Библиотека КПРН

Двенадцатилетний Скотт Дженкинс не мог поверить этому. Он опять забыл дома одежду для гимнастического зала. Это был третий раз в течение одной недели. Он знал, что тренер Пауэлл вовсе не будет счастлив от такого оборота. В прошлый раз он специально читал лекцию новой группе семиклассников о значении спортивной формы — то есть о том, что надо обязательно переодеваться для занятий в гимнастическом зале.

Со Скоттом пока все было в порядке — тренер грыз его упреками, но позволял ему заниматься в его обычной одежде. И вот теперь, когда мальчики вышли из раздевалки в зал, Скотт приготовился, скрепя сердце, выслушать еще одну нотацию. Беря журнал, тренер Пауэлл обратил внимание на мальчика в уличной одежде.

Тренер Пауэлл знал, что ему важнее всего установить дисциплину среди семиклассников — тогда и малыши, глядя на них, будут слушаться.

Сердце Скотта погрузилось куда-то в живот. Он хотел поиграть в футбол — а вышло так плохо. Подавленный мальчик потопал к офису тренера рядом с раздевалкой.

Тренер Пауэлл задал другим мальчикам разогревающие упражнения, а потом отобрал две равные группы и послал мальчиков играть в футбол около школы. Скотт слышал, как мячик стучит об пол и сел на стул со вздохом. Он подпрыгнул в тот момент, когда услышал, что ручка двери шевелится. Тренера вошел в комнату. Когда он швырнул планшет на стол, двенадцатилетний мальчик вздрогнул.

От такого громового голоса Скотт немедленно начал расстегивать рубашку. Он отправил ее на стул так быстро как мог. Когда рубашка была снята, мальчик остановился.

Скотт расстегнул ремень и спустил брюки. Он наклонился, чтобы развязать белые уличные туфли, а когда сделал это, то выскользнул из школьных брюк. Оставшись в трусах, ученик остановился взглядом на тренере.

Скотт установил большой и указательный пальцы на поясе трусов, а глаза его начали искать тот комплект одежды для гимнастического зала, который, как ему показалось, тренер Пауэлл решил на него надеть после этого небольшого унижения.

Итак, Скотт Дженкинс удалил узкие белые трусы и темно-синие носки. Теперь на нем ничего не было. Он стоял абсолютно обнаженный перед учителем гимнастики.

— В моем гимнастическом зале ты больше не будешь носить уличную одежду! Ты меня понимаешь, молодой человек?

Обнаженный двенадцатилетний вздохнул, но сделал так, как ему было указано. Тренер посмотрел на небольшое загорелое тело мальчика, стояшего к нему спиной. Белые ягодицы контрастировали с остальным телом, которое находилось много часов на летнем солнце. Эти ягодицы почти просили, чтобы их нашлепали...

Через 15 минут, на протяжении которых Скотт стоял в углу, сцепив руки спереди, учитель заговорил снова.

— Если мои лекции о значении гимнастической одежды пролетают у тебя мимо ушей, Дженкинс, то возможно, нам нужно попробовать другой метод.

Скотту очень не понравился скрежещущий звук — это стул тренера двинулся по полу в его сторону.

Скотт медленно обернулся и осторожно подошел к учителю. Он был немного розовым от стыда и держал ладони на том самом месте, где их должны держать мальчики. Пауэлл захватил одно из его запястий и быстро потянул через свое колено.

С этого момента Скотт понял, что тренер собирается наказать его, словно маленького мальчика. Огромная правая рука мужчины похлопала гладкую юную задницу, лежащую на его коленях.

— Три раза забывал одеться в течение одной недели? В двенадцать-то лет? Я думаю, по двенадцать хороших шлепков теннисной ракеткой за каждое нарушение будет достаточно, чтобы ты больше не забывал.

Скотт испугался. Тридцать шесть ударов по голой заднице? Мальчик тряхнул головой принял твердое решение — держать ягодицы поплотнее и не реветь. Ему не пришлось ожидать долго.

Тренер Пауэлл опустил ракетку для настольного тенниса через середину обоих «щек». Розовый след отметил это место.

Три хрустящих удара приземлились через обе ягодицы, перекрывая следами друг друга. Звук хлестких хлопков смешался с ойканьем двенадцатилетнего горла.

По мере того, как задницу жгло, а боль из ягодиц пронизывала ноги и туловище, мальчик начал ныть, качать голой попой на коленях мужчины, а потом двигать ногами подобно поршням. Потом мальчик закричал.

Скотт отчаянно завилял попой, уже хорошо нагретой ударами. Слезы пришли быстрее, чем он хотел.

Скотт плакал и бился на коленях мужчины. Его красные, словно поджаренные ягодицы извивались после каждого шлепка так, что Пауэллу пришлось отложить ракетку. Он поднял под вопли мальчика одну из его белых туфель и взял за каблук.

— Хочешь своей крутящейся задницей сломать мне ракетку? — спросил он, прерывисто дыша. — Тогда получи вот этим!

Скотт вопил, подобно заклейменному горячим железом. Его небольшая попа пылала, как факел.

Зная, что тридцать шесть шлепков еще не отвешены, Скотт плакал, лежа на коленях учителя и ожидая продолжения. Но Пауэлл мягко потер его красные ягодицы, а потом потрепал по волосам, дав понять, что наказание закончено.

Скотт, шатаясь, оказался в углу. Он боялся разжать руки, хотя ему очень хотелось потереть болезненные ягодицы. Тренер Пауэлл посидел за столом, наблюдая за тем, как отшлепанный ученик в углу слегка покручивал попой, старясь охладить ее ветерком. За пять минут до того, как весь класс вернулся с футбольного поля, учитель позволил наказанному одеться. Скотт успел вытереть глаза от слез прежде, чем в раздевалку вбежали другие семиклассники.

Этот школьный день был для него чрезвычайно неудобным, так как попе было больно на деревянных школьных стульях. Озадаченные взгляды не раз обращались в его сторону, когда он беспокойно извивался, садясь перед уроком.

Но полученный от тренера урок Скотт никогда уже не забывал. Он никогда больше не оказывался в гимнастическом зале без специальной формы. По попе больше получать не хотелось!