорно...

Ребенок пожал плечами и поехал медленно прочь. Я бросилась бегом через луг к лесу и стала оценивать ветки каждого дерева. Надо, пожалуй, заготовить розги на случай досрочного возвращения тети.

Для моей же собственной пользы.